Самые знаменитые путешественники России

Огромный храм поразил Никитина, еще более поразили его большие статуи индуистских богов, установленные внутри самого храма.

И если до этого Никитин знакомился с религией, обычаем и бытом мусульманского населения Индии, то теперь перед ним предстала религия и культура индусов-брахманов.

В своих путешествиях по Индии Никитин потерял уже счет числам и дням месяцев. И несмотря на то, что в своих поездках он говел и постился, он мог только догадываться о днях праздника Рождества Христова и Святого Воскресения и мог лишь гадать о них только по приметам.

Никитин вернулся из Парваты в Бидар, где стал свидетелем триумфа бахманидского султана по случаю его победы над индийцами. Многие свидетели этой войны (1409–1471) рассказали ему о ходе военных действий. Однако путешественник понял, что итогом этой трехлетней войны стало лишь присоединение к Бахманидскому царству порта на берегу Малабара — Гоа и крепости Белчаян. Взять главный город Виджаяначар войска султана так и не смогли. Война обошлась населению Бахманидского царства в кругленькую сумму, но самое главное, погибло множество воинов в ходе боев, а также от голода и болезней.

Из Бидара Никитин отправился на юго-запад Бахманидского государства в город Райчур, являющийся центром одноименной области, славящейся добычей алмазов. Алмазы добывали в каменных копях, которые правители Райчура сдавали в наем частным владельцам. Алмазы были в большом ходу по всей Индии. Знать любила украшать ими свою одежду, паланкины, сбрую и, конечно, оружие.

Прошло пять лет скитаний по странам Востока, Никитин давно уже начал тосковать по Руси, по родной Твери и по Волге. И он решил трогаться в обратный путь.

Однако прежде, чем начинать путешествие, он хотел понять, какой же дорогой возвращаться на родину.

Но он сразу решил не идти через Аравию, куда в Мекку спешили поклониться святыням тысячи паломников. Путешественник опасался, что там-то его непременно заставят принять ислам.

И все же он решил перебраться из Бидара в Кукуру, где закупил алмазы и сердолики, которые затем продал на базаре в Голконде, чтобы раздобыть денег на обратный путь. Затем он вернулся в Гулбарг, а из него через Аланд в Дабул, откуда рассчитывал перебраться на судне в Ормуз, откуда три года назад отплыл в Индию.

Заплатив за проезд два золотых, Никитин оказался на палубе торгового судна. Почти целый месяц корабль стоял в открытом море, но спустя месяц путники вместо Ормуза неожиданно увидели берега Африки и скоро поняли, что оказались вблизи Северной Эфиопии, жители которой давно имели дурную славу морских разбойников. Эфиопы (барбары) не различали, кто мусульманин, индус или христианин, а грабили всех подряд.

И все же путникам пришлось высадиться на берег и одарить местное население рисом, хлебом и перцем. Все обошлось благополучно, и через пять дней судно покинуло берега Африки и через двенадцать дней прибыло в Маскат. По Персидскому заливу корабль тронулся дальше и через девять дней прибыл в Ормуз.

Дальнейший путь Никитина пролегал через Персию и Шираз. Затем через Исфахан он направился к Тебризу, проведя неделю в Кашану. Именно в Тебризе в это время находилась столица Персии.

Тебриз переживал в это время пору своего подлинного расцвета. Он находился на пересечении караванных путей и был центром ткацкого производства. К тому же сюда поступало немало тканей со всех концов Персии, Закавказья и Западной Европы.

В городе бурными темпами велось строительство зданий. Уже была возведена Синяя мечеть. Строились медресе Насрийэ и обширный крытый рынок Кайсарийэ.

Шаха Узун Хасана в это время не было в столице. В сопровождении двора и войска он кочевал по стране, осматривал свои владения. В это время его лагерь находился в 25 милях от столицы.

Сюда прибыл и русский путешественник и пробыл в шахской ставке десять дней.

Отсюда он мог пройти в свою родную Тверь хорошо знакомым ему путем, через Тавриз, Армению, Ширванское ханство, Каспийское море и Волгу. Однако даже спустя пять лет после начала своего путешествия он хорошо помнил, чем закончился для него и его спутников путь через Астрахань.

И он решил отправиться к Черному морю в Трапезунд. Некогда этот город считался столицей Черноморской империи, население которой состояло из греков, казов и грузин. Но еще задолго до прибытия Никитина город был основательно заброшен и фактически уже давно принадлежал туркам, которые переселили его знатное население в Константинополь, а молодежь отдали в рабство.

И здесь русского путешественника постигло новое несчастье — турецкие чиновники, заподозрив в нем агента персидского шаха, решили обыскать его вещи. Не найдя ничего подозрительного, они все же взяли себе почти все имеющиеся деньги и ценные вещи. И только тогда его отпустили восвояси.

Никитин поспешил найти корабль для переезда через Черное море и, заплатив золотой, тронулся в путь. Но напрасно путешественник так скоро рассчитывал попасть в Кафу (Феодосию).

Ветер погнал корабль к Вонаде (мыс на южном берегу Черного моря), а оттуда прямо направил обратно в Трапензунд. Пятнадцать дней корабль простоял в Платане, недалеко от Трапензунда, но все попытки выйти в море кончались неудачей из-за отсутствия попутного ветра.

С трудом перебравшись через море, корабль оказался в порту Балаклаве — греческой колонии.

И все же, наконец, третье море, Черное, Никитиным было перейдено.

За девять дней Никитин прошел от Балаклавы до Кафы, принадлежавшей в это время греческим колонистам.

Никитин застал Кафу накануне ее падения. Некогда большой город с мощной крепостью (высокие каменные стены с башнями), ведущий обширную торговлю, гордость Генуэзской республики, которая считала этот город «владычицей великого моря», а Черное море «Генуэзским озером», теперь переживал период своей агонии. Республика уже давно передала права на свои колонии банку св. Георгия.

В Кафе Никитин встретился со своими земляками и стал расспрашивать их о событиях в своей земле. Те в свою очередь с удивлением слушали его рассказы о далекой Индии, которые им казались чем-то похожими на сказку.

В Тверь Никитин отправился через земли Великого княжества Литовского. Но по дороге вблизи Смоленска он неожиданно тяжело заболел и скончался. Перед смертью он передал спутникам записки о своем «Хождении за три моря».

Купцы привезли эти записки к дьяку Великого князя Василию Мамыреву, ведавшему посольскими делами. Со временем они распространились в разных вариантах, приобрели свое традиционное название. В XVIII веке, разбирая архив Троице-Сергиевого монастыря их обнаружил Карамзин.