Самураи. Первая полная энциклопедия

Хоси-кабуто с эмблемой в виде цветка павлонии между рогами кувагата.

В XIV веке, когда многим самураям приходилось служить в крепостях, широкое распространение получили доспехи харамаки-до (или просто харамаки), что можно перевести как «обмотка вокруг живота». Завязывать их приходилось уже не на боку, а на спине, а так как ряды пластинок там до конца не сходились, то не было и места для узла агэмаки, а значит, и о-содэ носить с ними было нельзя. Выход нашли, разместив в этом месте узкую и длинную пластину сэ-ита, с одним кусадзури внизу. Но так как считалось, что самурай не может повернуться к противнику спиной, многие называли эту деталь «пластиной труса». Зато на ней удалось пристроить бант агэмаки, чтобы прикреплять к нему шнуры от наплечников, как обычно. В конце концов решили закреплять эти шнуры в кольцах на верхних пластинах, благодаря чему появился еще один новый вид доспеха – ёрой-харамаки.

Роль пехотинцев в армиях самураев постоянно росла, и, чтобы снабдить их хотя бы какой-то защитой, японские оружейники придумали доспехи хараатэ («защита живота»), которые больше всего напоминали фартук с небольшим передником. Как правило, в нем было шесть рядов пластин, закрепленных между слоями лакированной кожи и связанных минимальным количеством шнуров. Как и другие японские доспехи, он имел наплечные ремни на пуговицах, перекрещивающиеся за спиной. Полного комплекта кусадзури у хараатэ не было. Обычно их было всего три, а у некоторых и вовсе всего лишь одна пластина спереди, которая прикрывала воину низ живота. К особенностям этого доспеха относилось то, что с ним никогда не носили шлем, а заменяли его полумаской хаппури из черного металла, а также самые простые наручи котэ из кожи.

Впрочем, удобство хараатэ вскоре оценила и японская военная элита, в среде которой их стали носить с повседневной одеждой, вернее, под ней на случай внезапного нападения.

Типичный шлем хоси-кабуто. Хорошо видны отверстие тэхэн, головки крупных заклепок, а также внутреннее устройство шлема. Такой шлем, склепанный из восьми полос, был не очень дорог, и его могли себе позволить многие самураи.

К XV веку до-мару, харамаки и хараатэ практически полностью вытеснили доспехи о-ёрой из повседневного обихода самураев. Хотя они все еще продолжали оставаться в цене, а иметь их у себя было очень престижно, надевали их только по самым торжественным случаям, а не в бою. Теперь их владельцами были самые знатные самураи вроде даймё, а воинам попроще из-за своей астрономической стоимости столь пышные доспехи даже и не снились! По-другому и не скажешь, в особенности зная те суммы, что получали мастера за их реставрацию в середине XIX века, да и само их изготовление вряд ли было намного дешевле. Например, доспех до-мару в 1856 году стоил 215 золотых рё, за копию доспехов о-ёрой через семь лет было заплачено уже 300 рё. Поскольку рё в то время равнялся примерно 3 граммам золота, это означает, что 300 рё в нашем современном исчислении равнялись бы стоимости почти одного килограмма золота! В общем, все было точно так же, как и сейчас, когда многие бизнесмены просто обязаны иметь дорогой автомобиль престижной марки для представительских целей, хотя на самом деле эта машина им совершенно не нужна!

Самурай в доспехе харамаки-до и с боевым веером. Токийский национальный музей.

До-мару, сделанный в подражание древним образцам. В это время такие доспехи играли уже чисто декоративную роль. Конец XVIII – начало XIX в. Экспонат Музея искусств Чайзен университета Висконсин-Мэдисон. Висконсин.

Интересно, что кольчуга в Японии не была известна вплоть до XIV века, когда здесь появилась кольчуга кусари. Причина столь запоздалой инновации, по-видимому, была связана с тем, что и в соседнем Китае кольчуги не были популярны, а если и использовались, то это главным образом были трофеи. Здесь, в отличие от Европы, где именно кольчуга являлась главным средством защиты и всадников, и пехотинцев на протяжении нескольких столетий, она лишь изредка применялась в качестве цельной защиты. В большинстве же случаев ее использовали для заполнения промежутков между пластинами на второстепенных частях доспехов, при этом и сама конструкция японской кольчуги оказалась не похожей ни на какую другую. Хотя почти все экземпляры изготовлены из проволоки правильного круглого сечения (то есть ее делали с помощью волочильной доски, а ее звенья получали путем наматывания проволоки на круглый стержень, после чего полученную спираль разрезали), в отличие от европейской кольчуги звенья у японской кольчуги соединялись встык. То есть никакая клепка звеньев не производилась точно так же, как и на кольчугах древнеримских легионеров, сражавшихся у Тразименского озера в 217 г. до н. э.!

В большинстве японских кольчуг каждое круглое звено соединялось с четырьмя другими круглыми звеньями, в результате чего получалась прямоугольная конструкция ко-гусари, которая имела преимущество в том, что легко соединялась с пластинами доспехов. Там, где требовалась большая прочность, могла быть использована более крепкая проволока или же звенья могли быть сделаны из двух и более оборотов проволоки; тогда получалась кольчуга с кольцами двойного или тройного типа, называемая сэйро-гусари. Распространена была и альтернативная конструкция с шестиугольным плетением, в котором каждое звено кольчуги соединялось с шестью другими звеньями, что для Европы было вообще не характерно. Но то, что ни один из типов японских доспехов не употреблялся чаще других, заставляет предположить, что практически все эти разновидности были примерно равноценны по своим защитным качествам. Многие кольчуги собирались из колец двух видов – круглых и овальных.

Кираса к доспеху сэндай-до работы мастера Миочина Мунеа. Музей Уолтерса в Балтиморе. Мериленд.

Лишь в XVI веке японцы познакомились с европейскими типами доспехов и, соответственно, с кольчугами европейского типа, которые они стали называть намбан-гусари («кольчуги южных варваров»). Надо отметить, что это было одно из тех немногих европейских заимствований, воспринятых с большим энтузиазмом. В этой конструкции все звенья были круглые, что являлось преимуществом: все кольца были только лишь одной формы. Однако при соединении кольчуги с пластинами, как это обычно практиковалось в Японии, возникала трудность: ни одно из звеньев европейской кольчуги не лежало параллельно пластинам. Несмотря на это, намбан-гусари приобрела популярность, особенно для дешевых изделий, когда ее изготовляли из тонкой проволоки, а сами кольца просто соединяли встык, а не склепывали, как было принято в Европе. Особо прочными были кольчуги (либо какие-то части доспехов, сделанные из кольчужного плетения), выполненные в технике тиримэн-намдан-гусари, при которой диаметр колец был довольно мал, а проволоки, напротив, велик, в результате чего получалась очень прочная и плотная кольчужная ткань с самым минимальным количеством просветов.

Доспех до-мару с наплечниками о-содэ. Вид со спины. Токийский национальный музей

Еще одной чисто японской особенностью применения кольчуги было то, что она практически никогда не использовалась сама по себе, а всегда нашивалась на ткань или кожу. Чтобы предотвратить коррозию металла в сыром японском климате, кольчуги тоже покрывали лаком, причем всегда черным, что выглядело весьма впечатляюще, особенно в том случае, если ее нашивали на ярко-красную ткань. Ну а чисто кольчужные доспехи, то есть кольчужная рубашка с короткими рукавами, аналог европейских кольчуг, появились в Японии только лишь в… XVIII веке, причем носили их не воины, а полицейские, и назывались такие доспехи кусари-катабира!

Добыть голову врага и принести её своему господину всегда было главной целью самурая в бою. Ксилография Цукиока Ёситоси.

Глава 9 Новые войны и важные уроки

Кто эти дикари, явившиеся на побережье Татара? Это множество монголов. Нам не ужиться под одним небом С этими дерзкими наглецами. Гэнко («Нашествие монголов») – песня 1892 года о втором нашествии монголов на Японию

Несмотря на то что войны в самой Японии шли практически непрерывно, по своему масштабу это были достаточно мелкие столкновения. Вражеских нашествий на свою территорию страна не знала, и сёгун и его самураи никак не ожидали, что кому-то придет в голову идея завоевать их острова. Между тем такое решение принял внук знаменитого Чингисхана, монгольский хан Хубилай, ставший в 1264 году императором Китая. Покорив весь Китай, Хубилай обратил взор к Японским островам, отделенным от материка лишь узким проливом. Китайцы и корейцы предоставили войску Хубилая корабли, монголы посадили на них свою конницу и китайско-корейскую пехоту, и в 1274 году флот направился к Японии. Опустошив острова Цусима и Ики, монголы высадились на острове Кюсю.

Вот он, Асикага Такаудзи (1305–1358), положивший начало новой эпохи в истории Японии и основатель сёгуната Асикага.

Уже первые столкновения показали японским воинам, что одной только самурайской храбрости, для того чтобы победить в сражении с необычным противником, явно недостаточно. Дело в том, что самураи сражались по определенным правилам: вначале стреляли свистящими стрелами с тупыми наконечниками, а потом уже с острыми. Затем начинались поединки знатных воинов и бои между отрядами их вассалов, и только в конце все это превращалось в массовое сражение. Для монголов, воспитанных на законах Чингисхана, все эти правила и церемонии были просто смешны, и, хотя по качеству вооружения они уступали самураям, победа и в силу их многочисленности, и более высокой военной организации была бы на их стороне. К тому же они уже имели наполненные порохом железные бомбы, которые метали при помощи катапульт, и фитильные гранаты, сделанные из обожженной глины.

Книга в книге. «Воевать по традиции!»

То, как было принято воевать у самураев, хорошо описал Джеймс Клейвелл в своем романе «Сёгун», так что достаточно всего лишь закрыть глаза, чтобы все это себе наглядно представить.

Нападающие набрали скорость, защитники стояли под знаменами своих капитанов, подшучивая над «врагом», как они обычно делали, растянувшись в свободном строю шеренгой в три или четыре человека. Скоро атакующие должны будут спешиться на расстоянии полета стрелы. Тогда самые храбрые воины с обеих сторон начнут со свирепым видом подходить к противнику, бросая вызов самыми оскорбительными фразами о своем превосходстве и благородном происхождении. Начнутся отдельные вооруженные стычки, постепенно увеличиваясь в количестве участников, пока один из командиров не отдаст приказ об общей атаке, и тогда каждый человек начнет сражаться сам за себя. Обычно большинство побеждает меньшинство, тогда вводятся резервы и снова идет бой, пока нервы одной стороны не выдержат и несколько отступающих трусов не соединятся в массу отступающих, в результате чего другая сторона побеждает. Обычным делом была и измена. Иногда целые полки, следуя приказам своих командиров, переходили на сторону противника, приветствуемые как союзники – всегда желанные, но никогда не надежные. Иногда побежденные командиры ускользали, чтобы перегруппироваться для нового сражения. Иногда воюющие сопротивлялись до смерти, иногда со всеми церемониями совершали сэппуку. В плен попадали редко. Некоторые просились на службу к победителям. Иногда их принимали, но часто отказывали. Смерть была уделом побежденных, быстрая для смелых и позорная для трусов. Таков был характер всех боев в этой стране, даже самых больших битв, солдаты здесь были такие же, как и везде, за исключением того, что они были намного более свирепы и лучше подготовлены к смерти за своих господ, чем где-либо еще в мире.