Самые странные в мире: Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели
Шрифт:
Обобщенная просоциальность также включает в себя мотивации, эвристики и стратегии для наказания тех, кто нарушает нормы беспристрастности. Там, где люди доверяют незнакомцам и сотрудничают с теми, кого они только что встретили, они также скорее склонны наказывать любого, кто нарушает их беспристрастные нормы справедливости или честности, даже если нарушение направлено не против них самих. В то же время они менее склонны мстить тем, кто досадил лично им.
Эти психологические различия тесно увязаны с показателями успешности государств по всему миру. Страны, в которых люди демонстрируют бoльшую обобщенную просоциальность, имеют больший ВВП на душу населения, бoльшую экономическую эффективность, более высокое качество управления, более низкий уровень коррупции и более высокие темпы инноваций. Конечно, если формальные институты вроде судов, полиции и правительства функционируют хорошо, гораздо легче развить и обобщенную просоциальность, но для начала как такого добиться? Не будут ли внутригрупповая лояльность, кумовство, преданность друзьям и коррупция всегда подрывать любые усилия по созданию объективных, беспристрастных и эффективных формальных институтов управления? Что, если сначала возникла благоприятная для обобщенной просоциальности психология, а уже потом появились соответствующие ей формальные институты управления? {75}
75
Alesina and Giuliano, 2010, 2013; Algan and Cahuc, 2010, 2013; Falk et al., 2018; Herrmann et al., 2008; Hruschka and Henrich, 2013b.
Одержимость
Двое мужчин, Боб и Энди, которые не были знакомы, в одно время оказались на очень оживленном уличном рынке. Людей было много. Толпа была плотной, поэтому всем приходилось протискиваться сквозь людскую массу. По пути Энди остановился, чтобы посмотреть на какие-то товары, положив сумку, которую он нес, на землю. Боб заметил лежащую сумку Энди. И пока Энди отвлекся, Боб наклонился, поднял его сумку и ушел с ней.
Насколько хорошо или плохо поступил Боб? Используйте вот эту шкалу:
А теперь давайте посмотрим на другую ситуацию:
Двое мужчин, Роб и Энди, которые не были знакомы, в одно время оказались на очень оживленном уличном рынке. Людей было много. Толпа была плотной, поэтому всем приходилось протискиваться сквозь людскую массу. По пути Роб остановился, чтобы посмотреть на какие-то товары, положив сумку, которую он нес, на землю. Рядом с сумкой Роба лежала еще одна очень похожая сумка. Эта сумка принадлежала Энди, с которым Роб не был знаком. Когда Роб повернулся, чтобы забрать свою сумку, он случайно взял сумку Энди и ушел с ней.
Как вы оцениваете поступок Роба в этой ситуации? Насколько хорошо или плохо поступил Роб? Используйте приведенную выше шкалу.
Большинство американцев осудят Роба менее строго, чем Боба, оценивая его поступок как просто «плохой», а не «очень плохой». Точно так же оценки того, насколько строго должны быть наказаны Боб и Роб, снижаются с «очень строго» (Боб) до «строго» (Роб). Единственное различие между Робом и Бобом в этих ситуациях – их психические состояния, то есть их намерения. Боб украл сумку Энди, а Роб – взял случайно. В обоих случаях Энди был нанесен одинаковый ущерб.
Чтобы понять, какую роль играют намерения в моральных суждениях людей, группа под руководством антрополога Кларка Барретта и философа Стива Лоренса (в которую входил и я) знакомила с серией коротких зарисовок, подобных приведенным выше, несколько сотен людей из 10 различных популяций со всего мира, в том числе представителей традиционных обществ Амазонии, Океании, Африки и Юго-Восточной Азии. Мы были нацелены не на широкие выборки из целых стран или регионов, как обстояло дело с большей частью обсуждаемых выше экспериментов, а на удаленные, сельские и относительно обособленные небольшие сообщества, которые все еще сохраняют традиционный уклад жизни. С экономической точки зрения большинство этих групп обеспечивают себе пропитание самостоятельно путем охоты, рыболовства, земледелия или скотоводства. Для сравнения мы также включили в выборку людей, живущих в Лос-Анджелесе. Различные зарисовки, на которые реагировали респонденты, были посвящены воровству, отравлению колодца, побоям и нарушениям пищевых табу; они затрагивали широкий спектр факторов, которые могут влиять на наши суждения о таких людях, как Боб или Роб {76} .
76
Barrett et al., 2016.
Выяснилось, что то, насколько сильно люди полагаются на психические состояния других при оценке их действий, очень различается в разных обществах. Как обычно, люди Запада оказались на одном из концов этого диапазона, поскольку особенно полагались на свои предположения о невидимых глазу состояниях в головах и сердцах других людей.
Рисунок 1.8 обобщает реакцию респондентов на приведенное выше задание – наш сценарий про кражу на рынке. Высота столбцов соответствует разнице между тем, насколько сурово люди судили Боба (умышленная кража) и Роба (кража по рассеянности). Эти данные комбинируют оценки того, хорошо или плохо поступили герои, с тем, насколько сильно, по мнению участника, должна пострадать их репутация и как они должны быть наказаны. Результаты показывают значение намерений для разных популяций: более высокие столбцы соответствуют тому, что респонденты внимательнее относятся к намерениям Роба и Боба при решении вопросов о наказании, репутации и общей оценке деяния. С правого края жители Лос-Анджелеса и Западной Украины, которые придавали наибольшее значение намерениям Боба, осуждая его гораздо строже, чем Роба. На другом конце распределения находятся жители островов Ясава (Фиджи), которые не делали никаких различий между Бобом и Робом. Другие популяции, такие как представители племени сурсурунга с острова Новая Ирландия (Папуа – Новая Гвинея) и пастухи химба (Намибия), использовали намерения, чтобы модифицировать свои суждения о случившемся, но общее влияние намерений было незначительным.
Закономерности, подобные той, которая показана на рис. 1.8 для случая кражи, наблюдаются и для таких преступлений, как нанесение побоев и отравление колодца, а также для нарушений табу. Важность намерений меняется от нуля у жителей фиджийских островов Ясава до максимума у людей Запада {77} .
Подобные различия в использовании психических состояний для вынесения моральных суждений нашли подтверждение в последующих исследованиях и наблюдаются не только при сравнении небольших племенных общин с людьми Запада. Японцы, например, менее, чем американцы, склонны учитывать намерения при вынесении моральных и юридических суждений в отношении посторонних, особенно в более традиционных сообществах. Значение намерений при вынесении суждения сильно зависит от характера взаимоотношений между вовлеченными сторонами. Япония примечательна тут потому, что ее формальные правовые институты представляют собой почти точную копию американских, но эти институты действуют совсем по-другому, потому что психологический склад населения там существенно отличается на самом базовом уровне {78} .
77
Данный результат не свидетельствует об отсутствии способности делать выводы о психических состояниях или намерениях других. На островах Ясава мы с коллегами на протяжении многих лет провели множество экспериментов на оценку способностей к ментализации – размышлениям об убеждениях, намерениях и мотивах других (McNamara et al., 2019a, 2019b). Оказывается, коренные жители обладают хорошими навыками ментализации
и в их языке есть достаточный словарный запас для обсуждения психических состояний. Тем не менее они не склонны открыто обсуждать психические состояния других людей и, как показывает этот эксперимент, часто не учитывают их при вынесении моральных суждений о чужаках. Они сосредоточены на результатах и последствиях, а не на предполагаемых психических состояниях. Интересно, что в предложенном нами сценарии отравления – когда действующее лицо намеренно или случайно выливает что-то ядовитое в источник воды своей деревни, отравив своего соседа и почти убив его, – и пастухи химба в Намибии, и охотники-собиратели хадза в Танзании, наряду с аборигенами островов Ясава, игнорировали намерения этого человека при вынесении моральных суждений.78
Hamilton and Sanders, 1992; Robbins, Shepard, and Rochat, 2017. В дополнение к этому недавняя работа в области культурной нейробиологии, сравнивающая японских и американских детей, демонстрирует, как предположения о психическом состоянии других обеспечиваются в этих группах довольно разными типами нейронной активности (Kobayashi, Glover, and Temple, 2007).
Рис. 1.8. Диаграмма, показывающая разницу в степени осуждения умышленной кражи и кражи по рассеянности (случаи Роба и Боба, приведенные выше) для 10 различных обществ. Данные учитывают общую оценку деяния, а также представления о надлежащем наказании и ущербе для репутации. Чем выше столбец, тем большее влияние на степень осуждения оказывают намерения
Многие люди Запада находят эти результаты удивительными. Намерения, убеждения и личные предрасположенности настолько важны для моральных суждений в западном обществе, что идея, что люди в иных обществах судят других, основываясь в основном или полностью на том, что они сделали, то есть на результате, вступает в конфликт с нашим твердым интуитивным представлением о приоритетности психических состояний. Однако склонность уделять относительно мало внимания психическим состояниям, вероятно, определяла моральные суждения о незнакомцах у большинства людей на протяжении почти всех последних десяти тысячелетий. Это предположение напрямую следует из того, как основанные на родстве институты работают в обществах регулируемых отношений. Как мы увидим в следующих главах, институты, основанные на родстве, развивались в ходе культурной эволюции таким образом, чтобы создавать сплоченные и устойчивые социальные единицы за счет рассеивания ответственности, виновности и стыда внутри таких групп, как кланы или роды, что снижает, а иногда и вовсе обнуляет значение индивидуальных психических состояний при вынесении моральных суждений {79} .
79
Curtin et al., 2019; Gluckman, 1972a, 1972b.
Лес за деревьями
В 2000 г. я снова посетил общины мапуче – коренной народности, проживающей в отдаленных районах Чили, которую я изучал в 1997–98 гг. в рамках подготовки диссертации. На своих небольших фермах, расположенных среди холмов в тени заснеженных Анд, мапуче до сих пор используют волов и стальные плуги для выращивания пшеницы и овса, попутно разбивая небольшие огороды. Их расширенные семьи сообща занимаются такими видами деятельности, как посев и обмолот, которые принято завершать ежегодными ритуалами сбора урожая, объединяющими разрозненные в остальное время домохозяйства. То и дело спасаясь от злобных сторожевых псов, в первый раз я провел среди эти полей и общин почти год, собирая интервью с крестьянами-мапуче и иногда проводя с ними психологические и экономические эксперименты. Я узнал среди прочего, что упряжка волов может без труда вытащить из глубокой грязи полноприводный «субару» и что человек способен убежать от своры собак, потому что они устанут раньше, чем вы, если вы в силах пробежать пару километров со скоростью 14 км/ч {80} .
80
Об исследовании среди мапуче см. Faron, 1968; Henrich and Smith, 2004; Stuchlik, 1976.
В новую поездку я взял с собой несколько экспериментальных заданий, о которых узнал, общаясь с психологом Ричардом Нисбеттом из Мичиганского университета. Нисбетт и некоторые из его учеников, теперь уже состоявшиеся психологи, обнаружили, что между жителями Восточной Азии и американцами европейского происхождения имеются существенные различия в том, насколько сильно они полагаются на «аналитическое» или «холистическое» мышление. Ключевая разница заключается тут в сосредоточенности на «вещах» или их «отношениях». Мысля аналитически, люди концентрируются на объектах, выделяют их составные части и для объяснения происходящего сопоставляют с этими объектами или частями определенные свойства. Они ищут четкие правила или условия, которые позволяют им относить объекты, включая животных или людей, к отдельным, не пересекающимся категориям. Они объясняют факты, изобретая «типы» (к какому типу относится эта девушка?), а затем присваивают этим типам свойства. Размышляя о тенденциях, аналитически мыслящие люди склонны «видеть» прямолинейные графики и предполагать, что процессы будут идти как сейчас до тех пор, пока что-то не произойдет. В отличие от них, холистически мыслящие люди концентрируют внимание не на частях, а на целом, и в особенности на отношениях между частями этого целого или на том, как эти части сочетаются одна с другой. Наконец, являясь узлами более широкой сети сложных отношений, они по умолчанию ожидают, что тенденции во времени окажутся нелинейными или даже циклическими {81} .
81
Miyamoto, Nisbett, and Masuda, 2006; Nisbett, 2003; Nisbett et al., 2001.
Различные экспериментальные задания затрагивают разные аспекты противопоставления аналитического и холистического мышления. Проводя один из таких тестов под названием «тройственный выбор», я показывал людям целевое изображение и две другие картинки, помеченные буквами A и Б. Например, целевым изображением был кролик, а к нему прилагались картинки с морковью (A) и кошкой (Б). Удостоверившись, что участники все верно разглядели, я спрашивал их, с чем сочетается целевое изображение (в этом случае кролик) – с картинкой А или Б. Сопоставление целевого изображения с одним из представленных в данной паре образов указывает на аналитический, основанный на правилах подход, в то время как выбор другой картинки указывает на холистическую, то есть функциональную, ориентацию. Если участники выбирали в пару кролику кошку, они, вероятно, использовали для этого абстрактную категорию, основанную на правиле: кролики и кошки – животные. Однако, если они объединяли кролика и морковь, они, вероятно, в первую очередь учитывали определенное функциональное отношение: кролики едят морковь.