Самая желанная

— Кристи, мама не отваживается сказать, что от нас дурно пахнет. Что просто невыносимо несет тухлой рыбой.

— Ты все такой же, мой мальчик. Быстрее в дом — я так о многом хочу расспросить тебя… Но только после ванны. Прислуга даст вам все необходимое на первых порах, а я позабочусь о хорошем завтраке.

Кристина не стала залеживаться в ароматной пене. Тщательно помывшись, она заклеила крупные царапины пластырем, а ссадины намазала йодом. Горничная принесла целую аптечку, и было ясно, что это распоряжение хозяйки, которым не стоило пренебрегать. Темно-вишневое крепдешиновое платье, доставленное гостье вместе с бельем, пришлось почти впору, благо свободный покрой мог сойти для любой фигуры, а вот трусики, пожалуй, были слишком старомодны.

Облачившись во все чистое и собрав в хвост влажные волосы, Кристина почувствовала себя другим человеком. Может быть, этому способствовала атмосфера большой ванной комнаты, выдержанная в дорогом стиле «ретро». А возможно, изменившееся лицо, смотревшее на Кристину из зеркала. Оно было почти уродливо. Бледное, осунувшееся, с коричневой коркой на скуле — память о побеге из тюрьмы, опухшие, растрескавшиеся губы — отметина неизвестных бандитов, покрасневшие веки и нос — последствия частых слез. «Да, укатали сивку крутые горки», — подумала Кристина и тут же решила, что нет худа без добра: даже если этот эпизод с Сантой останется единственным в ее жизни, она никогда не сможет стать прежней, сомневающейся в своей женской власти.

В гостиной, куда проводила Кристину горничная, вымытый, побрившийся и переодетый Санта склонил к Паоле лохматую голову, терпеливо ожидая, пока та с помощью стоящей наготове служанки заклеит ему пластырем ушиб.

— Я все же думаю, что надо вызвать доктора Буриано. — Паола вопросительно посмотрела на вошедшую Кристину и улыбнулась: — Вы прекрасно выглядите, синьорина.

— Мама! У нас нет времени на докторов и светские церемонии. Нас преследуют и, возможно, хотят убрать. Мне надо серьезно поговорить с тобой. Ради этой встречи мы рисковали жизнью!

— И слушать не хочу про всякие ужасы, — категорически остановила его Паола. — Вначале еда, потом дела. Так говорил Франко. И он никогда не ошибался… Я же вижу, сынок, что вы оба еле держитесь на ногах, — добавила она уже другим тоном и, взяв гостей под руки, проводила в столовую.

После трапезы, прошедшей в тишине и так стремительно, что вкусные блюда проскочили в желудки изголодавшихся беглецов подобно торопливому студенческому бутерброду, Паола привела Санту и Кристину в кабинет мужа. Плотно закрыв двери, она заняла свое место на диване.

— Внимательно слушаю тебя, детка. Располагайтесь поудобнее, синьорина.

— Не возражаешь, мама, если я сначала расскажу Кристине нашу историю. Она уже несколько месяцев блуждает во мраке неведения и совсем запуталась… С чего начнем, а? — задумался Санта.

— В нашем роду, девочка, существует одна очень ценная реликвия, переходящая из поколения в поколение, — объяснила Паола. — «Голубой принц», хранитель рода, семейного очага, талисман, покровитель. И огромная материальная ценность, конечно. Мы хранили его в домашней сокровищнице — древнем тайнике, снабженном новейшей системой охраны.

Бриллиант должен был перейти по традиции нашему сыну — Леонардо. Но… так случилось… — Паола печально посмотрела на Санту и замялась, подыскивая слова.

— Леонардо еще в школьные годы проявил гомосексуальные наклонности. Один мерзавец развратил его, а скорее всего — виной тому какие-то нарушения психики… Но с годами поведение сына стало совершенно неприемлемо для отца, человека старых взглядов, — скороговоркой выпалил Санта.

— Франко был очень хорошим отцом и добрым человеком. Леонардо довел его до крайности… — тяжело вздохнула Паола. — Он покинул дом и стал вести омерзительную жизнь, пороча нашу фамилию. Франко переписал завещание. По его воле камень должен был перейти к Рите. Бедный Франко, он что-то чувствовал… Он предвидел свою кончину. Незадолго до смерти он получил какое-то письмо, кто-то звонил ему… Я не успела узнать, о чем шла речь, — Франко лежал на полу, вот здесь, у своего стола, синея на моих глазах… Тяжелый инфаркт. — Паола поднесла к глазам кружевной платок. В воздухе запахло лавандой.

— Ах, мама, ты перескочила целую главу повествования. Перед тем как переписать завещание, Франко произвел одну из регулярных ревизий своей сокровищницы и ценных бумаг в присутствии адвоката, свидетелей и эксперта по драгоценным камням. «Голубой принц» оказался стекляшкой.

— Мы даже представить себе не могли, когда произошла подмена, ведь последнюю ревизию проводили год назад и никто посторонний в дом не проникал, — добавила Паола. — У Франко был старинный друг, чрезвычайно честный и умный человек, к которому муж часто прибегал за советом…

— Кристина хорошо знает Антонелли, — напомнил Санта. — А также то, что он был другом семьи.

— Да, синьор Антонелли рассказывал, как держал на коленях маленькую Риту… Он очень скорбел о ее гибели. — Кристина отвела глаза, вспомнив о том, что в глазах Паолы она была если и не преступницей, то любовницей Вествуда, пытавшейся расстроить брак дочери.

— У Стефано всегда были какие-то свои каналы информации, которые он держал в секрете. Мне кажется, это связано с деятельностью каких-то послевоенных антифашистских союзов. Узнав о подмене бриллианта, он очень скоро сообщил нам, где искать камень. — Паола посмотрела на Санту. — У нас оставался один преданный и смелый мальчик. Мы послали в Россию Романо.

— Кристина, мама слегка торопится. Антонелли сообщил, что «принц» через руки российской мафии отправился прямо в коллекцию весьма крупного подпольного коллекционера, проживающего в Подмосковье. Люди Стефано разработали план его похищения и переправки обратно в Италию. Я должен был лишь проследить, как некая Кристина Ларина, ангажированная фирмой «Карат», прибудет из Москвы в Рим. А вместе с ней — вмонтированный среди стразов в искусственную диадему «Голубой принц». Сопровождавший тебя синьор Руффо Строцци работал на Антонелли. Он знал, конечно, о том, что находится в твоем бауле среди косметики и бижутерии.

— Мы пошли на такой хитрый ход лишь потому, что не могли доверить это дело полиции. Стефано убедил мужа в продажности полицейских чинов и в том, что надо действовать своими силами. — Во взгляде Паолы, направленном на Кристину, сквозило смущение. Она как бы просила прощения за нанесенный девушке ущерб.

— Ты же сама понимаешь, Кристина, — мафия, коррупция. И Санта-Рома против них. — Санта вздохнул. — В аэропорту Рима мы должны были поменяться с Руффо чемоданчиками. Законные владельцы получили бы свой камень, а ты — спокойно отрабатывала бы свой ангажемент… Но тут началась чертовщина… В подсунутой мне Строцци диадеме оказалась стекляшка. А сам Строцци внезапно скончался при весьма загадочных обстоятельствах… Антонелли решил хорошенько присмотреться к тебе: вдруг русская крошка — агентша московской мафии и успела перехватить камень!

— Так вот в чем дело! Я не переставала удивляться, почему Стефано приручил меня, стал другом, защитником. Да еще пригрел эту вульгарную Бэ-Бэ… Значит, они оба следили за мной… — с отвращением поняла Кристина. — Ужасно чувствовать себя дурой! Я просто разомлела от перепавшего мне счастья — бескорыстной дружбы с таким замечательным человеком… А он, оказывается, старался выудить у меня какую-то информацию…

— А также я. По замыслу Стефано я должен был познакомиться с тобой на вилле «Тразименто» и попытаться выведать правду. Ничего не подозревая, ты отдала мне свои побрякушки… Ты оставила нас в дураках своим неведеньем, детка! — попытался успокоить ее Романо.