Самый близкий демон
Шрифт:
– Значит, ты поможешь мне, встретишься с ним, поговоришь о Виолетте? Меня интересует абсолютно все, что касается этой бедной женщины. Круг ее знакомых, ее отношения с мужем…
– Марк, я не дура, я все понимаю…
В дверь позвонили. Они оба вздрогнули, как если бы это они были тайными любовниками, а там, за дверями, нервно давящие на звонок – их супруги, оба…
– Это к тебе… Иди открывай, – Марк и не заметил, как произнес это с вызовом. Этот звонок его словно подкосил. Он уже «увидел» молодого парня с букетом роз и связкой апельсинов… «Дались мне эти апельсины…»
Рита встала и решительно направилась к двери. «Вот черт… кого
– Да проходи ты, проходи, раз уж пришла… Конечно, я тебе рада…
Рита втянула в кухню высокую, крупную женщину в черном с белым горошком, костюме. Красные губы, набеленное лицо, темные внимательные глаза.
– Марк Александрович, познакомьтесь, это моя мама, Ксения Илларионовна.
– Очень приятно, – искренне произнес Марк, радуясь в душе, что вместо молодого и пылкого возлюбленного Риты, которого он уже успел придумать, пришла ее мама.
– Вообще-то, Рита, мы знакомы с Марком Александровичем, – мягко заметила Ксения Илларионовна, которая так и не сумела справиться со своим удивлением, встретив ночью в квартире дочери следователя прокуратуры. – Он же допрашивал меня…
Она не сводила взгляда с Садовникова.
– Вы и по ночам работаете? – Она бросила взгляд на тарелку с куриными костями и салатницу с плавающим в масле луком.
– Да, мама, и по ночам работаем. Что поделать, если Марк Александрович заснуть не может, все думает – кто же убил нашего Михаила?..
– И как продвигается расследование?
– Да ты садись, мама, сейчас будем пить чай.
Марк вдруг подумал, что ему лучше уйти, что визит этой дамы в столь поздний час не случаен, что мать хочет поговорить с дочерью, побыть с ней и он, сосед ли, следователь, должен оставить их одних.
– Рита, спасибо за ужин, все было очень вкусно, но я должен идти, у меня, знаете ли, дела…
– Брось, Марк, ты должен остаться. И ты, мама, тоже. Если у тебя какие-то секреты, то мы можем с тобой поговорить на балконе, но мне совершенно не хочется, чтобы Марк уходил.. Тем более что он у меня не в качестве следователя… Это я так сказала… Просто вырвалось.
– А ты думаешь, что твоя мать слепа? – усмехнулась Ксения Илларионовна. – Согласитесь, Марк Александрович, жизнь – удивительна… Кто бы мог подумать, что нашего зятя кто-то отравит и что этим делом будете заниматься вы… И что однажды ночью я встречу вас здесь, у Риты, и что вы будете вести себя как малые дети… Мне надо было бы догадаться…
– Мама, садись. Успокойся и расскажи, что случилось.
– Да ничего не случилось, просто меня мучают кошмары. Я не могу спать. Вижу Михаила, как он слоняется по моей квартире, и лицо у него синее-синее… Настоящий ночной кошмар! Как в кино. Но никогда бы не подумала, что это случится со мной. Ведь я ненавидела Мишу. Грех так говорить, но я хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось. И все мои близкие и знакомые знают, как я относилась к своему зятю. Ненависть, скажу я вам, это страшная сила…
– Вот и у Марка сейчас подобное дело… Теща ненавидит зятя и обвиняет его в убийстве своей дочери…
– Что, кого-то еще убили? – Ксения Илларионовна бросила на Марка встревоженный взгляд.
– Убили, – почему-то с виноватым видом произнес Марк, сам до конца не понявший, за что он по-настоящему чувствует свою вину: за убитую Виолетту или за то, что его застали
здесь ночью – поедающим ужин у Маргариты.– Мама, представляешь, – оживилась успевшая немного прийти в себя от столь неожиданного визита матери Рита, – молодая женщина, у которой маленькая дочка, шести месяцев, ждет дома мужа, готовится ко сну, уже умылась, сняла с себя все украшения и, вероятнее всего, легла спать, так и не дождавшись мужа… И вдруг ей кто-то звонит и приглашает ее прийти в парк к десяти часам. Поскольку она не может оставить малышку без присмотра, Виолетта, так зовут эту женщину, быстро собирается и вместе с дочерью, уложив ее в коляску, едет в парк, благо живет она рядом… И вот там, в тихой и пустынной аллее, ее убивают. Камнем по голове. В присутствии шестимесячного ребенка…
– И кто же ее убил?
– Мама! Да кто ж знает-то?! Мы же только что говорили о ненависти, которую питают иногда тещи к своим зятьям… Вот и мать Виолетты обвиняет во всех смертных грехах своего зятя, Валерия… Мы как раз рассуждали на эту тему, когда ты позвонила в дверь…
– А какой ему смысл убивать эту самую Виолетту? Что, после нее останется большое наследство?
– Как будто бы нет… – ответил Марк. – Квартира, конечно, останется… Но и у его любовницы тоже есть квартира, правда, не ее… Стоп! Неужели из-за квартиры?
– Его арестовали, этого Валерия, мужа Виолетты. У него рукава куртки забрызганы кровью жены…
– Рукавами я займусь завтра, – вдруг сказала Рита с задумчивым видом.
– Какими еще рукавами? – не понял Марк.
– Да это я так просто… Марк, еще чаю?
– Да я вроде бы пиво пил…
– Хорошо, тогда еще пива, ледяного. Мама, ты мне что-то хотела сказать?
– Нет. Если честно, я приехала к тебе просто отоспаться. Но я вижу, что не вовремя.
– Я постелю тебе в мастерской на диване, ты как, не против?
– Да ты что, я очень даже рада…
– Тогда пей чай, а я спущусь, все тебе приготовлю… В ванне ты найдешь чистые полотенца, сама знаешь…
Она вышла из-за стола, оставив Марка наедине с матерью.
– Вы не обижайте мою дочь, Марк. Она – очень ранимый человек. Понимаю, что мои слова мало что значат, но все равно… Будьте с ней понежнее, никогда не унижайте ее, не бейте… Я насмотрелась на жизнь Наташи, своей младшей дочери, и в какой-то мере стала понимать и свою старшую дочь, Маргариту, которая вообще отказалась выходить замуж. Во всяком случае, за нее я была всегда спокойна. Она никого не любила, жила одна, много работала… И, главное, ни от кого не зависела. А теперь… я же вижу, какими глазами она на вас смотрит!.. Она попала в зависимость от вас. От своей любви к вам, понимаете? И теперь ее настроение будет связано с вашим отношением к ней. Я это чувствую, и мне ее заранее жаль… Прошу вас, если у вас к Рите нет серьезных чувств (хотя я понимаю, быть может, я тороплю события), оставьте ее в покое…
– Знаете, у вас такая красивая дочь… Я удивился, когда узнал, что она не замужем… – Марк ушел от прямого и, как ему показалось, интимного разговора о чувствах. Это их с Ритой личное дело – как любить, сколько и любить ли вообще. Он знал только, что его жизнь буквально пару дней тому назад изменилась и наполнилась светлым и радостным, щемящим чувством счастья от сознания, что он обладает женщиной, о которой долго мечтал и которая, как ему казалось, была тоже в него влюблена.
– Не лукавьте, вы все прекрасно о ней знали… У вас профессия такая… Да и вообще, вы же соседи.