Самоцветное ожерелье Гоби

Проведенные на россыпях Алтан-Худука разведочные работы выявили значительные запасы ювелирного альмандина крупных размеров и высокого качества. Несмотря на сильные гобийские ветры и постоянное движение гранатовых песков, граната должно было хватить надолго. А на южных отрогах Монгольского Алтая, к западу и востоку от Алтан-Худукского месторождения, возможно выявление новых гранатовых россыпей. Здесь геологов ждут новые находки любимого в народе красного камня.

О целебном камне вайдурья и кошачьем глазе

В гобийских кочевьях мне не раз приходилось слышать от убеленных сединой аратов о каком-то загадочном драгоценном камне вайдурья. Ссылаясь на бытовавшее издавна поверье, они рассказывали, что вайдурья испускает целительное свечение, которое вылечивает болезни глаз и изгоняет многие другие недуги. Попытки найти у кого-нибудь этот таинственный камень или хотя бы уточнить место его находок в прошлом не увенчались успехом.

Что за вайдурья? Какова этимология этого слова?

Слово было не монгольское, скорее всего, тибетского происхождения, и я обратился к тибетским литературным источникам. В знаменитом медицинском трактате «Чжуд-Ши» упоминается легендарный индийский город Лта-на-Сдуг, [12] где был построен дворец из пяти драгоценностей: золота, серебра, белого жемчуга, красного жемчуга и вайдурьи (!). Но самое удивительное, что из этого вайдурьи был сделан трон, где восседал медицинский будда Бхайшадшья-Гуру. От этого трона исходило какое-то исцеляющее вайдурьево свечение, о котором мечтали многие паломники, страдающие недугами. К сожалению, описания самого камня в «Чжуд-Ши» не приводится, а поэтому трудно предположить, какой самоцвет имеется в виду. Правда, по мнению некоторых монгольских знатоков, под вайдурьей следует подразумевать замечательный синий самоцвет лазурит, который действительно использовался в тибетской медицине. Но откуда в лазурите свечение? Это объяснение явно не устраивало, и я продолжал «охотиться» за вайдурьей. Наконец, в одном из древних тибетских сутров встретилось описание вайдурьи, оказавшейся прозрачным драгоценным камнем. В нем даже были выделены три разновидности. Сугата-вайдурья — зеленый светящийся ночью камень, внутри которого видны три полосы; лану-вайдурья — бесцветный несветящийся камень с одной полосой и маньчжу-вайдурья — желто-зеленый, как кошачий глаз, с девятью светящимися полосами. Отмечалось, что при нагревании свечение камня усиливается. Вместе с другими драгоценными камнями, привозимыми из Шри-Ланки, вайдурью использовали для лечения всех известных в то время 404 болезней.

12

Лта-на-Сдуг — прекрасный на вид (тибет).

Как явствует из тибетского трактата, все лечебные драгоценные камни делятся на три вида: человеческие, божественные и бодхисатвовские. [13]

Первые обладают семью свойствами: они чисты, ярки, лечат отравления, устраняют жар, исцеляют опухоли, исполняют желания и изгоняют демонов. У камней второго вида на четыре свойства больше. Ко всему вышеперечисленному они еще весьма совершенные, очень легкие, способны следовать за божеством и говорить с ним. И наконец, камни третьего вида сверх всех этих качеств могут предсказывать человеку его карму: что ждет его в конце земного пути и какое перерождение с ним произойдет. К камням третьего вида — бодхисатвовским — относится и вайдурья, под которой, судя по описанию, подразумевался какой-то прозрачный зеленый и желто-зеленый самоцвет с таинственным внутренним свечением.

13

Бодхисатва — буддийское божество

Есть ли такой камень в Монголии или только в Шри-Ланке? Может, все это очередной плод неуемной фантазии, очередная легенда, которыми овеяны все драгоценные камни?

Однако многолетний опыт работы на Востоке убеждал меня в одном: любое народное поверье или легенда имеют под собой реальную основу.

И вот совершенно неожиданно Гоби-Алтай преподнес нам сюрприз. Работая на Алтан-Худукском месторождении альмандина, мы изредка навещали близлежащий Цээл-сомон. Это был маленький поселок из нескольких каменных одноэтажных домиков, опоясанных белоснежными гирляндами юрт. Как в любом монгольском сомоне (независимо от его величины), здесь были свои дэлгур (продуктовый магазин) и гуанз (столовая). Кроме того, зайдя запросто в любую юрту, здесь можно было посидеть в прохладе, попивая терпкий кумыс или молочный монгольский чай. Геологов в сомоне уже знали, и местные араты радушно принимали нас в своих юртах. Они с большим интересом слушали рассказы о нашей работе, живо интересовались самоцветами и всем, что с ними связано. В свою очередь, и мы многое узнавали в общении с кочевниками. Старые и мудрые араты, попыхивая в неторопливой беседе трубкой, могли поведать, например, о лечебных свойствах 20 минералов, использовавшихся в тибетской медицине с незапамятных времен. От них я узнал, что прозрачный и холодный, как лед, усан болор (горный хрусталь), приложенный к ранам, останавливает кровотечение, порошок из красного коралла помогает исцелять глазные болезни, а обожженный полевой шпат в смеси с некоторыми растительными компонентами помогает лечить желудочные заболевания. Конечно же, араты непременно поведают и о таинственной горной смоле бракшун (мумиё), которая сращивает кости при переломах.

Старые араты, к именам которых при обращении добавлялось уважительное «гуай» (почтеннейший), могут не только поведать о лечебных свойствах камней, но и показать сами камни, бережно хранимые в юрте. Среди них можно встретить остроконечные кристаллы дымчатого кварца, кусочки медной и железной руды, киновари, бирюзу, соль, гипс, яшму, гранат-альмандин и многое другое.

И вот однажды, просматривая, как обычно, домашнюю «коллекцию» одного арата, я обратил внимание на столбчатые кристаллы темно-зеленого минерала размером с палец. Я принял, было, его за турмалин, но, взглянув на ромбическое сечение кристалла, понял, что передо мной эпидот. Этот минерал в Монголии мне еще встречать не приходилось, и я, уставившись на него, тут же спросил хозяина, где он нашел его.

— Дза! — оживился тот. — Ногоон чулуу (зеленый камень) лежит совсем близко отсюда — возле нашего аэродрома. А нашел его мой сынишка, он любит собирать камешки, может, тоже геологом станет. А вот и он сам!

Смуглолицый мальчуган лет двенадцати в длинном, до пят, халате-дэле тут же без уговоров согласился показать место своей находки. Посадив его в кабину нашего газика, мы с Тумуром отправились в путь.

Наш юный искатель точно вывел нас на место своей находки. Это был северный склон увала, окаймляющего летное поле местного аэродрома. Сюда два раза в неделю прилетал из аймачного центра маленький самолет АН-2, доставлявший почту и редких пассажиров.

И вот мы уже поднимаемся по пологому склону, впереди идет наш гид, уверенно показывая дорогу.

— Эндээс! (Здесь!) — наконец произнес он, обводя рукой раскиданные по поверхности в радиусе 100 м обломки белого кварца.

Присмотревшись, мы увидели лежащие вместе с кварцем темно-зеленые кристаллы эпидота. Его было много — целая россыпь отдельных удлиненных кристаллов до 5—10 см в длину и 2–3 см в поперечнике. Помимо отдельных кристаллов были и их кристаллические агрегаты — друзы, а также сплошные зернистые и волокнистые агрегаты. Но особенно бросались в глаза правильные удлиненные кристаллы с четкой продольной штриховкой и характерной для данного минерала формой поперечного сечения. У минерала был приятный темно-зеленый цвет с ярким желтовато-зеленым отливом, и он хорошо просвечивал в тонких сколах.

— Ба, да это же пушкинит! — не удержался я. Эта редкая и прозрачная разновидность эпидота была раньше известна у нас на Урале. И назвали ее так в честь Н. Н. Мусина-Пушкина — видного деятеля горного дела и любителя самоцветов. Благодаря своему красивому зеленому цвету и игре пушкинит использовался для огранки и вставок в ювелирные изделия в сочетании с благородным металлом. Затем уральские копи с пушкинитом иссякли, и этот экзотический самоцвет был забыт.

И вот теперь такая приятная и неожиданная встреча с этим камнем уже на монгольской земле. Пушкинит обнаружили на поверхности, а затем и в коренных породах — карбонат-кварцевых жилах, залегающих в древних кристаллических сланцах. Жилы с поверхности были разрушены, а поэтому заключенный в них пушкинит концентрировался на поверхности, образуя элювиальные россыпи. В самих жилах на глубине до 1.5 м мы находили пушкинит в кварце и извлекали мелкие хорошо образованные друзы его из пустот («занорышей»). В компании с пушкинитом помимо кварца и карбонатов встречались бурая охра-лимонит и железная слюдка. Мы отобрали пробы кристаллов пушкинита, а также сростки и друзы, представляющие несомненный коллекционный интерес.

Итак, в Гоби найден еще один самоцвет. По цвету гоби-алтайский пушкинит напоминал своего уральского собрата — был такой же темно-зеленый с характерным желтоватым отливом, но менее прозрачный. Впрочем, этот недостаток компенсировался необычайной световой игрой в виде золотисто-зеленого перелива — «глазка», бегающего по камню при его повороте.

Да, самоцвет, найденный вблизи Цээл-сомона, был благородной разновидностью эпидота — пушкинитом. Это был доселе неизвестный пушкинит с эффектом кошачьего глаза. Подобный оптический эффект возникает на поверхности камня от микроскопических включений волокнистых минералов или ориентированных микротрещин. Для лучшего выявления этого эффекта камень шлифуют в виде кабошона, строго ориентируя его при этом параллельно переливчатой поверхности.

Шар из нефритового кошачьего глаза (камень для медитации).

Эффект кошачьего глаза в мире камней — явление само по себе редкое, но проявляется тем не менее во многих минералах — кварце, александрите, сапфире, диопсиде, силлиманите, апатите и вот теперь — в пушкините. Камни с эффектом кошачьего глаза так и называются специалистами — «кошачий глаз», иногда с добавлением названия самого минерала. Нам встретился пушкинитовый кошачий глаз. Надо отметить, что ввиду редкости кошачьего глаза и таинственного эффекта переливчатости его высоко ценили на Востоке. Кошачий глаз наделяли многими чудодейственными свойствами, считалось, например, что владеющий этим камнем защищен от любовных мук и измен.