Самоидентификация

Мик основательно принял. Теперь говорит, в основном, он.

– Ты не представляешь мир без себя. Но вот прикинь – ты исчезаешь, а мир существует. Ты превращаешься в твердый камень, а мир все тот же. То есть, вообще тот же. Просто… Миру по хуй на тебя.

Его речь обрывается. Молчим. Вик сидит, прикрыв рот рукой. Смотрит в никуда. Рома и Мик молча курят.

– Нас было пятеро, - говорит Артур; у него крупные брови, крепкое угловатое лицо, черные волосы; все полно напряжения.

Все обращают взгляды на него.

– Пятеро, - повторяет. – Пять братьев. Я старший, он поменьше, остальные младшие.

Никто не вставляет ни слова.

– Трое попали по глупости. Играли лишнего, - продолжает. – От него никто не ожидал. Я не знаю, как сказать отцу. Мне просто нечего сказать. Я виноват.

– Виноваты эти пидоры… - замечает Рома, но не заканчивает фразу.

– Нет, - качает головой Артур. – Они просто умрут. А мне с этим жить, - твердо, без тени сомнения.

Смотрю на часы.

23:30

Все разъезжаются спустя еще полтора часа коротких пустых разговоров. Я какое-то время сижу в машине. Не решиться, куда ехать.

Уже достаточно темно, чтобы на улице было уютно для одиночества. Когда у тебя под рукой огнестрельный «ствол», всегда уютно.

Я не заметил смски.

Юля из универа.

«Привет. Может, поговорим? Как у тебя? Слушай, может, просто встретимся? Поболтаем?»

Ей не спится. Странно.

Время, конечно, детское. Но неужто ей нечем заняться сейчас, кроме как писать чуваку, у которого все в жизни в порядке, и которого она видит раз в три месяца? И с которым, кстати, у нее был всего один живой разговор на отвлеченную тему.

Закрываю глаза.

Что-то внутри начинает перечислять. Пункт за пунктом. События. Имена. Лица. Тусовки, люди, чувства, объяснения. Чего-то не хватает.

Почему она там?

Почему она не отвечает?

Мне нужно быть спокойнее. Мне нужно воспринимать все проще. Я слишком молод, чтобы…

Почему я не могу найти ее?

Почему я здесь?

Хватаюсь за руль. Смотрю вперед. Я готов к рывку. Но куда?

Завожусь и еду к одному знакомому дилеру. Он живет практически рядом. Интересный чувак. Бисексуал, порноактер, музыкальный продюсер и дилер. Всегда жизнерадостный.

Сижу с ним в его квартире. Недолго болтаю «за жизнь». Объясняю, что мне нужно. Он говорит, что это не проблема и задает вопрос о расчете. Проблема, конечно, снимается мигом.

Передает мне смесь.

Жму руку.

Уезжаю.

Я где-то в области. Остановившись у обочины, перелезаю на заднее сиденье и выдвигаю столик для пассажира.

Первая, вторая, третья, четвертая…

Пока хватит. Схватит за минуту. Дилер обещал, что смесь будет работать, как минимум, пятьдесят минут. При восприимчивости – больше. Но я слишком привык, чтобы иметь восприимчивость.

Я задерживаю дыхание на несколько секунд. Инстинктивно. Становится горячо. Я с воем, даже с визгом выдыхаю. Мысли роятся где-то во лбу, в затылке. Грызутся в переносицу. Мне не терпится. Я должен двигаться.

Какой-то придорожный магазин. Уже поздно. Продавщица – неопределенной национальности хабалка, - говорит мне, что продажа спиртного до 11 утра закрыта. Но когда я кидаю ей на стол десять рыжих бумажек и говорю, что за это я хочу бутылку «хеннесси», ее глаза чуть не вылазят из орбит. Вид у меня, полагаю, такой, что на проверяющего я не потяну, будь у меня хоть десять «корочек» в кармане.

Все продается. И все продаются.

Это круто!

Сейчас мир полон вспышек света. Из-за этого трудно вести, но я справляюсь. Навстречу несется какая-то гора или скала – черт его знает, - с четырьмя огромными слепящими софитами. Мне смешно, и я придвигаюсь так, чтобы оказаться напротив света. Звук ревущего сигнала пугает меня, и я едва не теряю управление. Но не отпускаю «тапку» газа, а просто дергаюсь вправо. Цепляю обочину. Грохот.

Плевать. Выравниваюсь.

Но мне не круто, на самом деле. Не знаю, почему.

Пятая, шестая, седьмая, восьмая…

Сейчас должно прийти. Вот-вот, вот-вот…

Есть!

Меня схватывает. Кавалькады огней. Скорость света. Я – фотон. Я – высшее существо. Я – истина в последней инстанции.

Я куда-то сворачиваю. Впереди странные силуэты. Дома? Заводы? Концлагерь?

Под Москвой?

Что он туда намешал?

Ударяю в тормоз. «Бэха» визжит, шокировано урчит двигателем, разносит горы пыли и грязи вокруг. Стоим.

Сердце пытается пробить ребра. Я взвизгиваю, ударяю ладонями по рулю. Выбегаю наружу. Смотрю вокруг. Кричу. Просто открываю рот и даю огню вырваться из него. Огню, что горит внутри.

Сажусь рядом с машиной. Надо отдышаться.

Черта с два!

Я позвоню ей.

Я позвоню своей невесте, мать ее. Пусть она знает!

Мобильник выключен. Хрен с ним.

Девятая… господи, как тяжко… десятая…

Каждая косточка тела стала независимой. Меня несет куда-то еще. Открываю все стекла. Хочу разбить лобовое. Но машину подарил папа. Когда-то давно. Ее нельзя ломать. Символически. Несусь дальше. Немного охлаждают встречные потоки. Включаю музыку на полную. Что-то из тяжелого рока. Из металла. Ню-металл.

Я все знаю и все могу. Но почему я не могу даже дозвониться?

Смска.

Бью по тормозам. Не смотрю на дорогу. Читаю.

Юля.

«Извини, что я тебя опять беспокою. Ну, как ты? Сильно занят? О тебя доходили смски?»

Боже, девочка, ну я не могу! Понимаешь? Понимаешь ты? Я просто не-мо-гу! Никак! Нет! Почему? Не знаю! Просто не могу!

Забываю об смске. Отправляю тарабарщину на все контакты Кати – «вконтакте», «фейсбук», «твиттер», еще куда-то… Хоть что-то она должна прочесть! Хоть что-то!

Не смотрю на дорогу. Что-то твердое ударилось справа о кузов и отлетело. Плевать. Ноет рука, раздражает все. Свет окон. Свет фар. Гудение приборов. Все превращается в туман, и давление вокруг возрастает. Почему я так обостренно все чувствую? Странный вопрос. Пора замедлиться. Открываю «хеннесси» и пью, проливая на себя. Сладкий вкус. Нежный. Сука, ненавистный!

Глубокая ночь. Въезжаю в какой-то поселок. Одноэтажные дома. Скудное освещение.

Смотрю на часы.

2:09