Самодур. Год 2012

Я ловко перевернулся, увернувшись от этого удара, встал на коленку и всадил маленький дротик ему в бедро, потом выбил его вторую ногу из равновесия, опустив тем самым противника на колени. Когда я поднялся на обе ноги, противник замахнулся второй раз ножом; вовремя я заметил этот удар, заломил ему кисть и выхватил нож, бросив на асфальт, затем моментально ударил коленом в голову. В результате удара снайпер без сознания рухнул на спину.

Я, немного отдышавшись, схватил оппонента за экипировку и волоком дотащил до фургончика, швырнул его в сторону, а затем, посмотрев на Владимировича, сказал:

– Надень на него наручники, – слегка отдышавшись, я продолжил: – Будет глупо, если он сбежит от нас во второй раз.

Спустя двадцать минут после нашей драки с Анальгином я вернулся обратно на тусовку. Осмотревшись по сторонам, взял стакан с коньяком с подноса официанта, а затем, сосредоточившись на Птице, который шел в мою сторону, быстро опустошил этот стакан.

– Похоже, что я отключился у себя в кабинете! – неловко сказал товарищ, держась за голову так, будто у него со вчерашнего дня мигрень.

– После выпивки такое бывает, дружище, – я по дружески хлопнул Рому по плечу и улыбнулся.

– Да, неудачный же день! – заявил Птица, хотя, знай он правду, он бы забрал свои слова обратно.

– А ты где был? – спросила стоящая за моей спиной Карина.

Я развернулся и посмотрел на нее, шутливо отчитавшись:

– Подышать выходил. На улице столько интересного было… минут пять назад! – Кара подозрительно посмеялась и отвернулась, уйдя в сторону бара.

Я хотел остаться на вечеринке до самого утра – не хотел оставлять Птицу в таком состоянии и при таких обстоятельствах, но Леонидовна, как всегда, изменила мои планы. Не став даже меня слушать, она приказала возвращаться в Иерархию – видимо, она знала, что я здесь могу напиться.

Иерархия

6 сентября 2012 года

02:50

Полтора часа я находился в изоляторе Иерархии, в котором содержались самые опасные головорезы мира, и чье содержание было небезопасным в обычных тюрьмах. Здесь же временно содержались свидетели, проходящие по особо важным уголовным делам. Попасть сюда было равносильно самоубийству. Насколько мне известно, никто отсюда по собственной воле не уходит, неважно свидетель то или серийный убийца.

Я стоял прямо напротив камеры, в которой на полу лежал Анальгин. Как и все заключенные здесь, он был в специальной робе белого цвета, без обуви и металлических предметов. Проснувшись, он посмотрел в мою сторону и встал на ноги, а затем, приблизившись к решетке на расстояние вытянутой руки, сказал:

– Все-таки мир тесен! – он подошел к решетке вплотную и остановился. Мы смотрели глаза в глаза, и только решетка сдерживала нас от того, чтобы убить друг друга. – Кто ты на самом деле? На секретного агента ты не сильно-то и тянешь! – после того, как договорил, Анальгин взялся руками за решетку и ждал от меня ответов.

– Кто тебя нанял? – я спросил у него достаточно спокойно. Нет смысла конфликтовать с тем, у кого есть ответы на твои вопросы.

Наемник, насмехаясь, ответил:

– Вот так просто? Я думал, ты станешь пытать меня, – а затем, сделав более серьезный вид, он опустил голову вниз и продолжил: – Теперь даже не знаю, что и сказать!

– Ответь как можно проще! Мой начальник любит простоту.

Анальгин поднял голову и посмотрел на камеру, которая находилась в коридоре. Затем посмотрел в мою сторону и ответил:

– С чего бы мне вообще что-то рассказывать тебе и твоему начальнику?

– Я мог бы достать из тебя информацию менее гуманным способом, – ответил я ему как можно серьезнее, а он даже не шелохнулся.

– Но ты этого не сделаешь! – он самодовольно отошел от решетки и повернулся ко мне спиной. – Хотел бы ты использовать менее гуманный способ, сделал бы это на улицах Тель-Авива. Повернувшись ко мне, он продолжил говорить: – Или ты боишься повторения истории?

Он прав! В прошлый раз мы взбудоражили весь Тель-Авив, устроив там между собой бойню, и я не хотел, чтобы подобное повторилось в моем доме.

– Может быть, но не считай, что я не в состоянии сделать то, что необходимо! – на этот раз самодовольно ответил я. – Чтобы получить то, что мне нужно, я пойду на любые жертвы.

Жизнерадостность не покинула его, он развернулся и присел на кровать. Такая пауза была не к месту, это очень давило. После того, как сел, Анальгин сказал:

– Все ясно, – затем последовал вопрос, на который снайпер уже знал ответ. Он просто, насмехаясь, озвучил его, рассчитывая на то, что застанет меня врасплох. – Это же твой дом, верно? Но на твоем месте я бы не особо к нему привязывался!

Я понял, что на свой вопрос более разумного ответа я не получу, поэтому не видел смысла здесь задерживаться. Развернулся и пошел к выходу, как вдруг очередной вопрос Анальгина заставил меня остановиться. – Хочешь совет?

– Какой совет ты можешь дать тому, кто дважды тебя побеждал?

– Если хочешь прожить еще пару лет, лучше смени оружие! Потому что в наше время с луком и стрелами ты далеко не уйдешь!

Я улыбнулся и, не поворачиваясь в его сторону, ответил:

– Ты хоть понимаешь, что твое присутствие здесь доказывает обратное?

Не дождавшись ответа, я вышел из изолятора и закрыл за собой титановую дверь. Затем я развернулся и увидел Никиту, который ждал меня. Он был сильно чем-то озадачен. Когда я подошел к нему, он с упреком сказал:

– Теперь я знаю, чем ты занимаешься по ночам. – Я был немного в замешательстве, и он это заметил, затем открыл все карты, продолжая говорить. – Решил поиграть в Робина Гуда?! Я проследил за Леоновым после того, как Бакеева поставила ему задачи, связанные с тобой, и я видел тебя в этом дурацком костюме.

Я не хотел спорить, ругаться и выяснять с ним отношения. Рано или поздно это все равно должно было случиться. Единственное, чего я хотел в данный момент, это поспать.

– Слушай, я не в настроении выяснять сейчас отношения. У меня был довольно тяжелый день, – после чего я пошел к выходу.

Никита развернулся в мою сторону и сказал мне вслед:

– Поступив на службу, я поклялся защищать наш народ от внешней и внутренней угрозы. Представляешь, каково это, когда твой лучший друг является одной из этих перечисленных угроз?