Самодур. Год 2012

– Новый лук? – взяв его в руку, я ощутил легкость, потому что для своих размеров он был очень легким.

– Это моя старая разработка и моя личная гордость. Очень плавный спуск тетивы, плечи и рукоятка из очень прочного и упругого материала, что делает его довольно легким. После чего, улыбнувшись, он сказал: – Если вас заинтересуют более подробные характеристики, то могу одолжить инструкцию.

– Просто шедевр! – я не мог оторвать взгляд от лука. Мне уже не терпелось использовать его в деле.

На этом сюрпризы Леонова не закончились. Он достал из кейса кожаный колчан и положив его передо мной на стол, сказал:

– Новый колчан, разумеется, входит в комплект зима – осень.

Я посмотрел на Леонова и только сейчас заметил, насколько он был хорошим человеком. Несмотря на его возраст, у него до сих пор было желание работать, учиться и создавать что-то новое – исчезающий вид людей. Буквально через несколько секунд я услышал, как стоящий за моей спиной Никита командным голосом сказал:

– Тебя ждет Бакеева, – я развернулся и посмотрел на своего друга.

Поблагодарив Леонова еще раз, я положил лук обратно в кейс и пошел за Никитой к выходу.

В кабинете нашей начальницы меня ожидал разбор полетов моей вчерашней операции. Леонидовна сидела на своем рабочем месте, говорила по телефону и смотрела в мою сторону, а я всё не мог понять, на меня ли она смотрит или на моего школьного товарища, который стоял рядом. Закончив разговор по телефону, она сказала:

– Твою ночную операцию…

Не успела Бакеева договорить свою мысль, как ее тут же прервал Никита, который, повернувшись в мою сторону, спросил:

– Ночную?

И он удивленно продолжил задавать мне свои вопросы:

– Чем ты тут занимаешься? – он ждал от меня ответа, а я и не знал, что ему сказать.

Бакеева спасла меня от необходимости ответить, грозно заявив:

– Позвольте, я продолжу! – она подождала, пока Никита сосредоточится, посмотрит в ее сторону и замолчит, только потом она продолжила говорить:

– Вашу ночную операцию сорвал один из известных в бывших советских республиках киллер, которого там прозвали ПэинКиллер.

Услышав такое дурацкое прозвище, я сказал:

– Чересчур американское прозвище для бывших советских республик, вам так не кажется?

– Вы как всегда очень находчивы, Роман, именно американцы его так и прозвали, – затем нотка в ее голосе изменилась, и она иронично продолжила. – Вам же он известен под прозвищем Анальгин. Благодаря изъятому с городских камер безопасности видеоматериалу нам удалось установить его личность.

Я был немного обескуражен, опустил взгляд вниз, чтобы хорошенько всё обдумать. Не поднимая взгляда, я спросил:

– Что? – это единственное, что я смог сказать.

Затем посмотрел на начальницу, которая довольно шутливо и надменно спросила у меня:

– Скучали?

– Я стараюсь не скучать по людям, которые называют себя в честь таблеток от головы, – после чего я облокотился на стену и пытался не смотреть в сторону Леонидовны, чтобы не наблюдать за ее ехидным выражением лица.

– Эти таблетки не только от головы, – ответила она; к чему это было сказано, я так и не понял. Видимо, чтобы отвести от себя лишние подозрения и не выглядеть в моих глазах виноватой. Ведь именно из-за Иерархии этот псих до сих пор на свободе.

Никита долго молчать не смог, по его виду было заметно, что у него очень много вопросов, и он, не став раздумывать, начал нас расспрашивать:

– Анальгин и ПэинКиллер? Какого черта тут происходит? – он даже не знал, на кого смотреть и от кого ждать ответа на свои вопросы.

Леонидовна посмотрела в мою сторону и безмятежно ответила ему:

– Думаю, больше нет смысла скрывать, – затем она повернулась в сторону подиненного, который продолжал крутить головой и смотреть то на меня, то на Леонидовну. – Ваш школьный приятель – настоящий профессионал в области ликвидации особо опасных личностей, – когда Никита сосредоточил свой взгляд на мне, Бакеева продолжила. – Еще он предотвратил один международный конфликт и позже избавился от группы боевиков на Северном Кавказе.

Меня так в школе никто никогда не хвалил. Я упрекающе посмотрел на Леонидовну, и затем вновь повернулся в сторону друга, который смотрел на меня, как на какого-то второсортного убийцу. Это, конечно, было так, но мне хотелось оставить эту часть жизни втайне от близких мне людей.

Я не стал оправдываться и просто заявил:

– Все было не совсем так!

– А сейчас он кто? – спросил Никита, а после злобно повернулся в сторону наччальницы, – оперативник, киллер? Или все-таки посыльный?!

Не став дожидаться ответа, он развернулся и вышел из кабинета. Я был в замешательстве и продолжал смотреть в сторону. Бакеева встала и подошла ко мне, сказав:

– Рано или поздно он бы узнал.

Я задумался над ее словами и согласился, потому что понимал, что втайне от близких не смогу заниматься подобной деятельностью; рано или поздно у близких всё равно возникнут вопросы.

Спустя несколько минут я вышел из кабинета в коридор и первым делом посмотрел вперед. В конце коридора стоял Никита, который обескураженно смотрел вниз; он так внимательно и сосредоточено смотрел на пол, будто микробов пытался на нем разглядеть. Я спокойно подошел к школьному другу и спросил у него:

– Все нормально?

Я понимал, что он чувствовал. Поэтому был готов к каждому резкому высказыванию, которое он мог сказать. Никита развернулся и, не поднимая голову слишком высоко, спросил:

– Где ты научился убивать боевиков?

– Я пока не знаю, как тебе ответить на этот вопрос!

Никита покивал несколько секунд головой и начал смотреть в мою сторону, его взгляд был серьезен и холоден. Спустя несколько секунд ожидания он достаточно спокойно задал вопрос:

– Ты бы рассказал мне правду, не расскажи ее сегодня Бакеева?