Само совершенство. Том 2

«Господи, — снова и снова повторяла она про себя, проходя через таможню. — Прошу тебя. Господи, сделай так, чтобы это все произошло поскорее. Сделай так, чтобы они не поранили его. Пусть все произойдет поскорее. Сделай так, чтобы они не поранили его».

Теперь Джулия шла очень быстро. Миновав таможню, она повернулась в направлении, указанном стрелкой. Все дальше продвигаясь к выходу, она ни на секунду не прерывала своей молчаливой молитвы: «Сделай так, чтобы они не поранили его… Сделай так, чтобы они не поранили его… Сделай так, чтобы они не поранили его».

Она понимала, что близка к истерике, но остановиться уже не могла. Прошло еще две минуты. Впереди уже виднелась ярко освещенная площадка с припаркованными на ней такси и другими машинами. Стоя с включенными фарами, они ожидали пассажиров.

«Господи, сделай так, чтобы его здесь не было. Господи, сделай так, чтобы его здесь не было. Господи, сделай так, чтобы его не было… здесь».

Его здесь не было.

Джулия встала как вкопанная, совершенно не сознавая того, что ее со всех сторон толкают громкоголосые, оживленные, смеющиеся люди. Постепенно ее взгляд начал выхватывать из окружающей толпы отдельные лица. Неподалеку остановился Пол Ричардсон. Он делал вид, что поглощен оживленной беседой с Тедом… А вон группа смеющихся мексиканцев, которые тоже остановились, чтобы, очевидно, немного поболтать… Мимо них прошел высокий, сутулый пожилой человек с седеющими волосами с чемоданом в руках. Низко склонив голову, он пробирался сквозь толпу. Мимо матери с ребенком на руках, мимо… Пожилой мужчина! Вот он поднимает голову, и на Джулию в упор смотрят его глаза… такие родные, теплые, улыбающиеся глаза.

Неужели он не чувствует угрозы? Неужели не слышит ее молчаливого предупреждения? Джулия сделала вперед шаг… другой… и побежала, отчаянно пробиваясь сквозь толпу, стараясь как можно скорее оказаться между ним и той страшной опасностью, которая ему угрожала. В эту же самую минуту раздался громоподобный мужской голос:

— СТОЙ ТАМ, ГДЕ СТОИШЬ, БЕНЕДИКТ! А уже спустя несколько мгновений Зак был схвачен и прижат к стене. Несмотря на то, что он был полностью обездвижен полицейскими, его взгляд по-прежнему не отрывался от Джулии. И этот взгляд умолял, заклинал ее оставаться в стороне. А вокруг творилось Бог знает что. Толпы обезумевших пассажиров испуганно шарахались в стороны, уступая дорогу мексиканским федералам, которые бежали к месту происшествия с пистолетами в руках. И среди всего этого бедлама Джулия услышала собственный пронзительный крик:

— Не трогайте его! Не трогайте его!

Чьи-то сильные руки — кажется. Пола Ричардсона — схватили ее и попытались оттащить прочь. Но Джулия продолжала отчаянно вырываться, не отводя взгляда от плотной группы людей, окруживших Зака.

— Они бьют его!

— Все кончено! — пытаясь перекрыть общий шум, кричал ей на ухо Ричардсон. — Слышишь! Все в порядке! Все кончено!

Прошло некоторое время, прежде чем его слова достигли сознания Джулии, и она обессиленно затихла в его руках. Будучи не в силах ни высвободиться из железной хватки Пола, ни отвести взгляда, она с ужасом и болью продолжала наблюдать за происходящим. Теперь группу людей, обыскивающих Зака, возглавлял какой-то плюгавый, прилизанный человечек. Он с нескрываемым наслаждением руководил унизительной процедурой обыска, и до Джулии донеслись его слова:

— Мы возвращаемся домой, Бенедикт, и будем вместе долгие, долгие годы… — Внезапно он умолк и с недоумением посмотрел на какой-то предмет, вынутый одним из мексиканских федералов из кармана Зака. — А это еще что такое? — Удивление на его лице постепенно сменилось злобной ухмылкой. — Как мило! — с издевкой воскликнул он и внезапно направился к Джулии.

— Меня зовут Хэдли. Я — директор тюрьмы, — представился он, подходя и протягивая руку. — Мне кажется, что это предназначалось вам.

Протянутая рука осталась незамеченной, потому что Джулия вообще не могла пошевелиться. Она не отводила взгляда от лица Зака, и больше всего на свете ей хотелось умереть. Потому что невозможно было ошибиться в том, что говорили ей его глаза. Они говорили, что он любит ее. Что ему очень жаль, что все так получилось. Они прощались с ней навсегда.

Потому что он все еще думал, что она непричастна к тому, что произошло.

— Возьмите же! — рявкнул Хэдли.

Его окрик был настолько неожиданным, что Джулия автоматически протянула руку… На ее ладонь упало изящное обручальное кольцо с бриллиантами.

— О нет… — простонала Джулия, прижимая его к груди. Это было слишком. Страшное многочасовое напряжение наконец нашло выход в рыданиях, сдержать которые она не могла. — Нет, нет, нет…

Отвернувшись от нее, Хэдли отрывисто приказал:

— Выведите его отсюда!

Группа мексиканских полицейских начала расчищать дорогу к выходу, у которого уже стояло несколько десятков неизвестно откуда появившихся полицейских машин. Но когда федералы, ведущие Зака, подошли поближе, Хэдли, как бы внезапно вспомнив что-то очень важное, приказал им остановиться.

— Обождите минутку, — сказал он и, повернувшись к Джулии, добавил с мерзкой, злобной масляной улыбкой:

— Мисс Мэтисон, простите мне мою грубость. Я ведь даже не поблагодарил вас за сотрудничество. Если бы не ваша неоценимая помощь, мы бы могли так никогда и не поймать Бенедикта.

Джулия увидела, как при этих словах голова Зака дернулась, словно от удара. Его глаза впились в ее лицо, как бы умоляя сказать, что это не правда, что этого просто не может быть. Но очень быстро недоумение, мольба и боль ушли, уступив место ненависти. Ненависти настолько сильной, что она изменила лицо Зака до неузнаваемости, превратив его в застывшую маску ярости и презрения. Очевидно, гнев придал ему огромную силу, потому что буквально разметав по сторонам своих конвоиров, он рванулся к двери.

— Держите этого сукиного сына! — заорал Хэдли. Запаниковавшие федералы бросились вперед, на ходу вытаскивая дубинки.

Увидев Зака, лежащего на каменном полу аэропорта в окружении мексиканских полицейских с занесенными для нового удара дубинками, Джулия утратила даже те остатки самообладания, которые у нее еще оставались. Вырвавшись из рук Пола, она как смерч налетела на Хэдли. Боль распростертого на полу человека удесятерила ее силы. Вцепившись в ненавистное лицо, она все же успела нанести по крайней мере один удар, прежде чем Полу удалось остановить ее. Хэдли уже занес руку для ответного удара, но замер, услыхав разъяренный шепот Ричардсона:

— Посмей только тронуть ее, ублюдок, и я задушу тебя собственными руками! — Повернувшись к одному из своих людей. Пол приказал:

— Доктора сюда! Быстро! — И, кивнув головой в сторону Хэдли, добавил:

— А этого уберите отсюда! И побыстрее!

Но если Ричардсон хотел предотвратить еще одну неравную стычку, то мог не беспокоиться… Тело Джулии, безжизненно обмякшее в его руках, медленно сползало на пол. Она была в глубоком обмороке.

Глава 62

Доктор Делорик вышел из спальни Джулии со своим неизменным черным саквояжем в руке и успокаивающе улыбнулся, глядя на обращенные к нему встревоженные лица Мэтисонов, собравшихся в гостиной.

— Крепкая девочка. Не пройдет и двадцати четырех часов, как она будет на ногах, — пообещал он. — Если хотите, можете войти и пожелать ей спокойной ночи. Правда, я дал ей снотворное, а потому, скорее всего, она даже не вспомнит, что вы к ней заходили, и почти наверняка не ответит, но, может быть, после вашего визита будет спокойней спать. И не имеет значения, что сейчас утро, а не вечер — она все равно этого не осознает. Думаю, что к работе она сможет приступить не раньше, чем через два-три дня.