Самое обыкновенное чудо

– - Знаешь, что сейчас будет?

– - Не сердись, Ань, пойдем, у меня переночуешь. Все равно мы с тобой поженимся. Пусть они тут гудят.

Анюта согласилась. Утром стало известно, что родители Анны умерли от некачественной водки. Отравились. Девушка разрыдалась. Семен, который испытывал чувство вины - он дал денег на водку, пытался её успокоить. Анна плакала и ругала себя, зачем ушла из дома, при ней бы родители так не разгулялись. Она указала на кучу бутылок, валявшихся всюду. С горя напился и Аркадий, лежал бесчувственным бревном. И когда Семен пытался увести Анюту к себе, молодая женщина наотрез отказалась: её казалось, если она уйдет, то и брат может умереть. Не успели избавиться от одной неприятности - похоронить родителей Анюты, как был арестован Аркадий, его обвинили в угоне дорогой машины. Аркадий клялся, что даже не подходил к этой машине, что он вообще был на работе, но следователи не желали слушать. Им нужен был виновный. Пока Семен хлопотал за него, доказывая, что Аркадий не мог этого сделать, прошел месяц. Но неожиданно Аркадия освободили, обвинения с него сняли, а Анюта объявила, что не любит Семена, что замуж она за него не будет выходить, что они с Аркадием уедут отсюда в другой город и начнут новую жизнь. Там никто не знает, что её родителями были алкоголики, что Аркадий обвинялся в угоне. Это единственный путь для них, чтобы стать нормальными людьми.

– - Анюта! Ты правду говоришь?
– спросил Семен.
– Я чувствую, здесь что-то другое. Ты боишься чего-то.

– - Правду, - отвела в сторону глаза Анюта.
– Спасибо, что помог Аркаше. Он тоже считает, что нам лучше уехать. Мы уже нашли обмен.

– - А как же наш ребенок?
– Семен уже привык к мысли о ребенке и хотел, чтобы он родился.

– - Ты прости меня, Сема, но я еще молодая. Я не буду рожать. Сделаю аборт, - также глядя в сторону, произнесла девушка.
– И потом, я просто не люблю тебя. И ты любишь другую. Сколько раз ты меня Фридой называл! Нет, Сема, ничего у нас не получится. Спасибо тебе за помощь. Теперь я сама буду жить.

– - Аня. У тебя уже большой срок. Нельзя аборт делать.

– - Сейчас это не проблема, - отвернулась Анюта в другую сторону.
– Я уже обо всем договорилась.

Ясность бы мог пролить Аркадий, но он отмечал с друзьями свое освобождение и не показывался на глаза школьному другу. Анюта выполнила свои слова. Она уехала, следом за ней подался из города и Аркадий.

Неприятности свались все в одну кучу. Нет родителей, исчезли деньги, ребенка не будет, нет Анюты. Фрида никогда не простит. Семен остался один. Именно в эти дни он понял, как была права Анюта: он по ней не скучал нисколько, наоборот, даже радовался, что не надо притворяться, жалко было только неродившегося ребенка. Но больше всего молодому человеку хотелось видеть Фриду, а её тоже не было рядом. Вокруг Семена появились сомнительные друзья, те, кто всегда готов за бутылкой разделить горе друга. Семен начал прикладываться к стопке. Так продолжалось недолго, всего неделю. Именно в эти дни на его пороге появилась бледная серьезная Фрида - ей о неприятностях Семена поведал отец. Вроде как просто рассказал нечаянно и все. Правда добавил, что жалко Семку, пропадет парень, а девка его уехала. Отец только умолчал о том, что сам организовал все эти неприятности, включая неприятности в банке, некачественную водку для родителей Анны, арест Аркадия и его освобождение при условии, что брат с сестрой исчезнут из города навсегда.

Незаметно вошедшая Фрида окинула взглядом всю неприглядную картину: давно не убиравшуюся квартиру, сомнительных друзей, стоящие на полу пустые бутылки, остатки незамысловатой еды в грязных тарелках, небритого мрачного Семена - и решительно выгнала всех посторонних из квартиры, взяла недопитую бутылку, что стояла на столе, выбросила в окно, водку из рюмок вылила в раковину и сказала:

– - Семен! Еще раз увижу тебя за бутылкой, не увидишь меня больше. Никогда. И еще, Семочка, - девушка глубоко вздохнула, - я ведь тоже беременна. От тебя. Вот так-то, дорогой мой! Что будем делать-то?

– - Фрида!
– только и смог сказать моментально протрезвевший Семен.
– Фрида.

– - Я сама пришла к тебе, я знаю, что Анюта уехала, - продолжила девушка.
– Я останусь с тобой. Я постараюсь все простить и забыть. Но ты никогда не должен видеть Анюту. Ребенку её помогай, с ней не смей встречаться! Слышишь меня?

– - Не буду. Вот прочитай это, - Семен подвинул Фриде листок, исписанный крупными детскими буквами.
– Вчера получил по почте. От Анюты. Нет больше ребенка.

Анюта писала, что сделала аборт. " Рано мне становится матерью, я хочу пожить для себя", - такими словами завершалось письмо. Адреса девушка не сообщила. Даже названия города. А куда делся конверт, по штемпелю на котором можно было бы узнать, откуда письмо, Семен даже представления не имел. Может, кто из собутыльников об него пальцы вытер и выбросил. Да и зачем этот конверт? Анюту Семен, в самом деле, не любил. Все, что их связывало, это неродившийся ребенок.

Фрида больше не ушла из этой квартиры. Засучив рукава, принялась наводить порядок. Семен с радостью помогал ей. Домой молодая женщина не пошла, позвонила отцу и сказала, что остается у Семена. В голосе дочери впервые за долгое время звучала радость. Христиан Вольциньер улыбнулся и отдал приказ о следующем этапе в его плане. Можно Семку допустить и до работы.

Семен был счастлив. Пить он моментально бросил. Его Фрида с ним. Он тут же попросил её стать его женой. С радости согласился стать Вольциньером. Тесть добродушно и убедительно говорил, когда дочь привела домой Семена и голосом, не терпящим возражений, объявила о предстоящем замужестве.

– - Все в жизни бывает, Семка, - говорил Христиан.
– Ну, ошибся ты, с кем не бывает. Я ведь вполне тебя понимаю, сам мужик. Я говорил сразу Фридке: подумай и прости парня, чего порешь горячку. Прав ведь был. Начнешь, Семен, по-новому свою карьеру. Семка Ковалев не выдержал, сорвался. Теперь ты будешь Семен Сергеевич Вольциньер. Банкиру больше такая фамилия подойдет. И с работой у тебя наладится. Я ведь узнал по своим каналам: не в тебе там было дело. Что удивляешься? А что, тебе еще не сообщили. Непорядок. Да, ладно, все сам скоро узнаешь.

Слова тестя оказались пророческими. Через неделю Семену позвонили из банка и извинились. Деньги никуда не пропали, это был компьютерный сбой. А вот к тестю у Семена, несмотря на внешне хорошие отношения в душе жило какое-то предубеждение. Не верил он его добродушному тону. Так и казалось, что скрывается за доброй личиной всевластный хищник. Может, это возникло после последнего разговора по телефону с отцом накануне катастрофы. Отец сказал, что не возражает против Фриды, но вот с её отцом, старым Вольциньером, надо быть всегда настороже. "Не верю я ему. Он страшный человек", - этими словами окончился разговор. Еще отец говорил, что пусть Семен собирается с женой за границу, там будет работать, чтобы быть подальше от Вольциньера. И теперь нет-нет, а звучали в памяти эти слова, вызывая настороженность и предубеждения. Особенно когда Семен услышал, что Вольциньер интересовался его бывшей работой. Но Фрида так была счастлива, так сияли её глаза, оба они с радостью ждали будущего ребенка, Семен подавил эти чувства, только настоял, что жить они будут отдельно, от родителей осталась прекрасная квартира. У Христиана Вольциньера намечался роман с какой-то дамой, он согласился.

Предчувствие, терзавшее Семена, впоследствии себя оправдало.

Через несколько лет банкира Семена Сергеевича Вольциньера в городе будут знать многие, уважительно раскланиваться при встрече с ним, он будет всем приветливо и вежливо отвечать. Только вот с тестем Семен перестанет говорить и общаться уже спустя несколько месяцев после свадьбы. Изменится к нему и отношение дочери.

А пока Семен и Фрида быстро поженились. Христиан оформил им отдых за границей. Они вернулись счастливые, загоревшие, усталые, но Семен сразу вышел на работу. Не на прежнее место, как этого хотел Христиан. Семена взял к себе хороший знакомый покойных родителей Игорь Тимофеевич Седых.

Рождение Якова.

Через несколько месяцев, когда Фрида дохаживала последние недели перед родами, у служебного входа в банк Семена подкараулил весь какой-то мятый, измученный Аркадий, друг откуда-то вынырнул, видно прятался, сунул листок в руки Сену и почти что убежал, не сказав ни слова. Семен медленно читал:

– - Прости меня, Сема. Прости, что обратилась к тебе. Нет у меня иного выхода. Я не сделала аборт, я наврала тебе, чтобы ты жил счастливо со своей Фридой. Она хорошая у тебя, добрая и справедливая. Я уже родила. Мальчика. Сына пока оставила в роддоме. Мне жить негде. Нас выселили из квартиры. Не за себя прошу, Сема, за малыша. Помоги! Хоть отец твоей Фриды запретил обращаться нам к тебе, обещал с нами всеми расправиться, но я и так погибну, и сыночек мой маленький не выживет. Кому он там, в доме малютки, нужен! А он ведь и твой сыночек. Помоги нам, Семочка. Умоляю тебя. Не можешь мне помочь, мальчика пожалей, сыночка своего. Анна.

Расстроенный Семен несколько раз перечитал этот листок, оправдались его предчувствия, не обошлось без старого негодяя. Обеспокоенный Семен медленно шел домой. Фрида дохаживала последние дни перед родами. И сейчас она сидела, прислушиваясь к тому, что было внутри её. Глаза женщины светились мягким светом. "Сема, - она взяла руку мужа, приложила к животу, - толкается наш мальчик. Бьет прямо по ребрам свою маму. Недоволен чем-то. Конфеток шоколадных просит. А нельзя ведь. А так хочется". Фрида была уверена: у неё будет только мальчик. Мужчина улыбнулся. Семен был с женой счастлив. Фрида пошла характером в покойную Золю: добрая, внимательная, но больше она не простит Семена. Нельзя ей ничего говорить про Анюту. Меньше всего Семену хотелось расстроить жену, погасить этот чудесный свет в её глазах. Но Фрида все видела.