Самолёт для валькирии

А тут -- зримое, и что самое гнусное, очень болезненное подтверждение его страхов. Ведь раньше сестра была такой беззащитной и слабой! Да ещё и пугливой...

Натин выпрямившись, вполоборота, с брезгливостью наблюдала за борьбой чувств и устремлений на лице поверженного во прах принца. И на её лице не было и капли страха. Наоборот, уверенность, что и этого, будь он хоть во всеоружии и при целых костях, она отправит во Тьму.

Страх и ярость в принце таки победили. И оба чувства просто вопили как можно быстрее пресечь жизнь этой белолицей нечисти. Принц для храбрости заорал и кинулся на принцессу. Та скользнула вбок и собственный же кинжал принца неожиданно со всей силой воткнулся ему в грудь.

На нём не было нормальной кольчуги или там ещё каких-то защитных одежд. Так, крайне выпендрючая и перегруженная украшениями хламида. Это его и сгубило. Ведь сердце не было защищено должным образом и было проткнуто насквозь.

Напоследок, принц с удивлением скосил глаза на свою же руку, всё ещё сжимающую кинжал, по самую рукоятку ушедший в грудь. Что-то попытался вымолвить напоследок, но рухнул замертво. Под ним стремительно растекалась здоровенная лужа крови.

Натин медленно расслабилась, отвернулась от принца и посмотрела на парочку его слуг.

Первый ещё не пришёл в себя. От второго уже явственно пованивало.

Где-то раздавался гром сапогов и лязг железа бегущей стражи. Уж никого со стражей не спутаешь! Те даже бежали строем и в ногу.

Вскоре показались как воины в начищенных доспехах, так и многочисленные слуги, державшиеся у них за спинами. Последние со страхом, но и со жгучим любопытством пытались разглядеть что происходит. Один, даже, самый сообразительный, упал на брюхо, чтобы хотя бы между ног стражи разглядеть что творится. Спины у стражи были очень широкие. Хорошо прокачанные.

Натин усмехнулась, и постаралась запомнить лицо этого изобретательного мальца. Чтобы потом прибрать к себе и пристроить к делу(Что и сделала впоследствии ни разу не пожалев. Малец действительно оказался гениальным и незаменимым помощником).

Раздался гром. Это стража дружно ударила себя в грудь приветствуя принцессу. Та же, слегка брезгливо, продолжала разглядывать лежащие посреди коридора тела, удостоив стражу лишь взгляда мельком. Но рукав, залитый кровью непутёвого братца, тихо спрятала себе за спину.

– Четвёртый принц изволил уйти во Тьму, Цай.
– не дала Натин открыть рта начальнику стражи.
– Как видите, вполне самостоятельно уйти!

Эти слова она сопроводила указующим жестом в сторону трупа четвёртого принца, который даже после смерти продолжал сжимать торчащий из груди собственный кинжал.

Старшина Цай был сообразительный. Склонил голову, ударил себя в грудь кулаком и подтвердил.

– Мы поняли, принцесса! Что изволите?

– Уберите здесь!
– царственным жестом махнула она рукой, продолжая прятать другую за спиной. И удалилась.

Эти смерти были первыми.

И что её поразило, её никак не трясло, не выворачивало.

Только безмятежное спокойствие. Как будто какой-то таракан был раздавлен, а не убиты два, хоть и мерзавца, но всё-таки люди.

Потом, уже, на "пересменке", ей этот эффект объяснил мастер психомасок.

– Это всегда закладывается в психомаски -- купирование нежелательных физиологических и психологических эффектов...
– говорил он с удивлением.
– А вы разве?... Ах да! Я забыл! Вы же не пятого курса. Этот курс - по психомаскам - только на пятом. Ну что же, гордитесь! Всё было сделано великолепно!

– И вы мне маску тоже сделали великолепно!
– тут же поспешила отвесить комплимент Натин.

В парижском кафешантане воцарился хаос. Шпана даже пикнуть не успела, как полегла своими холёными мордочками, (со следами косметики!), в холодный пол. Кто-то с проклятиями пытался подняться из-под обломков стола, за которым они только что сидели, кто-то просто валялся бревном, изображая из себя труп. Но больше всего не повезло заводиле.

– Это чтобы ты помнил, добыча Грязи!
– выговорила Натин, ногой наступив на мордашку хлыща и выворачивая тому запястье. Рука хрустнула. Хлыщ вскрикнул орошая пол кровавыми слюнями пополам с не менее кровавыми соплями.

Под соседним столом сидел незадачливый молоденький официант. Видно пятился задом, а когда всё началось, со страху плюхнулся на задницу, да так и остался сидеть. Поверх подноса, которым он продолжал прикрываться, были видны круглые от страха и изумления глаза.

Публика же, ещё дальше отступив от "поля боя" всё так же с любопытством ожидала что будет дальше. И также как на лице официанта, на многих лицах застыло изумление.

– Следующий раз, - продолжила Натин, наклонившись над поверженным заводилой, - целовать землю за тридцать шагов перед нами... И может мы тебя простим!

Поверженный скосил глаза чтобы увидеть свою противницу. В глазах была боль. И страх.

Натин сделала шаг назад. Но в это время из под обломков стола вылез тот, кому меньше всего досталось. Он рывком поставил на ноги второго, который приходя в себя мотал головой. И попёр на Натин.

Она этого ожидала.

С видимым презрением она рванула манжеты на рукавах своего платья, и в следующую секунду, перед изумлённой публикой на свет появились два остро заточенных стилета.

– Стоять, грязь!
– тихо сказала она, и от её голоса дохнуло такой стужей, что двоих хулиганов, казалось намертво приморозило к полу. Они только сейчас осознали: если дамочка ВОТ ЭТО с ними сделала голыми руками, то что будет если в этих же руках будет что-то остро заточенное?!!

Но, тем не менее, публика пялилась не на стилеты, грозно сверкающие в руках Натин. А на поразительной красоты золотые браслеты, почти закрывающие предплечья боевой "дамы с Востока", и украшенные такой величины самоцветами, которых они в жизни никогда не видели и даже не представляли, что такие могут существовать.

Выкатившийся на шум владелец кафешантана, увидев что творится, чуть не получил апоплексический удар. Мгновенно сопоставив и черты лица "хулиганки", и её браслеты, он понял, что пред ней некая вельможная, и очень высокопоставленная особа с Востока.

"Принцесса инкогнито" - пришло ему внезапно на ум, название старого бульварного романа. Но по тому, что он видел, всё походило на дикую реальность. И то, что мадемуазель вырядилась очень скромно, а под скромной одеждой прятала атрибуты власти -- тоже походило на ужасающую правду.

А она воистину была ужасной!

Ведь если эта мадемуазель какая-нибудь принцесса, то какую скверную репутацию заимеет его скромное заведение?! А ведь так хорошо начиналось! Только-только стали на ноги, да ещё в таком хорошем месте!