Самая страшная книга 2024

– Ты в порядке? – спросила Майя.

Сашка повернулся к нам лицом. Его желтая футболка была покрыта огромными бурыми пятнами и кусками картонной упаковки. Руки он по-прежнему держал приподнятыми, словно боялся прикоснуться к себе.

– Мама меня убьет! Единственная «Пума» все-таки!

Безудержный хохот обуял нас с Майей одновременно, хотя, казалось бы, особых причин для этого не было. Мы долго не могли остановиться, а когда Сашка принялся показывать, как пытался уклониться от взрыва коробки, засмеялись еще громче.

Затем позади нас раздался визгливый истеричный вопль:

– Совсем охренели, малолетки паршивые! Вы уже всех задолбали своими петардами!

Сашка испуганно уставился за наши спины. Его глаза стали круглыми, как блюдца. Наше с Майкой веселье исчезло без следа. Мы растерянно обернулись и увидели худющую морщинистую тетку с остервенелым взглядом. Ее вид мгновенно вызвал желание убраться как можно дальше. Грязные волосы сбились в кривые сосульки. Стоптанные босоножки не скрывали пальцев, увенчанных длинными гнилостного цвета ногтями. Потрепанный плащ, который носила тетка, несмотря на теплую погоду, был криво застегнут на пару уцелевших пуговиц (вместо остальных торчали кончики белых нитей). Сквозь просветы в одежде я разглядел обвисшую грудь. Вместо возбуждения ее вид вызвал во мне глубокое отвращение.

Пожалуй, единственной нормальной деталью в образе тетки была новая, чистая детская коляска. Из сумки, пристегнутой к ручке, торчал краешек пеленки. В корзинке болталась бутылочка с водой. Однако мне показалось странноватым, что капюшон коляски закрыт, несмотря на жару и духоту.

– Я вам эти петарды в рот засуну, твареныши! – продолжала верещать тетка. – Чтоб вам языки поганые оторвало!

Майя попятилась, взглядом умоляя нас прекратить ненормальный разговор и уйти из парка прочь.

– Да я вообще не в вашу сторону кидал! – огрызнулся Сашка, поспешно засовывая петарды в карман.

– Точно, – добавил я, – хлопнуло только один раз, и то еле-еле. Мы дольше и громче ругаемся. Вашего ребенка разбудить можем.

– Заткнитесь, заткнитесь! Вы все заодно! – взвизгнула тетка, судорожно качнув коляску. – Хватит стоять посреди дороги. Пошли прочь, твареныши!

Я растерянно огляделся. Мы стояли посреди широченного пересечения двух тротуаров, по которым в праздники, бывало, запускали парады из музыкантов, спортсменов или волонтеров.

– Места хватит всем, – тихо произнес я, но все же отошел в сторону.

– До фига и больше места, – поддакнул Сашка.

Тетка с силой толкнула его жестким краем коляски. Сашка охнул от боли и, прихрамывая, отошел. На его ноге набирала красный цвет кривая полоска.

– Умник сраный, – проронила тетка и проворно направилась в глубь парка. Злое бормотание еще долго доносилось до наших ушей.

Недовольство взрослых нам было наблюдать не впервой. Пару дней назад Сашку отругал какой-то пенсионер за то, что он матерился. А до этого я на велосипеде проехал по луже, случайно обрызгав семейную парочку. Тоже много нового о себе узнал. Однако никогда прежде на нас не выливали потоки ругани только за то, что мы посмели взорвать мелкую петарду и встали на пути детской коляски.

– Это ваша подружка была? – попытался разрядить обстановку я. – Похоже, хорошее настроение потеряла давно и безвозвратно.

– Да у нее кукушка поехала, сразу понятно, – буркнул Сашка, потирая ногу. – Вызывайте психушку, на фиг.

– Нет, нет, – замотала головой Майя. – После родов бывает такое. Депрессия, типа, какая-то. Моя мама говорила, что ей целыми неделями из дома выходить не хотелось.

Глянув на веснушчатое лицо Майки и ее задорные зеленые глаза, я задумался. Неужели после родов она может превратиться в такую же безумную тетку? Верилось с трудом. Моя мама ведь не превратилась.

– Никакая это не депрессия! Просто с башкой неладно. Вон как орала! – Сашка умолк на секунду. Его лицо помрачнело. – А вы… Вы заметили, что личинус тетки был совсем уж тихий? У меня от криков звон в ушах стоял, а этот даже не проснулся. Неправильно как-то.

– Почему неправильно? Есть малыши, которые крепко спят, – возразила Майя.

– Но не настолько же! – Сашка глянул по сторонам и добавил шепотом: – Видели цыганок в метро? Они своим детям дают герыч или какую-то другую наркоту. Ну, чтобы не плакали и не мешали побираться. И эти дети становятся как живые куклы. Глазками так хлоп-хлоп в одну сторону, но ни слова не говорят. Может, эта тетка тоже что-то такое вытворяет? С нее станется.

Живые куклы. От этой мысли меня передернуло. Да и Майке стало не по себе.

– Тетка с коляской вовсе не похожа на цыганку. – Я пытался произнести это уверенно, только нотки страха из голоса никуда не делись. – Кожа слишком белая, даже бледная. Никакого цветастого платья или кучи украшений.

– Пусть не цыганка, – не сдавался Сашка. – Только с ребенком все равно что-то не так. Может, он вообще мертвый. А тетка возит его трупик по городу.

– Зачем? – сдавленно спросила Майя.

– Как зачем? Проводит дьявольский ритуал. Надеется, что оживет. Разве поймешь этих двинутых?

– Да ты сам двинутый! – махнула рукой Майя. – Хватит уже нагнетать, а?

– Давайте реально сменим тему. Перестанем стоять посреди дороги и займемся хоть чем-нибудь, – предложил я. – Может, сгоняем за мороженым?

Через пару минут мы уже бодро направлялись к выходу из парка, а мысли о цыганках и мертвых младенцах в колясках окончательно покинули наши головы. Майка восторженно отзывалась о последней песне Рианны. Сашка спорил: все, что она поет, – сопливая хрень для сопливых девчонок. Я же предпочитал рок-музыку, но благоразумно не встревал в разговор, так как знал, что меня не поймут.

Последний счастливый момент лета подходил к концу.

Июнь 2023

Я обхожу квартиру, осматривая двери, окна и вентиляционные решетки. Никакого шума, никакого подозрительного движения – ничего подобного. Я делаю это раз в пару часов просто для того, чтобы успокоить нервы. Затем возвращаюсь в кресло, кладу рядом ружье и беру электронную книгу.

Десять лет назад я пообещал себе, что никогда не заведу детей. «Чайлдфри» тут вовсе ни при чем. Ребенок бывает неудобен тем, что отнимает все свободное время, устраивает истерики по любому поводу или портит вещи в пределах досягаемости, однако с этим можно мириться. Больше того, несмотря на массу проблем, дети также приносят в дом радость и веру в то, что ты создал нечто значимое. Жизнь прошла не зря, пусть даже ты не посадил дерево и не построил дом.

Обещание я не сдержал. Волей случая, конечно. На третий год совместной жизни Алиса продемонстрировала мне тест на беременность с двумя полосками. Ее лицо настолько лучилось радостью, что я не смог бы и заикнуться об аборте. К тому же в глубине души мне действительно хотелось завести с ней детей. Когда она сообщила о беременности, я поверил, что мы сможем стать большой и нормальной семьей.

Шли месяцы. Мы готовились к появлению малыша. Купили кроватку, бутылочки, подгузники – обычные хлопоты. Однако в магазине с колясками меня прорвало. Я вдруг вспомнил все настолько ярко и болезненно, что едва не закричал во весь голос. Алиса, заметив мое перекошенное лицо, поспешно вывела меня на улицу. К тому моменту я уже рассказал ей о моих страхах и переживаниях, о намерении дежурить по ночам и вынужденном отпуске длиной в год или около того. Если ее это и тревожило, то виду она не подавала. В конце концов мы заказали коляску через Интернет. Я настоял на том, чтобы она хранилась в подъезде с открытым капюшоном. И не только на этом.