Самозванцы. Дилогия

– Ступай отсюда, Сергей! – крикнул Басманов. – В имение свое убирайся. А лучше назад, в Сибирь, катись. Не место на Москве таким как ты. Не ведаешь ты, что холопом царевым честь быть великая. К попу сходи, в гордыне покайся лучше.

– Да пошел ты, – огрызнулся Чигирев, развернулся и быстро зашагал к Спасским воротам.

«Холопы, – твердил он про себя. – Рабские души, все до одного, сверху до низу. Я им свободу, а они за свое рабство цепляются. Веками в дерьме собственном сидеть мечтают, все хозяина ищут. Ничего, я им этого не дам. Поляков сюда приведу, шляхту. Трижды прав Басов, что в Речь Посполитую сбежал. Я республику сюда приведу, пусть и на кончиках польских сабель. Слава богу, что Сапега меня завербовал. Мне же теперь проще будет».

Выйдя из Кремля, Чигирёв прямиком направился в польскую миссию, где располагались послы Сигизмунда Николай Олесницкий и Александр Гонсевский, прибывшие в Москву на свадьбу «Дмитрия» и Марины. Он вихрем влетел на подворье, потребовал срочной аудиенции у посланников и, как только дверь посольского кабинета отворилась, бросился прямо к столу, за которым ясновельможные паны беседовали с неким богато одетым шляхтичем. Гость сидел спиной к ворвавшемуся в кабинет историку, и тот не разглядел его лица. Несколько озадаченный тем, что ему не удалось встретиться с послами наедине, Чигирев на секунду запнулся. Этой паузой и воспользовался Гонсевский.

– Я пригласил вас, пан Чигинский, для того… – начал он.

– Вы пригласили меня?! – опешил Чигирев.

– Ну да, – удивленно посмотрел на него Гонсевский. – Я вас хотел срочно видеть по одному делу. Как мне сообщили из Кракова, вы дали обязательство верно служить его величеству королю Сигизмунду. Так вот, как посол его величества я вынужден просить вас остаться в посольстве на ближайшие день-два.

– Зачем? – спросил немало удивленный Чигирев.

– Дело в том, что вам, как особе приближенной к великому князю Дмитрию, угрожает опасность.

– Опасность? От кого?

– Как нам стало известно, против Дмитрия затевается заговор.

– Заговор?! Я как раз пришёл говорить об этом! – воскликнул Чигирев.

– Об этом? – поднял брови Гонсевский. – И что же вы хотели сообщить?

– Сегодня ночью Василий Шуйский попытается свергнуть Дмитрия. Этому надо помешать.

– А зачем? – сидевший спиной к Чигирёву шляхтич обернулся. Это был… Басов.

От изумления Чигирев на секунду потерял дар речи.

– Зачем нам предотвращать свержение Дмитрия? – продолжил Басов. – Этот самозванец так много пообещал нашему королю и святому престолу… и не выполнил ничего. Какого черта нам его защищать?

– Но ведь погибнут поляки, – возразил Чигирев.

– Пара сотен шляхтичей из частных армий – небольшая потеря. В Польше рокош, и подняли его как раз те, кто сегодня состоит в свите Мнишеков. Их гибель усилит короля.

– Но какая выгода королю от того, что на московский престол сядет Шуйский? – спросил ошеломленный Чигирев.

– Шуйский не займет московский престол, – с хитрой улыбкой ответил Гонсевский. – Он всего лишь один из бояр.

– Он потомок Александра Невского и имеет немало оснований…

– Да хоть потомок самого царя Соломона, – рассмеялся Олесницкий. – В этой стране все рабы, и никто не посмеет занять престол. Это место предназначено для нашего государя.

– Совершенно верно, – поддержал послов Басов. – Еще в феврале дьяк Иван Безобразов прибыл в Краков и сообщил, что дни Дмитрия сочтены. Он сказал, что московское боярство мечтает видеть на престоле его величество. Наш обожаемый монарх соблаговолил согласиться с этим предложением.

– Не много ли вы говорите, пан Басовский? – с сомнением проговорил Гонсевский.

– Ему можно, – отмахнулся Басов.

– Вас обманут! – в ярости прокричал Чигирев. – Престол хочет занять Шуйский.

– Хитрость и вероломство москалей известны, – надменно произнес Гонсевский, – но мы считаем, что они не посмеют. В любом случае, Шуйский будет не хуже Дмитрия, который, по нашим сведениям, даже вступил в тайные переговоры со злейшим врагом Речи Посполитой – Швецией.

– Так или иначе, пан Чигинский, самозванец обречен, – сказал Басов. – По крайней мере, сохранение его престола и жизни более не в интересах нашего короля. Вам бы я посоветовал сейчас позаботиться о собственной безопасности…

Чигирев в ярости сжал кулаки. Теперь у него оставался только один выход: бежать к Юрию Мнишеку и собирать поляков из частных армий на защиту Отрепьева. Это был шанс, последний шанс.

– …и, чтобы мы были спокойны за вас, лучше всего вам будет посидеть ближайшие пару дней в нашей миссии под стражей, – завершил фразу Басов.

ГЛАВА 29Побег

Всю ночь Чигирев не мог сомкнуть глаз. Он метался по комнатушке, куда его поместили, и лихорадочно пытался найти выход из сложившегося положения. Все было тщетно. Последняя надежда на спасение самозванца рухнула, а с ней рухнули и все планы Чигирёва на изменение истории здешней России. Когда в маленьком окошке под потолком забрезжил рассвет, а со стороны Кремля ударил набат и раздались мушкетные выстрелы, он уже совершенно обессиленный лежал и тупо смотрел в потолок.

Историк знал, что происходило в эти минуты. Немецкая стража самозванца была отведена еще затемно. Очевидно, заговорщики заранее подкупили её командира, капитана Жака Маржерета. На рассвете виднейшие московские бояре выстроились в боевых доспехах возле кремлевских ворот, и внутрь детинца хлынула вооруженная толпа сторонников Шуйского, изрядно сдобренная выпущенными из тюрьмы преступниками. Сам Василий Шуйский с золотым крестом в руках въехал в Кремль и провозгласил, что пробил час избавится от самозванца, принесшего на святую Русь иноземную ересь. Одновременно началось избиение поляков, приехавших на свадьбу «Дмитрия» и Марины. При этом мятежники, очевидно, опасаясь, что народ вступится за популярного среди черни самозванца, кричали: «Литва царя убивает!»

Лишь трое из обитателей Кремля посмели оказать сопротивление: верный до конца узурпатору Петр Басманов, преданный камергер Марины Ян Осмульский и сам Отрепьев. Выпроводив из опочивальни по потайному ходу Марину, он схватил саблю, вышел из покоев с криком: «Я вам не Годунов» и встал плечом к плечу с Басмановым. Они отчаянно рубились, сумели убить нескольких мятежников, но когда пал Басманов, Отрепьев понял, что нужно уходить. Ему удалось оторваться от преследователей. Он вылез через окно и попытался сбежать по крышам построенных к свадьбе помостов, но сорвался вниз, сломал ногу и потерял сознание. Так его нашли через несколько часов.