Самба на острове невезения. Том 1. Таинственное животное
Шрифт:
– Как там письма Короленко? Кто их новый владелец?
При этом он смотрел совсем не на нас, а в потолок, и стоял к нам вполоборота.
Я громко ойкнула: боже, они все знают! Даже это!
Действительно, после одного удачного дельца мы сумели кое-что выгадать. И выгода эта была не мала. Сдается мне, наши действия можно было расценить как преступление. При желании, естественно.
– Вербовка удалась, браво! – грустно ухмыляясь, сказала Катя с экспрессией. Я думала, она захлопает в ладоши, чтобы окончательно влиться в образ, но подружка не стала. И правильно.
Ай да Гриша! Вот тебе и брат, родная кровь. Наш Борис ни за что
«А ты уверена?» – подал признаки жизни внутренний голос.
– Началось, – пробормотала я удрученно. Я давно веду с ним явную вражду, и на целых полгода мне удалось его заткнуть. И вот он опять проснулся и начнет теперь активно портить мне жизнь. Думаю, нет нужды объяснять, что это за голос и откуда он взялся, Катя уже говорила про мой отдых в сумасшедшем доме. То есть это не совсем был сумасшедший дом… Ну неважно. Оттуда все приколы и пошли. То есть они наличествовали и до этого, но были не столь ярко выражены, как после выписки. Верно сказала Любимова, врачи умеют все что угодно, но только не лечить.
– Что началось? – озаботилась Катька, с тревогой глядя на меня.
Я отмахнулась, мол, забей.
– Опять говорите вслух? – с притворной строгостью проговорил Григорий, повторно ошеломив меня своей осведомленностью. – Вы мне это бросьте, там, куда мы вас направляем, все мысли придется держать при себе.
– У меня это непроизвольно получается, – взывала я к снисхождению, но злые дяди сделали вид, что не услышали.
Немного помолчав и еще помаячив перед окнами, они таки сели: руководитель – во главе широкого стола, находившегося возле того же окна, Григорий подле него и подальше от нас.
– Итак, раз мы утрясли все вопросы, – заявил Начальник, – пришло время рассказать, куда вы направляетесь.
После того как он кивнул, стал говорить Акунинский:
– Как я уже говорил, на телевидении стартуют только два новых реалити-шоу. Отбор кандидатов проходил аккурат в те дни, когда пришла записка о том, что он принят, и последняя, про помощницу. Кому кого искать – неизвестно, так как мы не знаем, на какое шоу он отправил подругу, на какое попал сам. Единственное, что более-менее понятно, это то, что если одна из вас первой найдет, скажем, персонажа мужского пола, значит, второй легче – она ищет из женского состава.
– Как мы будем общаться? – встряла Катька, избрав недовольный тон.
– Вам оставят сотовые телефоны, в Юлином шоу это можно, хоть и только для звонков семье, но по законам Катиной игры участники не имеют права ими пользоваться вообще, то есть придется делать это скрытно от всех. Если хоть один из участников увидит у вас, Екатерина, мобильный, выйдет скандал. Так что звук вы должны отключить. Это понятно? – Мы кивнули обе, хотя вопрос был задал одной Катьке. – Дальше. Каждая из вас получит список участников и краткое досье – кто что собой представляет. Эти данные они вносили сами в анкету перед отборочным туром, но большую часть информации наши работники уже проверили, так что можете не сомневаться в исходных данных. Думаю, нет смысла уточнять, что никто, кроме вас, ни в коем разе не должен увидеть эти бумаги. Иначе будет катастрофа.
«Да уж, – подумала я, – даже страшно представить, как я стану оправдываться, если кто-то найдет в моих вещах полное досье на себя и остальных!»
– Итак, – тем временем продолжал
мужчина, – друг с другом вы общаетесь посредством эсэмэсок, звук в Катином телефоне, повторяю еще раз, должен быть все время выключен. А со мной переписываетесь через моего человека.– А кто он? – хором спросили мы с Катей.
– Это оператор. – Следователь хитро прищурился, пояснил: – Конечно, это легенда. В реальности – капитан полиции Муравьев Сергей Павлович, двадцати пяти лет. Да, такой молодой, а уже капитан! – Мы уважительно закивали, хотя раньше не знали приблизительный возраст капитанов. – Он будет вести съемку на каждом шоу.
– Как он успеет? – удивилась я.
– Вам объявят время, когда вас будут снимать. Думаю, пару раз в неделю. В остальные часы на острове будут работать камеры наблюдения, с них станут монтировать серии. Ведущий будет прилетать вместе с оператором, а так, большую часть времени, вы будете предоставлены сами себе. Эти часы – важнейшие в вашей миссии. Пока другие будут расслабляться, забыв о камерах, состязаниях и голосованиях, вы же мобилизуете все внутренние силы, для того чтобы найти того, кто нам нужен, и устранить в его лице опасность.
– Мы что, – не без сарказма поинтересовалась подруга, – сами должны будем проводить операцию захвата?
– Екатерина, я все понимаю, но прошу вас все-таки не язвить, – недовольно покачал головой Григорий. – Вы в кабинете не у своего дражайшего друга, а у высокопоставленного лица.
Любимова с наигранно раболепствующим выражением уставилась на Биг Босса и даже глазки пошире распахнула: ой, ба-атюшки, какая честь для нас! На что сам костюмный поморщился, а Акунинский тяжко вздохнул и даже хлопнул себя ладонью по щеке с печатью великой скорби в уголках глаз.
– Знали мы, что у вас трудный характер… – продолжал он угнетенно немного изменившимся голосом по вине сжатой ладонью челюсти, – но что попишешь… Нет, операцию захвата проведут те, кому положено. Ваша задача показать пальцем. Ну, фигурально выражаясь, конечно. Через оператора Сергея вы будете передавать мне и, если он подключится, брату информацию, которую сумеете раздобыть. Наконец, с пометкой «срочно» передадите имя человека, которого мы ищем. На этом ваша работа закончится. Главное – не выдать себя, если террорист прознает, на кого вы работаете, возможно, решится на крайнюю меру по отношению к вам, чтобы не путались под ногами.
До меня, честно говоря, не сразу дошел смысл сказанного, только когда Мужчина в костюме, кашлянув, проговорил укоризненно:
– Григорий Николаевич, не стоит пугать наших внештатных агентов-добровольцев… – я поняла, о чем глаголил Лохматый.
– Ах добровольцы, да?! – вскипела подружка и вся как-то подобралась, точно собиралась с секунды на секунду ринуться в кулачный бой. – Теперь вы так нас называете! И это после того, как прозрачно намекнули на возможное тюремное заключение в случае отказа!
– Ну ладно уж, никто вам такого не говорил! – сказал Григорий и, разволновавшись, стал приглаживать обильную растительность головы. Да так расстарался, что она съехала на бок. То есть совсем съехала! А через миг уже свалилась к его ногам!
Я обозревала Гришину абсолютно лысую голову с выпученными глазищами и отвалившейся челюстью. Вот те раз! Лохматый оказался Лысым! А я и думаю, как это, два брата, а жизнестойкость волосяных луковиц ну совершенно различна! Оказывается, вот что ждет Бориску через пяток-другой лет. Видать, и брови у дядьки ненатуральные.