Самая желанная

— Я же сказал — срочно. Через пятнадцать минут жду тебя в конторе. — Карлино, не дожидаясь возражений, повесил трубку.

Элмер пожал плечами, ну, что же, беседу с Ларой придется отложить. И вздохнул с облегчением.

Через полчаса он сидел в мягком кресле кабинета адвокатского офиса Карло Ниццети, с трудом переваривая информацию, полученную от друга. В руках Элмера подрагивала газета «Вести Фемиды», развернутая на странице с небольшой фотографией: две дамы под темными вуалями стояли у гроба Франко делла Форто, скончавшегося в результате разрыва сердечной мышцы. В сообщении также указывалось, что человек, владевший одним из самых значительных состояний в Италии, незадолго до кончины переписал завещание, в соответствии с которым половина всех принадлежавших ему богатств — в ценных бумагах, недвижимости, денежных вкладах, а также знаменитый бриллиант «Голубой принц» — переходит к дочери — Маргарите Гватичелли делла Форте.

— Не надо быть Эркюлем Пуаро, чтобы догадаться: твоя верная Рита Тичелли не кто иная, как несчастная дочь покойного. — В глазах Карлино сверкали искры удачливого кладоискателя.

— Но почему она не афишировала то, что придает привлекательность любой женщине — свое громкое имя? — искренне изумился Элмер.

— Рита боялась искателей богатых наследниц. Ведь она не слишком красива. Но умна и очень целеустремленна. Марго Гватичелли рассчитывала пробудить в тебе, несравненный Элмер, ответное чувство, а затем уже бросить к ногам возлюбленного свое недюжинное состояние. Нет, я даже огорчен. Ума не приложу, что содрать с тебя в результате столь блистательного сводничества?! — насупился Карлино.

— До брака далеко. Ведь я не влюблен, увы. И теперь все мои попытки проявить внимание богатая наследница будет воспринимать как фальшивую игру рыскающего вокруг добычи хищника.

— А ты не играй фальшиво, милый. Ты же ас в своем деле. Она скрывает, значит, тебе не следует знать. Она хочет иметь бескорыстную любовь — следовательно, охаживай Риту Тичелли, забыв про Марго и «Голубого принца». Только подсуетись, друг мой, — здесь все дело в темпе. Пока у вас на студии не растрезвонили новость и не раскрыли инкогнито Риты, она должна получить от тебя самое пылкое и самое бескорыстное предложение супружеских уз.

У Элмера никогда еще так не шумело в голове от предчувствия большой игры. Уж очень велика была ставка! К тому же, удача сама плыла в руки. «Святые спасители! Кто же из вас надоумил меня затащить ее в постель там, в гостинице? Я поставлю самую толстую свечу! Ведь мои хиленькие сексуальные подвиги — самый крупный козырь во всей этой истории!

Я и вообразить не мог, что предмет моего пылкого вожделения — черноокая секретарша Рита — невеста с фантастическим приданым», — думал Элмер, направляясь домой. Он решил не появляться в этот день на студии, где любой идиот может ткнуть ему под нос газету со счастливым возгласом: «А наша-то Рита не так проста!» Нет, он должен оставаться «в неведении» как можно дольше.

Из дома Элмер позвонил на работу и, зажав нос платком, сообщил, что сильно простудился и намерен проваляться в постели ближайшую неделю. За это время Рита непременно объявится и сделает какой-то шаг.

Телефон требовательно заверещал.

— Я звонила на студию и все поняла, радость моя! Лечу к тебе с полной аптечкой! Какой ты милый, мне просто не терпится поставить тебе горчичники! — колокольчиком разливалась Лара.

— Постой, постой… — старательно загнусавил Элмер. — Что поняла? Я не симулирую, дорогая. Совершенно разбит и высокая температура… Самое ужасное — у меня все губы обметаны лихорадкой, доктор говорит, что это какой-то бразильский вирус. И страшно заразный…

— А у меня как раз три дня — полная свобода. Боже, какое невезение, дорогой… Может, все же не так страшно, если хорошенько предохраняться… надеть марлевую маску и прочее… — засомневалась Лара, решившая в этот визит в Рим добиться от Вествуда брачного предложения.

— Ну, что ты, я и руки поднять не могу. И говорю с трудом — от таблеток страшно мутит. Боюсь, эти три дня я проведу в обнимку с унитазом — рвотные спазмы даже от телерекламы «Рафаэлло».

— Ну, раз так — буду оплакивать твои страдания в гордом одиночестве, — пообещала Лара, не скрывая иронический подтекст своего заявления.

Элмер с облегчением повесил трубку. «Вряд ли Лара поверила, — подумал он. — Может нагрянуть с проверкой. Буду названивать ей каждые два часа и расписывать болячки».

Сутки, проведенные в запертой квартире, показались Элмеру бесконечными. Он боялся визитов и звонков по телефону — а вдруг какой-нибудь доброжелатель заявится с сенсационной вестью и все испортит: ведь сохранить иллюзию неведения было важно не только ради красивой игры с Ритой, но прежде всего из-за своего общественного реноме. Хорошенькое будет известие — «знаменитый плейбой Вествуд продал свой потрепанный шарм «золотой невесте». Элмер не знал, как подстроить встречу с Ритой, вынашивая разные хитрые планы, но случай помог ему — все произошло очень просто.

Теперь он не откликался на звонок сразу, а, включив микрофон автоответчика, определял звонившего. Для всех его хриплый голос сообщал: «Я болен, прошу извинить и оставить сообщение». И вдруг после этих слов раздался единственно нужный ему сейчас грудной женский голос: «Элмер, это Рита. Я звоню с вокзала. На студии мне сообщили, что тебе совсем худо. Может, скажешь пару слов?» Она чуть не плакала.

— Да, я слушаю тебя, милая! — радостно воскликнул Элмер и тут же спохватился, перейдя на вялое лепетание. — Действительно, без тебя все пошло наперекосяк. С передачей полный завал, и эта болезнь так некстати… — Он закашлялся и тяжело задышал.

— Молчи, молчи, не напрягай горло. Я через полчаса буду у тебя!

Рита явилась с огромным пакетом лекарств и продуктов, которые положено есть обессиленному, истощенному доходяге. Элмер, живописно разметавший по ковру в спальне мятые майки, журналы, чашки с остывшим чаем и упаковки лекарств, возлежал на высоких подушках. Его мужественное лицо сохраняло следы борьбы с недугом.

— У тебя упадок сил, дорогой, — постановила Рита от порога, отметив вялость и всклокоченные волосы. — Вероятно, ночью был сильный жар. — Она положила горячую ладонь на его влажный лоб, и он с волнением вдохнул аромат горьких духов. Так пахнут старинные аристократические дома, так пахнет дорогая печаль и скорбящие женщины, входящие в книгу «Кто есть кто».

Он устало опустил веки, чувствуя, как колотится сердце — неужели Рита в самом деле волновала его?

— Как твои дела, Рита? Все в порядке? — спросил он, не открывая глаз и замирая от того, что она может сказать.

Рита присела на край постели и взяла его за руку:

— Мне надо тебе кое-что сообщить, Элмер.

— Нет-нет, не сейчас. Никаких дел — у меня в голове сплошная муть! — поспешно остановил он признание.

— Это не о работе… Я не молода и не так хороша, как Лара… Но это, к сожалению, не мешает мечтать. И мечтать смело…

Элмер затих, с нетерпением ожидая дальнейших слов. Он смотрел в посеревшее лицо своей секретарши, в ее скорбные ввалившиеся глаза, окруженные коричневыми тенями, на сухие, бледные губы, которые она нервно облизывала, и думал, что никогда еще так не волновался от близости женщины, которая могла стать его женой.

— Элмер, те наши объятия в гостинице не были случайными. Я охотилась за тобой, как кошка… Мне стыдно, но… но мне показалось, ты так смотрел на меня… Ты ведь, правда, хотел меня?.. Я люблю тебя, Элмер! — Она вдруг бурно зарыдала, припав лицом к его животу и увлажняя слезами простыни. А пресыщенный вниманием сексапильных красоток Вествуд почувствовал, что часть его тела, находящаяся возле подбородка дамы, превращается в угрожающий холм.