САМОСБОР. Бетонное сердце

– У вас капремонт когда запланирован?

– Ну, так — замялся лаборант — вроде две недели назад был.

– А это что?
– Юра показал на трубу

– Так это, новую поставили. Старая вообще сыпалась на глазах, каждый день новая заплатка.

– Как вы тут вообще работаете?
– почти срываясь на крик возмутился Юра.

– Так и работаем. Нам выбирать не приходится, сам знаешь, незаменимых людей нет. Будем пальцы гнуть, мигом в отряд зачистки отправят, на корм тварям. А тут, хоть оклад - жалование хорошее и место тихое.

А ведь и правда, подумал Юра. Давно говорят, что завхоз в доле с директором. Один краску налево таскает, а Виссарион Иванович поддельные сметы подписывает, не без собственной выгоды. И ведь ничего не сделаешь, там все, до самого верха, повязаны. Вот и приходится терпеть. Хотя в данный момент, Юра понимал, что в этом месте у него никакого терпения не хватит. По этому остаток времени до обеда, он провел сидя на столе, подставив на свое место стеклянный таз.

Среди многочисленных документов то и дело встречалась одна и та же незнакомая фамилия, обрамленная в синюю звездообразную печать.

– А кто такой Кириенко С.П. ?
– обратился к присутствующим Юра.

Ответом было молчание и россыпь пустых взглядов.

– У нас звездная печать у нач. безопасности - пояснил ученый.

– Ну, так Митрохин нач. без., Сергей Степанович.
– недоуменно ответил Сергей

– А я о чем? Причем тут Кириенко?

– Позвольте, такие печати не только у него — вклинился в разговор один из лаборантов — на сколько я помню, КГБ их использует.

– Мы все тут под колпаком, особист на особисте, особистом погоняет — рассмеялся Вася.

– Молчал бы лучше, а то всех нас здесь...- Сергей сквозь зубы осадил коллегу.

– А я что?
– невинно развел руками Василий — Я ничего, просто хочу выразить искреннюю благодарность за то, что берегут меня от меня самого же.

– Так, хватит!
– Юра решил остановить крамолу, пока не поздно — Иди домой и проспись, а отгул задним числом напишешь.

Василий бодро выпрыгнул из-за стола, одарив присутствующих театральным поклоном. Подойдя к выходу, он резко обернулся назад и изогнул руку в локте со сжатым кулаком.

– Но пасаран, товарищи!
– чуть ли не на распев прокричал лозунг и скрылся в дверном проеме.

Персонал отдела таял на глазах, хотя после самогона, продуктивность труда и так была сомнительная. Но что теперь, все бросить и завтра с чистой головой? Кстати о штатном расписании. Где нач лаб.? Сложно поверить, что вся лаборатория держится на двух зеленых юнцах.

– А ваши то где?
– поинтересовался Юрий у лаборантов.

– Уже третий день на нижних уровнях, полевые испытания проводят — чуть ли не синхронно ответили парни.

– Третий день говорите?
– удивился ученый.

– Да, мы разработали новую систему прогнозирования Самосбора.
– воодушевленным голосом стал рассказывать самый молодой - В теории, она сможет определять его за пол часа до начала. Согласно нашим данным, на цокольных уровнях частота Самосбора выше на двенадцать процентов, вот и решили там проверять. Хотя, вы же понимаете, что явление не самое пунктуальное, видимо ждут момента.

В последних словах лаборанта прозвучали нервозные ноты. Такое чувство, что его начало одолевать беспокойство за судьбу коллег, которое он всеми силами пытался скрыть.

Дожимать парнишку Юра не хотел, лишь скорчил искусственную улыбку, мол : «Да, да, все хорошо», и хотел было закончить разговор. Однако побороть природный научный интерес Юра так и не смог.

– Позволь поинтересоваться, а на каких принципах действует ваша система?

– Конечно — ответил лаборант — наши коллеги из НИИ «Слизи» обнаружили необычный эффект стабилизации ядра стронция 90. Один из их самоходных зондов, снабженный радиоизотопным термоэлектрическим генератором попал под Самосбор, в заброшенном блоке. Связь с аппаратом была потеряна, хотя экспедиция, обнаружившая его, отметила, что зонд находится в превосходном состоянии. Полевой техник сразу понял, что истощен источник питания. Честно признаться, я бы даже не подумал проверять силовую установку, рассчитанную на двадцать лет работы...

– Ну-ну, и что там?
– перебил собеседника Юра, пытаясь отфильтровать ненужную информацию.

– Так вот...

Услышать продолжение было не суждено. В момент, когда лаборант взял карандаш и бумагу, для наглядного изображения рассказа, на головы научных сотрудников обрушился ливень из ржавой ледяной воды.

Старая труба из раздражающего, но все же маленького неудобства, превратилась в настоящую катастрофу. На глазах у суетившихся ученых, погибало тонкое научное оборудование. Юра срочно послал Василия к центральному вентилю, пока сам, вместе с лаборантами, занялся тщетным спасением ценного имущества и документации. Вода быстро заполняла помещение, просачивалась за дверь и перекрытия. Вскоре, научный персонал уже стоял по щиколотку в бурой жиже, которая ручьем выливалась в центральный коридор. Годы исследований превращались в серую кашу. На глазах Юры силились навернуться слезы, но неожиданный выброс в кровь адреналина, сместил эмоциональный спектр в красную зону.

Ученый стиснул зубы и со всего размаху ударил кулаком железную дверь.

– Достало!
– прошипел он.

Ничего не объясняя, Юра оставил коллег самих разбираться с последствиями инцидента, а сам, чавкая промокшими ботинками, отправился «поговорить по душам» с Виссарионом Ивановичем.

Кабинет директора разительно отличался от остальных помещений НИИ. Мягкие обои пастельных тонов, в купе с качественным освещением, создавали ощущение свежести и уюта. Стены были увешаны дипломами, благодарственными письмами и наградами. Сам Виссарион Иванович заседал за гигантским столом из мореного дуба и многочисленными резными узорами. Многие, обладая таким произведением декоративно-прикладного искусства, держали бы его под плотной скатертью или полиэтиленом, снимая его только, что бы похвастаться перед гостями. Но директор был человеком практичным и не считал зазорным использовать стол по прямому назначению. Чему свидетельствовали многочисленные засохшие пятна дефицитного кофе, на краю стола.

Четыре настойчивых, нет не стуков, а настоящих ударов, нарушили уютную атмосферу кабинета. Не дожидаясь разрешения, Юра распахнул дверь, готовясь обрушить шквал недовольства организационной работой руководства. Но поезд праведного гнева разбился о стену невозмутимого пристального взгляда оппонента, так и не начав движение.

Молчаливая дуэль продолжалась долгих пятнадцать секунд. Первым нарушил тишину Виссарион.

– Так это вы. Такой молодой, а уже карьеру себе портите. Не тем вы занимаетесь, Юрий...
– медленно чеканил слова директор.

Ученый стоял на месте, точно парализованный. Со стороны казалось, что он впал в некий транс. Его взгляд неотрывно следил за губами своего начальника, но слова куда-то пропадали, растворяясь в воздухе, так и не долетая до адресата. Пожар в душе требовал немедленных действий и плевать, какие последствия это может за собой притянуть, но инстинкты упорно блокировали речевой аппарат.

– Юра!
– жестикулируя, Виссарион Иванович пытался вернуть внимание подчиненного - Але, Юра, прием!

Неизвестно, сколько Юра так простоял, но когда подсознание отозвалось на триггер имени, функции тела стали приходить в норму.