Самолёт на Кёльн. Рассказы
Шрифт:
При этом мы все трое, как ты понимаешь, опять упали в костер, но мы потом встали и были зато прекрасно освещены его затухающим пламенем.
И вот мы встали на четвереньках, прекрасно освещенные затухающим алым пламенем, мы, герои, посреди планеты, под Млечным Путем, составляя строгую и торжественную монументальную трехфигурную композицию.
Сашок! Я тебя прошу! Ты нынче стал молодой писатель, Сашок, опиши скорей нас на листах своих газет! Сашок, удели нам свои многочисленные страницы. А может, если ты заодно стал и художник, то напиши нас на холсте маслом! А если ты вдобавок еще не чужд
Ибо мы ХОЧЕМ, Сашок, и имеем полное право вписаться навечно в грозовой пейзаж нашего времени. Мы, простые герои, озаряемые светом горящего дерева, инициируемого соляркой. Мы, под Млечным Путем, посреди планеты.
Ну а в остальном все идет нормально. Приступили к засыпке котлована. Там мной было предложено одно интересное инженерное решение. Вот его суть…
ПОХАБОВ И ЛУИЗА
Повесть о несчастной любви с предисловием, прологом и эпилогом
ПРЕДИСЛОВИЕ
Везет же мне! Третьего дня иду по улице, опустив голову. Смотрю, а на углу Засухина и Шеманского валяются листки. Из любопытства поднял. Что там, думаю, за бумаги? И вижу. Ба! Да тут целое художественное произведение, которое и предлагаю вашему вниманию. Однако сколько у нас писателей развелось: даже на углах валяются оброненные в спешке рассказы и повести.
23 сентября 1970 г. Евг. Попов.
ПРОЛОГ
Для собственного развлечения пишу я эти страницы. Впрочем, и вас могу развлечь, ежели вам того же потребно. А если нет, то и черт с вами. Буду веселиться один. Одному чем не веселье? Скучновато, правда. Ну, так что ж? Ведь всем известно, что всякая вещь имеет свои некоторые изъяны. Так вот, начинаю…
1.
Человек с гадким лицом по фамилии Похабов крался как-то темной ночью на цыпочках к широкой двуспальной кровати, где лежала одна Луиза. Фамилия – Антропософа. Служащая областного совнархоза, двадцати четырех неполных лет от роду.
2.
Крался Похабов, шепча наизусть всего три повторяющихся слова: «Ну уж я», «Ну уж я», «Ну уж я».
Внезапно он споткнулся о край великолепного узбекского ковра, купленного на свои деньги, и тем самым произвел по комнате некоторый шум.
– Ай! – воскликнула Луиза. Воскликнула и зажгла ночничочек.
В свете его света вырисовывалась темная фигура Похабова, горько сидящая на краю ковра с ощущением неудачи.
3.
– Т. Похабов, – вся дрожа заговорила красавица. – Отчего вы опять хотите воспользоваться тем, что я опять воспользовалась вашим гостеприимством? Уж сколько раз между нами было решено, что порядочные люди сначала женятся при помощи отдела Записи Актов Гражданского Состояния, а лишь потом делают то, что сейчас собирались сделать вы.
– Да я, я понимаю, – признался Похабов, уныло свешивая лысеющую голову поближе к узбекскому ковру.
Луиза зевнула.
4.
– Ну, а тогда зачем же… вы… я говорю… давайте поженимся, – нескладно заговорила зевающая Антропософа. – А впрочем, который сейчас час? Очевидно, я успею еще попасть домой – в свою тесную комнатку
общежития ИТР?– Умоляю! – Похабов встал. – Умоляю! Уж било полночь. Вся моя квартира в вашем распоряжении. Ведь вы знаете всю глубину моего отношения к вам.
И он в волнении стал чистить бьющей ладошкой брюки от перешедших на них с узбекского ковра бесчисленных пылинок и крошечек.
5.
– Вот видишь, мой милый похабчик, – удовлетворенно заметила служащая. – Ты опять перебил мне весь мой девичий сон. Принеси-ка лучше чего-нибудь кусь-кусь-куснуть и ма-а-ленькую рюмочку винца.
– Это можно, – лихо крякнул холостяк и скрылся в темноту от узбекского ковра со словами: «Эх, и выпьем же мы чуть-чуть, Луизочка!»
А красавица в ответ дико захохотала.
6.
– Что же было дальше? – может спросить любопытствующий, с трудом дочитав до конца предыдущие нелепые строки.
– Что было дальше? Что было дальше? – в раздумий переспросим мы, слегка обидевшись за словечко «нелепые».
7.
Что было дальше? А дальше так и не женился т. Похабов, потому что однажды ночью человек с гадким лицом как обычно крался на цыпочках к широкой двуспальной кровати и т. д. В общем, отсылаем вас к началу рассказа и даем возможность самому вывести другую развязку ночного происшествия, происшедшего на квартире т. Похабова.
8.
Тоже ведь не камень, сердце красавицы. Да и всякому надоест ждать долгожданного.
9.
И они стали жить по ночам, а утром работать на своих производствах. Луиза, как мелкая служащая, работала честно, а Похабов сильно крал очень много денег. Чтобы отвлечь Луизу от грустных мыслей о потерянной молодости и временной неполной устроенности домашнего очага через документы.
10.
За что его и поместили в исправительно-трудовую колонию, где он уж год который честным трудом расплачивается за прошлую бесчестную жизнь и совершенные тысячи ошибок.
11.
Не повезло и Луизе. Областной совнархоз расформировали, и ее уволили по сокращению штатов. Правда, она нашла себе другую работу и даже с большим окладом. Она работает певицей в кинотеатре. «Но это уже не то», – шепчет по вечерам Луиза, накладывая себе на ресницы тушь.
12.
– Ну что бы им было не жениться! – воскликнем мы. – Тогда бы все было бы не так, а вовсе наоборот. Похабов бы не крал, потому что Луиза была и так счастлива и варила бы ему скромную вкусную и здоровую пищу. А узбекский ковер и двуспальная кровать уже имелись. Все было бы не так, разумеется, кроме расформированного областного совнархоза.
– Вот к чему приводит нежелание и опасение молодежи строить семью и жить вместе. Честно и имея детей, о чем пишут в газетах наши социологи. Вот! Вот! Вот! – еще раз и еще восклицаем мы.
13.
И на этом кладем усталое перо.
ЭПИЛОГ
Я бы несомненно писал и далее еще, потому что история несчастной любви Похабова и Луизы только-только набирает драматическую силу и должна, по моему убеждению, кончится нравственным очищением обоих, но у меня, к сожалению, кончаются чернила. К тому же я зачем-то очень спешу. Кончаются чернила. Видите, как слабеет мой почерк. Видите, видите, видите. Ай!*