Самое древнее зло III. Помощники бога

– Получается этакое честное шарлатанство, – усмехнулся Пётр Верховский. – В нашем мире это называется «гомеопатией».

– Но этот ливлинг никогда не сталкивался с магией Запертых Земель, – продолжила я. – Поэтому он только с изумлением изучил меня, занёс мои особенности в умобраз и сказал, что будет искать способы помочь мне. Но так и не нашёл до моей отправки на Землю.

– Я не волшебник, – сказал Пётр Верховский, – но, кажется, я знаю, что вам надо делать.

Лекарь рассказал мне о способах немагического изменения тела.

– Я разработаю для вас специальную программу тренировок, – пообещал он. – Вместо того чтобы мечтать о прошлом теле, попробуйте сделать совершенным то тело, которое у вас сейчас. Опять же, я не ясновидящий, но уверен, что вы заметите изменения уже через месяц. И это будет не иллюзия.

Моя жизнь разделилась на три основных занятия: обучение магии у Корта-Ильды и Дьярфа, самостоятельное и тайное ото всех изучение «Летописи Закрытых Семилуний» и длительные тренировки в спортзале. Всё это перемежалось вылазками в Верхний Брянск.

Вместе со мной и кэрессой Фроловой в качалку ходили свободные от дежурства спецназовцы и жители Брянска.

Все эти мускулистые парни и несколько девушек приняли деятельное участие в моём телесном развитии. Одни помогали «качать» нужные группы мышц, а другие, организовав бойцовский ринг, учили меня различным приёмам рукопашного боя. Лимоныч пытался обучить и стрельбе из огнестрела, но быстро прекратил.

– Ты и пушки – несовместимы, – заявил он.

Антон Брулев обучал меня боксу, уверяя, что моим сильным рукам позавидует любой атлет.

Я и Антон каждый день боксировали на ринге. Однажды я пробила его оборону в клинче и провела такой апперкот в подбородок, что парень отлетел спиной к стене.

– Да ты бы запросто могла к нам в спецуру пойти, – сказал он.

Я с тоской поглядела на свои мускулистые руки в боксёрских перчатках:

– Никогда не мечтала о драках. Я хотела заниматься промышленной и сельскохозяйственной магией. Делать косы, лопаты или составлять рулли поручений для крестьянских слоггеров.

– Иногда истинное призвание находит тебя позже, чем временные увлечения, – ответил Антон. – Я, например, не поверишь, хотел стать…

Он замолчал, оглядываясь на двух других спецназовцев, вышедших на ринг.

Приблизившись ко мне, прошептал:

– Я хотел стать танцором. Но вместо этого пришлось валить бородачей в Сирии. А потом крипдеров в Брянске.

6. О воздвижении преград

1

Столовая, в которой кормились бойцы спецназа и послы Химмельблю находилась на первом этаже торгового центра. Жители Брянска жили отдельно. Они работали на полях, на которых росли скудные овощи или ухаживали за хортами и домашней птицей. Света от магической машинерии было недостаточно, для нормального сельского хозяйства, поэтому каждый день один из магов должен был дежурить на полях, разбрасывая дополнительные комки света. А я, припомнив уроки сельскохозяйственной магии, иногда создавала каменных слоггеров, которые помогали людям в работе.

Когда я и кэресса Фролова пришли в столовую, я с бьющимся сердцем поискала Антона взглядом, но не нашла. Это было и облегчением и неприятностью одновременно. Я не знала, что скажу ему, не понимала, зачем вообще говорить с ним о чём-то, но хотела обязательно поговорить.

Клянусь родительским топазом, у меня не было сомнений или фантазий по поводу Антона Брулева. Он мне нравился, я ему тоже. Поэтому нет ничего неожиданного в том, что в момент смертельной опасности, когда вихрь схлопывающегося арбузного поля готов был раздавить нас, мы потянулись друг к другу.

Мы и раньше тянулись друг к другу. Несколько раз. Безо всякой смертельной опасности.

Но нас останавливали внутренние ограничения. Антона, кажется, сдерживал приказ Пиротова не входить в близкие отношения с представителями иного мира. Меня… неохота это признать… меня сдерживало воспоминание о Чардаре.

Призрак моей, сокамерницы, подруги, матери и сестры возникал между мною и Антоном. Я становилась холодна с Антоном, и тогда призрак Чардары, ухмыляясь уголком рта, исчезал, грозя мне напоследок костлявым пальцем.

Вчерашнее чувство, возникшее благодаря арбузному полю, вдруг развеял призрак шрейхини «Футхолских бесов». Она будто бы разрешила мне делать с Антоном всё, что заблагорассудится. При условии, что я вернусь к ней.

Конечно, я вернусь… ведь мне предстоит совершить то, что раньше было под силу только Первомагу – играть планетами Семилуния, словно стен-камнями. Только тс-с-с, даже призраку шрейхини нельзя знать о моих планах!

Матвей, Корта-Ильда и Дьярф, как обычно, сидели втроём за одним столом.

Дьярф и Матвей спорили, кто кого поборет – внеклассовый маг, ливлинг Пятой Отметки, путаник или дракон, достигший пика своей магической силы?

Корта-Ильда листала журнал, посвящённый самоходным каретам Брянска. При этом она прихлёбывала из жестяной банки напиток «кокакола», про который Дьярф сразу сказал, что это, вероятно, какой-то медленно действующий яд и посоветовал избегать его употребления.

2

Я и кэресса Фролова взяли подносы с тарелками еды и сели за соседний столик.

– Ливлинг и дракон не станут драться, – убеждённо сказал Дьярф, продолжая спор. – Кто-то из них обязательно подчинит своей воле другого. Скорее всего – ливлинг подчинит дракона, переняв его образ.

Матвей возразил:

– Но внеклассовый маг сможет применить любую магию, хоть иллюзию, заставив и дракона, и ливлинга поверить в то, что они проиграли битву. Пока они будут одурачены – добьёт их. Потом примется за путаника, который всё ещё будет сворачивать ландшафт в узелок.

– Я мало знаю о внеклассовых, – ответил Дьярф, – кроме того, что они все подвержены безумию.

– И я? – усмехнулся Матвей.

– И ты.

– Допустим. Но как безумие помешает внекласснику использовать любую магию?

Корта-Ильда отложила журнал:

– Матвей, ты говоришь глупости, а стыдно – мне.

– Почему?

– Недостаток базовых знаний, которые получают только в Академии, сказался на твоём понимании работы магических струн.

– Где я не прав?

– Внеклассовый маг применит иллюзию Высшей Отметки только при условии, что он посвятил большую часть времени жизни изучению отзвуков именно этой связки магических струн. Взять, к примеру, тебя, ты уже никогда не сможешь сделать иллюзию хотя бы Третьей Отметки. Даже Вторая будет стоить тебе всех сил.