Самая темная нота

Что, черт возьми, со мной не так?

Я не должен быть послушным героем этой истории. Я провел все выходные, чертыхаясь и придумывая все способы, которыми я мог бы принести ей гибель. Она на моем пути. Она на пути Сола.

Может, мне стоило оставить ее в воде?

Одна эта мысль выбивает из колеи. Я не заслуживаю права отдернуть занавес, но все равно делаю это, потому что нарушаю все проклятые правила, даже если они мои собственные.

Каденс лежит на спине. Ее волосы все еще влажные и просочились в подушку. Сверху на нее наброшено несколько одеял. Я замечаю, что ее розовые губы начинают возвращаться к своему обычному, розовому цвету.

Удивительно, насколько она красива даже без макияжа. Большинство девушек накладывают ее, нуждаясь в ней для придания уверенности, для маски. Я не против этого. Рыжая и ее огненно-красные губы снятся мне по ночам... когда Каденс не берет на себя фантазии. Но есть что-то в свежести лица Кейди, что заставляет ее выглядеть невинной и хрупкой. Как что-то, что нужно защищать.

Что-то, что нужно защищать?

Что. За. Черт.

Я не могу этого сделать. Я не могу быть мягким с ней. Не тогда, когда ставки так высоки, а часы отсчитывают время. У нас осталось меньше десяти дней, чтобы вернуть Сола в Redwood.

Даже если у нее плохая мать и тяжелая домашняя жизнь, это не мое дело. Она не там, где ей место. Это не изменилось.

Несмотря на красноречивые аргументы, я все равно не покидаю импровизированную комнату Брамс. Заметив на полке несколько полотенец, я беру одно из них и осторожно накрываю им ее волосы.

Если речь идет о том, чтобы согреть ее, то голова тоже должна быть в тепле.

Я спокойно работаю, пока большинство слипшихся прядей не высохнет. Затем я осторожно поднимаю ее голову и подкладываю под нее свежую подушку.

Когда я возвращаюсь на улицу, то слышу, как медсестра спрашивает Зейна: — Есть кто-нибудь из родственников, кого мы можем предупредить?

— Нет. — Рычу я.

Медсестра вскидывает бровь.

— Ее мама умерла. Ее младшая сестра не должна беспокоиться об этом дерьме. — Мои пальцы сгибаются и разжимаются в кулак.

— О... кей. — Она выглядит ошеломленной.

Зейн хихикает, делая то, что у него получается лучше всего — сглаживая напряженный момент с помощью обаяния.

— Не могла бы ты сообщить нам, когда она проснется, красавица? Мы были бы очень признательны.

— Я должна связаться только с ее семьей...

— Просто дайте нам знать. — Грубо отрезал я.

— Мы будем вам очень признательны. — Говорит Зейн, накручивая шарм на несколько оборотов.

Она кивает ему.

Когда мы уходим, мои братья обходят меня с двух сторон.

— Как ты думаешь, кто за этим стоит? — Спрашивает Финн, его руки напряженно взмахивают.

— Только один человек мог быть настолько глупым. — Я достаю из кармана телефон и показываю им видео. — Если бы дело было только в Каденс, они бы не прислали видео. Кто-то хотел донести свою мысль и до меня.

— Криста. — Шипит Зейн.

Финн кладет руку мне на плечо, пытаясь остановить мое шествие по коридору.

— Пойдем в тренировочную комнату. Придумаем следующий шаг.

— Я уже знаю, каким будет мой следующий шаг.

Зейн выглядит обеспокоенным. — Что ты собираешься делать?

— Не волнуйся. — Я бросаю холодный взгляд через плечо. — Все, что я собираюсь сделать, — это поговорить.

— Мы пойдем с тобой.

— Не беспокойтесь. Я возьму на себя ответственность за это в одиночку. — Я выпячиваю подбородок в сторону противоположного коридора. — Директор Харрис сядет нам на хвост, если мы все трое пропустим еще хоть один урок. Вы двое опоздали из-за меня. Не давайте ему еще одну причину, чтобы отшить нас.

Финн качает головой.

Зейн тоже не шевелится.

Я вздыхаю и подталкиваю братьев в противоположном направлении.

— Идите.

Они уходят неохотно. Я смотрю, чтобы убедиться, что они не собираются вернуться и подкрасться ко мне, как они сделали в бассейне. Хотя я и был благодарен за помощь, я не хочу, чтобы они вмешивались в этот раз.

Пробежав по коридору, я останавливаюсь перед первым уроком Литературы. Мисс Джеймисон сидит у доски и рассказывает о Шекспире. Я стучу в дверь из уважения к ней, а потом врываюсь внутрь.

Она резко замолкает. Большие карие глаза, в которые Зейн взглянул и влюбился, моргают мне.

— Мистер Кросс, чем я могу вам помочь?

Мои глаза обшаривают комнату, пока не упираются в самодовольное лицо Кристы. На ней розовая рубашка под свитером и дурацкий берет.

— Директору нужно увидеть Кристу. — Говорю я сквозь стиснутые зубы.

Обычно я просто выкрикиваю то, что хочу, и большинству учителей нет дела до того, чтобы меня останавливать.

Но я лучше знаю, как поступить с мисс Джеймисон. Даже если это сработает, она, вероятно, не станет задерживаться в Redwood Prep, если решит, что потеряла уважение своих учеников. И тогда мой близнец убьет меня.

— Директор? — Мисс Джеймисон поднимает обе брови, как будто не уверена, что верит мне.

Я киваю. — Да.

— Хорошо. — Она делает разрешающий жест. — Криста, ты можешь идти.

Криста и ее подруги обмениваются знающими взглядами и хихикают, пока она поднимается на ноги. Схватив сумочку, она прижимает ее к себе и выходит за дверь вслед за мной.

— Что происходит, Датч? — Спрашивает она, но ее голос слишком взволнован, чтобы вопрос прозвучал непринужденно.

Я ничего не отвечаю.

Мы все еще слишком близко от классов. Я чувствую, как мисс Джеймисон смотрит на меня через окна. Она умная женщина и, скорее всего, за милю учуяла мою чушь. Возможно, именно поэтому она смогла учуять и Зейна.

Криста с ухмылкой смотрит на меня.

— Хватит ходить, Датч. Что такого важного ты сделал, чтобы вытащить меня из класса?

Я смотрю в обе стороны, чтобы убедиться, что мы находимся в зоне видимости камеры. Затем я набрасываюсь на нее, выплескивая всю свою ярость в суженном взгляде.

— Какого черта ты сделала?

Глаза Кристы расширяются, и она отшатывается назад.

— Датч.

Я показываю ей свой телефон, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Если бы Криста была парнем, я бы ударил ее. Но поскольку о физической драке не может быть и речи, все, что я могу сделать, это предупредить ее, чтобы она больше никогда не переходила мне дорогу.

— Что это? —Ее голос затянулся, и она напустила на себя выражение фальшивого беспокойства. — О боже. С Каденс все в порядке?