Самоубийство Земли

— А просто так жить нельзя? — спросил Игорь.

— Ежели представить, что Бог просто так создал человека, — тогда, наверное, можно, — усмехнулся Одоевский и предложил. — Если угодно, я могу проводить вас до русского сектора.

— Хотя бы название города вы мне можете сказать, — попросил Игорь.

— Разве в названии дело? — Одоевский на минуту словно бы задумался и сказал, показывая на трубку. — Хороший табак, французский, наверное.

Во внутренний дворик дворца, рядом с которым они сидели, вышла женщина, лицо которой было исполнено той робкой печали, какую так любят мужчины.

Одоевский встал и, поклонившись, поздоровался по-французски.

Игорь сделал то же самое.

Женщина послала им грустную, но весьма зовущую улыбку.

Одоевский прошептал Игорю на ухо:

— Это Мария-Антуанетта, та самая, которую казнили эти сумасшедшие французы. После казни она очень полюбила вышивать. Весь французский сектор снабжается ее вышивкой. Иногда и нам перепадает.

— Я все-таки хотел бы… — начал Игорь.

Но Одоевский перебил его, и снова неожиданным вопросом:

— Вы ведь — русский?

— Русский, — согласился Игорь.

— Значит вам надо в русский сектор. Если угодно — я провожу.

Игорь понял, что тот, кто назвался Одоевский (и, судя по всему, им был), не намерен ничего объяснять, и ему ничего не остается, как взять Одоевского в провожатые.

6

Сзади послышался топот копыт. Игорь испуганно обернулся. Мимо промчались двое всадников.

— Это мушкетеры, — объяснил Одоевский. — Любят, знаете ли, соревноваться, кто быстрее проскачит от американского до английского сектора. Французы, сами понимаете.

Игорь кивнул. Хотя мало что понимал.

— Вы, может быть, проголодались? — поинтересовался Одоевский. — Если угодно, можем зайти в трактир — здесь неплохо кормят.

Едва они вошли, им навстречу бросился невысокий человек в треуголке.

— Здравствуйте, господин Наполеон, — радостно воскликнул Одоевский.

— Очень приятно, — улыбнулся Наполеон. — Я вам не помешаю?

Слушая, как разговаривают о каких-то мелочах Наполеон и Одоевский, Игорь подумал о том, что все-таки интересно устроен человек: с какой легкостью привыкает он ко всему, даже самому невероятному. Вот ведь сидят перед ним Наполеон и Одоевский — ему бы в обморок упасть, с ума сойти, а он ничего — сидит, слушает.

Потом Игорь подумал: как все-таки здорово, что на Земле не привился один всеобщий язык. То ли сила привычки сработала, то ли какие-то более глубокие причины, однако все земляне по-прежнему говорят на разных языках, правда, не знать основные языки считается неприличным.

— За ваше удивительное искусство, — поднял Одоевский бокал вина.

Наполеон скромно потупил взгляд.

Игорь не понял за что пьют, но выпил с удовольствием. И с удовольствием съел кусок горячего, дымящегося мяса.

И еда и вино придали ему уверенности, и Игорь решил обратиться к Наполеону.

— Ваше императорское величество, — начал он, пожалуй, излишне театрально. Но так уж и продолжил. — Для меня большая честь оказаться здесь рядом с вами. Я только недавно с Земли и еще не могу всего понять. Может быть, вы мне объясните, что это за странный город?

Тут дверь таверны открылась, вошел высокий человек с тростью.

Наполеон, Одоевский, а вслед за ними и Игорь встали и поклонились вошедшему.

Как только высокий человек отошел от их стола, Одоевский объяснил:

— Это Авраам Линкольн. Очень любит захаживать во французский сектор и беседовать о политике. Страшный говорун! В американском уж всем надоел.

— Он занимается здесь тем, что пишет книги о том, как создается настоящее государство, — включился в разговор Наполеон. — Но они такие толстые, я даже не берусь их читать. От одного взгляда на них скулы сводит зевотой.

— Я все-таки хотел бы… — начал Игорь.

Но император не дал ему задать вопрос. Наполеон заговорил сам.

— Меня очень волнуют проблемы воспитания. Особенно нравственное воспитание. Не понимаю, как можно воспитывать нравственность, не объяснив людям самого главного. А именно то, что все люди делятся только на два типа — победители и проигравшие. Середины нет. Жизнь — это залог, данный Богом. И залог этот можно либо спустить, либо увеличить стократ. Разве не так? — Неожиданно император начал вытаскивать из кармана деревянных солдатиков. Фигурки, надо сказать, были замечательные, вырезанные весьма искусно. — Вот что так необходимо для нравственного воспитания молодежи, — солдатики. А почему? Именно потому, что солдат — это такое существо, которое направлено только на победу, лишь в ней смысл его жизни. Вы понимаете, о чем я говорю? Солдат — существо высоконравственное потому, что он раз и навсегда ответил на вопрос: «Зачем живу?». Он живет для победы. И поэтому он — пример для всех, а особенно — для молодых. — Одну из фигурок Наполеон протянул Игорю. — В залог нашей будущей дружбы.

— Спасибо, спасибо, — залопотал Игорь и сунул солдатика в карман.

— Так выпьем за тех, кто стал победителем. — Наполеон встал. — За тех, кто не упустил свой шанс.

Они вышли из трактира, и Игорь успел заметить, как Наполеон подсел к Линкольну.

— После смерти на острове Святой Елены император начал вытачивать солдатиков из дерева, — объяснил Одоевский, когда они продолжали путь по странному городу. — У него это прекрасно получается. Такие армии выпиливает! Я был на одной его выставке — это производит впечатление, доложу я вам. Он считает, что его искусство способствует нравственному воспитанию молодежи.

«Сомнительный вывод», — подумал Игорь, но спорить не стал. Он изо всех сил пытался сосредоточиться и понять, что с ним происходит.

Похоже на то, что это планета, где живут великие люди. Видимо, Богу было угодно, чтобы все земные гении жили здесь. «За тех, кто не упустил свой шанс», — так, кажется, сказал Наполеон, а Бог сказал, что только здесь может быть счастье. Конечно, жить среди великих людей — прекрасно, но он ведь должен, должен разгадать тайну этой планеты. Пока же возникает слишком много вопросов.

Игорь попытался перетасовать в голове вопросы, чтобы выбрать самый главный и вдруг вспомнил о Джеке, об этом старом пилоте, которого он так и не успел ни о чем расспросить.

— Скажите, — обратился Игорь к Одоевскому, — вы не знаете старого пилота Джека, его еще называли Гагариным.

— Гагарина знаю, целыми днями летает на самолетах, а пилота Джека… Извините, а как его фамилия?

Этого Игорь не знал.

— Да я… простите… так просто… — улыбнулся он Одоевскому и снова углубился в свои мысли.