Самые скандальные треугольники русской истории
Шрифт:
А летом 1919 года у Блока случается роман, в котором не было ни тайных свиданий, ни секса, ни поцелуев. Точнее говоря, у кого-то из руководителей новой культуры возникла мысль, что поэт может на это клюнуть и окажется окончательно прирученным в пику всем осуждающим советскую власть. Пока видный деятель, заместитель Троцкого Федор Раскольников находился в плену у белых в Эстонии, его жена поэтесса и тоже видный деятель Лариса Рейснер решила занять сердце Блока. Она была допущена в высшие сферы власти в Петрограде. Принялась устраивать Блоку шикарные обеды в обстановке голода, прогулки за город на личном автомобиле Николая II и… агитировать вступить
Другие, последние романы из того разряда, когда в классика влюбляются поклонницы, были более сердечными, но столь же обреченными. Он встречался с Евгенией Книппович, которая позже станет председателем «Ассоциации памяти Александра Блока», и Александрой Чубуковой, утверждавшей, что ее родившаяся в мае 1921 года дочь – от Блока. Поэту было уже все равно.
В феврале 1921 года в Доме литераторов в Петрограде был устроен вечер, посвященный 84-й годовщине гибели Пушкина. Блок делал доклад. И чем дольше он говорил о Пушкине, тем больше публика понимала, что он намеками, аллюзиями, аллегориями, как и пристало старому символисту, говорит о сегодняшнем дне, о том, что советская власть не принесла ничего хорошего ни народу, ни писателям. И закончил совсем уж откровенно: «На свете счастья нет, но есть покой и воля. Покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю – тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем; жизнь потеряла смысл».
В июне 1921 года у Блока первый сердечный приступ. В августе – последний. Рядом с ним до самого конца была жена. Неоднократно собиравшийся консилиум лучших из оставшихся врачей Петрограда сначала ничего не мог понять, списывая боли в сердце на неврастению. Блок всю жизнь жаловался на нервы. Понятно, что с этим делом у него не все было в порядке с самого детства. А на сердце жаловался лишь в стихах. Оказалось, что септический эндокардит (воспаление внутренней оболочки сердца) – такая болезнь, что может в считанные недели свести в могилу мужчину всего лишь сорока лет от роду. Особенно если он к тому моменту считал себя мертвецом.
Разумеется, коллеги, не простившие Блоку «Двенадцати», еще будут поливать его грязью. К ней относятся и гипотезы относительно его смерти. Как-то не верилось, что просто от сердца. Андрей Белый в романе «Петербург» придал черты Блока своему персонажу Сенатору, который умирает от сифилиса. К мнению Белого присоединились многие любители пикантного. Но объективность показывает – никаких признаков этой «чумы начала XX века» у поэта не было. Судьба не уберегла этого любителя борделей от визита к венерологу. Но в молодости и по несерьезному поводу.
Блок мог быть счастлив, если б наблюдал откуда-то сверху. У его гроба собрались в печальном примирении его последние возлюбленные Любовь Дельмас и Евгения Книппович. И вечная возлюбленная Любовь Дмитриевна. И мать, которую одну он и любил. Просто как сын.
8 августа 1921 года в «Правде» напечатали удивительно скупой некролог: «Вчера утром скончался поэт Александр Блок». 10 августа его похоронили в Петрограде на Смоленском кладбище. Ненавидевшая Блока Анна Ахматова рыдала на похоронах. Рыдал и Андрей Белый. Любовь Дмитриевна Блок молчала.
Жизнь Любови Дмитриевны превратилась в доживание. Странности обмена веществ в ее организме вдруг заставили женщину полнеть в разгар голода в 1919 году. А заодно
и дурнеть лицом. Процесс продолжился и в годы НЭПа. Поскольку роли комических толстушек и старух ей, при ее невеликом таланте, никто не предлагал, то о сцене пришлось забыть. О новых романах как-то не думалось. Пришлось крутиться, обеспечивая себя, а также мать и тетку Блока, живших теперь после советских уплотнений с ней в одной квартире. Александра Андреевна пережила сына на полтора года. Ее похоронили рядом с ним и на надгробном камне написали двойную фамилию Блок-Кублицкая.В марте 1925 года с Любовью Дмитриевной встретился Корней Чуковский. Он вспоминал: «Или она прибедняется, или ей действительно очень худо. Потертая шубенка, не вставленный зуб, стоит у дверей – среди страшной толчеи, предлагает свои переводы с французского. Вдова одного из знаменитейших русских поэтов, «Прекрасная Дама», дочь Менделеева! Я попытаюсь устроить ей кой-какой заработок, но думаю, что она переводчица плохая». В результате она устроилась корректором в Госиздат.
Но в ней еще жило прежнее упрямство, помогавшее справляться со всеми сложностями прежде. Она не оставляла надежд вернуться на сцену. Для чего решила похудеть. Так однажды отдых в Кисловодске она превратила в настоящее самоистязание. Каждый день отправлялась в длительные прогулки в горы, стараясь, чтобы подъемов получалось больше, чем спусков. Физические нагрузки на непривычный к ним организм немолодой женщины привели к ишемической болезни. С тех пор она не расставалась с таблетками.
Потом она задумала изучать теорию и историю балета. Стала посещать Вагановское училище, тогда не «имени», а «под руководством», подружилась с самой Агриппиной Яковлевной. Написала книгу «Классический танец. История и современность». А также книгу о том, что было главным в ее жизни – «Были и небылицы о Блоке и о себе», за что расплодившаяся к тому времени армия блоковедов отнюдь ей не рукоплескала. Обе книги были изданы после ее смерти. Умерла она незаметно в сентябре 1939 года, ей было неполных 58 лет. Тоже от сердца.
Размеры книги не позволяют уделить такое же внимание обособленному от Блоков существованию Андрея Белого, какое уделено Александру Блоку. Каждому по его величине в литературе.
Излечившись от любви к Любови Дмитриевне, Белый пишет и пишет, издает сборники стихов. Пессимистическое настроение его творчества удивительным образом совпадает с блоковским. Одни названия сборников чего стоят – «Пепел» и «Урна». В беседах Андрей Белый любил пококетничать и часто повторял, что не доживет до следующего лета, что смерть становится его верной подругой и т. д. И пережил Блока на 15 лет. Белый все больше уходит от поэзии к прозе. К главному своему детищу роману «Петербург» он приступит в 1912 году.
Наиболее ярким же событием в личной жизни Андрея Белого становится знакомство с Анной Алексеевной Тургеневой, или, как ее называли в семье в честь повести знаменитого родственника, Асей. Ивану Сергеевичу Тургеневу она доводилась в какой-то степени внучатой племянницей, а вот выдающемуся русскому анархисту Николаю Бакунину – родной внучкой. Первый раз Белый ее увидел в разгар треугольных страстей – «плоскогрудая девочка, раздвинув юбчонки, делает книксен». Это цитата из будущего романа «Москва», где Ася станет прототипом Лизаши, главной героини.