Самозванцы. Дилогия

– Вот я тоже так думал раньше, – проворчал Крапивин. – Оборонял от внешних врагов. А когда обернулся назад, оказалось, что и родину украли, и лица, которым надо служить, больше на рыла смахивают.

– Не понял вас? – подобрался Брусилов.

– Виноват, господин генерал-лейтенант, разрешите обратиться к господину подполковнику, – вытянулся рядом с их столиком штабс-капитан с аксельбантом на плече.

– Обращайтесь, – рассеянно посмотрел на него Брусилов.

– Господин подполковник, вам пакет из канцелярии Верховного главнокомандующего. – Штабс-капитан протянул Крапивину большой конверт, запечатанный сургучными печатями, козырнул и удалился.

Крапивин быстро вскрыл депешу и пробежал ее глазами.

– Высочайшим указом мне присвоено звание полковника. Кроме того, я переведен в Петроград. На меня возлагается командование внешней стражей Александровского дворца в Царском Селе.

– Сиречь места пребывания августейшего семейства, – заключил Брусилов. – Стало быть, на государя произвел впечатление ваш ночной спектакль. Что ж, вполне в стиле нашего самодержца. Сильных людей в ближайшем окружении он не терпит, но всегда рассчитывает на их помощь в трудную минуту. Да и высоких людей он недолюбливает. А вас, как назло, Господь тремя аршинами роста наградил. Так что войти в ближайшее окружение государя у вас не получится. Но все равно поздравляю. Это серьезное повышение. Безусловно, мне жаль терять вас. Но я надеюсь, что на новом посту вы принесете больше пользы отечеству.

– Больше всего пользы я принес бы, если бы организовал сеть специальных отрядов, – недовольно возразил Крапивин.

– Как знать, может, вам еще представится такая возможность. А пока организуйте надлежащую охрану августейших особ. Но главное, не забывайте того, о чем я вам сказал. Мы служим родине, а не лицам, – Это я навсегда запомню, ваше превосходительство, – пообещал Крапивин.

ГЛАВА 15Петроград

Извозчик остановил пролетку прямо напротив подъезда. Крапивин быстро расплатился с ним и за считанные секунды взлетел на третий этаж, туда, где снимал квартиру Чигирев. Историк встретил его в прихожей. Одет он был по-домашнему, в добротный стеганый халат и мягкие туфли.

– Господи, боже мой, уже полковник! – изумился он при виде старого знакомца. – И полный георгиевский кавалер в придачу. Поздравляю! Что же ты не писал о своих подвигах?

– Да чего там писать, – недовольно буркнул Крапивин. – Воюем. Как положено.

– Ну, проходи, располагайся. Я и не ожидал, что так быстро приедешь. Извини, я так и не понял из твоей телеграммы: ты переведен сюда на службу или в отпуск приехал?

– Переведен на службу.

– Понятно. Подожди меня в столовой. Я сейчас распоряжусь насчет обеда. И ванну, наверное, тебе принять бы не мешало.

– Пожалуй, – согласился Крапивин. – Только скажи сначала: от Игоря есть вести?

– Нет. Как уехал тогда, в тринадцатом, так словно сквозь землю провалился.

– А от Янека?

Чигирев заметно погрустнел:

– Об этом я тебе позже расскажу. Когда отдохнешь.

– Что-нибудь случилось?

– Да.

– Нужна помощь?

– Нет. Вряд ли ты сможешь помочь.

Через два часа, когда Крапивин вымылся и пообедал, Чигирев зазвал его в свой кабинет и плотно запер двери.

– Нам надо с тобой серьезно поговорить, – произнес он.

– Скажи сначала, что с Янеком.

– Он бежал из ссылки. Около года назад. Его до сих пор не нашли. Я даже Басову писал, чтобы он поискал своими методами. Ты ведь знаешь, если нас убивают, мы возвращаемся в родной мир. Янек мог попасть в семнадцатый век, в наш мир, или в восьмидесятые годы двадцатого века. Смотря какой мир считать для него родным…

– Да не погиб он, можешь не сомневаться, – решительно заявил Крапивин. – Молодец мальчишка, моя школа.

– Заметно, что твоя. Он не просто сбежал. Он одного ссыльнопоселенца убил.

– Кого?

– Вот в этом-то и суть. Иосиф Джугашвили. Имя ничего не говорит?

– Погоди, это же…

– Иосиф Виссарионович Сталин собственной персоной. Я еще когда узнал, что Янека в Туруханский край ссылают, забеспокоился. Хотел его поскорее оттуда вытащить, да ты как раз Распутина пристрелил. Так что все мои попытки провалились.

– Господи! – Крапивин принялся массировать виски. – Это же переворачивает всю историю.

– Грандиозно меняет ее. Но вся проблема в том, что меняет ее совсем не в той точке, где нам надо.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы с тобой решили, что главная наша задача – предотвратить большевистский октябрьский переворот. Но роль Сталина в семнадцатом году ничтожна. Невелика она и в Гражданской войне. По крайней мере он не настолько ключевая фигура, чтобы его устранение могло изменить ход событий. Сталин выходит на передний план много позже. Фактически, в конце двадцатых.

– И как могут развиваться события?

– В нашем мире Сталин поддержал старую ленинскую гвардию в борьбе с Троцким. Ну а потом перестрелял и самих ленинцев. Значит, если Сталина не будет, победу одержит либо Троцкий, либо группа Бухарина, Рыкова, Томского, Каменева, Зиновьева.

– Какие могут быть последствия?

– Любые. От сохранения нэпа до возврата к военному коммунизму и проведения культурной революции по китайскому образцу. Но суть не в этом. На события ближайших лет это вообще никак не повлияет. Если нам удастся предотвратить победу большевиков, все это вообще не будет иметь никакого значения.

– Что же ты тогда так переживаешь?

– Я за Янека опасаюсь.

– Не волнуйся, выживет парень. Он у меня хорошую школу прошел. Игорь тоже с ним занимался. Да и сам он не робкого десятка. А Сталин – совсем не та фигура, о которой стоит сильно беспокоиться.

– Дай Бог, ты прав. Ладно, оставим это. Я хотел говорить с тобой о другом. До февральской революции остались считанные месяцы. Времени у нас практически нет. В прошлый раз ты убил Распутина и спутал мне все карты. Мне не хотелось бы, чтобы это повторилось вновь.

– Откуда ты знаешь, что это я его убил?

– Больше некому. Юсупов был в этот момент на Кавказе, Пуришкевич – в Москве, великий князь Дмитрий Павлович – в Ревеле.[31] Да и не должны они были готовить покушение в четырнадцатом. А твоя рука чувствуется. Инсценировать самоубийства здесь еще редко кому в голову приходит, да и Распутин себя убивать не собирался, это я точно знаю. Не тот он был мужик.

– Ну ладно, я его пришил. И я думаю, ты понимаешь почему. Впрочем, теперь-то я понимаю, что корни глубже. Похоже, империя действительно прогнила. В армии это видят все, от низших чинов до генералов.