Самый эльфийский поцелуй

Кажется, стало только хуже.

Лица первокурсников вытянулись, а глаза стали больше раза в два.

— А мы тут побеги туфринового дерева высаживаем, — сообщила Тамилла, вновь привлекая к себе внимание. — Хотите посмотреть.

Не очень, но пришлось согласиться.

И неожиданно меня это захватило.

Я сама не поняла, как разговорилась, а потом больше двух часов рассказывала им о туфриновом дереве и его лечебных свойствах. Потом коснулись других трав и растений, которые росли поблизости.

И что самое удивительное — меня действительно слышали и даже задавали вопросы.

— А давайте после нового года снова соберёмся, — вдруг произнесла рыжеволосая девушка с россыпью веснушек на круглом лице, когда я замолчала, чтобы перевести дыхание. — И вы нам еще расскажете о травах.

— Да, — поддержали её однокурсники нестройным хором.

— Какая хорошая идея, — захлопала в ладоши Тамилла. — Но только, если у алари будет свободное время.

«Если бы только дело было в этом», — горько подумала я, возвращаясь к действительности.

Та самая девушка с косичками добавила нерешительно:

— Знаете, вы раньше нам так не рассказывали. Всё как-то сухо, а сейчас, — она робко улыбнулась, — сейчас вдруг стало всё так понятно и интересно.

И сердце в груди будто запело.

Как, оказывается, приятно быть лучше, сильнее, умнее её. Той, чье тело я заняла.

Платье привезли в день бала. Прямо с утра.

Огромная коробка, которую и обхватить-то сложно было. Белого цвета с красивым бирюзовым бантом.

Её, восторженно вздыхая и ахая, открывала Люля.

Домовушка всё-таки уговорила профессора Куинса и Дейру отпустить её на день раньше. Не знаю, как у нее это получилось, но вид у обоих был весьма красноречивый. Я даже почувствовала себя немного виноватой. Может, потому, что радовалась возвращению своей помощницы, с которой теперь могла нормально попрощаться.

Люля развязала бант, сняла крышку и, встав на цыпочки, заглянула внутрь. Я молча ждала результата её исследований, стараясь при этом сохранить равнодушное лицо.

И ведь дождалась.

Домовушка хмыкнула, зачарованно коснулась ткани и снова хмыкнула.

— Маразм у неё что-ли? — наконец произнесла она, возвращая крышку на место.

— У кого? — невинно уточнила я, сидя в кресле у камина и просматривая конспекты Катриэль, которые уже не казались непонятными.

Не знаю, зачем я это делала, уже сегодня домой. Но удержаться не могла, пытаясь за эти часы вобрать в себя как можно больше воспоминаний.

— У портнихи этой. Она не тот заказ прислала! — возмущенно воскликнула та.

— Почему не тот? — спросила я, старательно пряча улыбку. — Там не платье?

— Платье.

— Не красивое?

— А кто его знает. — Люля озадаченно почесала затылок, пытаясь понять, в чем причина моего неожиданного веселья. — Не рассмотрела я.

— Тогда, что не так?

Я отложила в сторону конспект и взглянула на свою помощницу.

— Оно красное! — громким шепотом произнесла домовушка, картинно закатив глаза.

Словно это был самый страшный грех на свете.

— Знаю, — в тон ей ответила я.

Люля озадаченно нахмурилась.

— Как так?

— Это я выбрала цвет и фасон, — сообщила ей, поднимаясь. — И мне не терпится взглянуть на результат.

— Но оно красное, — упрямо повторила домовушка. — Элвы же такое не носят.

— А я буду.

Платье оказалось именно таким, как я себе представляла. Узкий корсет, украшенный золотой вышивкой, выгодно подчеркивал талию и грудь. Широкая юбка с небольшим шлейфом, на котором расцветали тканевые розы. Красивый пояс, инкрустированный камнями и самоцветами.

И цвет красивый — приглушенно-красный с благородным матовым блеском. Он даже Люле понравился, хотя она была настроена весьма скептично.

— Зеленый или голубой смотрелся бы привычнее, — проворчала она, поправляя складки у платья, которое лежала на кровати. — Но и этот хорош.

Хорош.

Я просто не хотела привычный. Пусть в последний вечер я буду другой. Ни Катриэль Орэйо, а Катя Морозова. Мне сейчас это было так необходимо.

Чем ближе бал, тем больше я волновалась, сомневалась и раздумывала, пытаясь саму себя убедить в том, что поступаю правильно.

Плохо то, что мне и посоветоваться было не с кем. Об Арине и Витторне до сих пор не было вестей. А ведь девушка была единственной, с кем я могла свободна поговорить о своей тайне.

Не с Эшфортом же это обсуждать.

Была надежда, что фея появится и даст какой-нибудь совет, пусть даже в издевательской или насмешливой форме. Я готова была выдержать все, лишь бы помогло. Но фея решила оставить меня один на один со своими размышлениями и сомнениями.

«Я поступаю правильно! Правильно», — мысленно убеждала я себя.

И чем больше убеждала, тем меньше верила в это.

В ночь перед балом я вообще почти не спала. Все думала, размышляла и больше витала в своих желаниях.

А вечер всё приближался.

Люля помогла мне одеться, причесала волосы. Домовушка хотела украсить их обручем или заколкой, но я от всего отказалась.

— Не надо, — с улыбкой отозвалась я, рассматривая своё отражение в большом зеркале.

— Но как же?

— Всё отлично. Правда.

Я поднялась и повернулась к застывшей помощнице, стараясь сдержать слёзы.

— Спасибо тебе, Люля, за всё спасибо.

Она замерла от неожиданности, а потом подозрительно на меня уставилась.

— Чего задумали-то?

— Ничего, — легко соврала я.

— Это вы из-за помолвки с этим мальчишкой так нервничаете? Так помолвка еще не свадьба, передумать можно. Особенно, когда такой синеглазый мужчина рядом, — многозначительно добавила Люля.

Я тихо рассмеялась, качнув головой.

— Всё сложно, Люля, всё очень сложно.

— Не правда, — отмахнулась домовушка. — Всё легко. Это вы, высшие, любите придумывать и усложнять. А на самом деле всё просто. Есть он, она и любовь. И остальное всё неважно.