Самый лучший апокалипсис 2

— Здравствуйте, — тем временем вырвалось из меня, стоило достигнуть нужной точки маршрута.

Практически целиком в паутине и бледная что мел, возле перевернутого автомобиля и моего рюкзака с «вещичками» валялась бывший заместитель директора. Пока ещё живая, но уже без правого уха, зубатая гадина таращилась на меня полными ужаса глазами, скреблась пальцами по асфальту, чего-то там выла, мычала, дергалась и пыталась сбросить голодный волосатый ком у себя с башки. Ну не то чтобы весь целиком, но зубастой пастью паук намертво вцепился в черепушку скулящей собаки и кропотливо выжидал когда уже там разрядится на ней защитное энерго-поле пластиковых доспехов. Взгляд его голодных паучьих глаз в данный момент всецело фокусировался на мне и судя по жадному выражению на волосатой морде свою добычу он отдавать не собирался.

— Да не очень-то и надо, — пожал я плечами в ответ. — Все равно от неё никакого толка.

Жертва голодного арахнида неистово зашевелилась. Выпучив глаза и истошно подвывая, сутулая собака хотела что-то мне сообщить, всеми силами умоляя отцепить с её прокушенной башки волосатое чудовище и поговорить как цивилизованные люди. Мне так кажется. Я же отбирать у арахнида его добычу смысла не видел, а потому уселся рядом и подтянул к себе рюкзак, полез проверять содержимое. В карман сразу же отправился такой важный в нынешних реалиях апокалипсиса мобильный телефон, а в левый рукав бушлата — верная фомка. Забрав что нужно, застегнул сумку и спрятал обратно в кузов машины, поднялся на ноги.

Повернув направо, побрёл в темноту. Держась подальше от эпицентра событий, решил обойти дворовую территорию по самой границе, целиком и полностью очертив её красными каракулями. Замкнуть контур было жизненно необходимо, поскольку Настасья Павловна в любой момент могла передумать и попытаться сбежать. Женщина-кувалда уже пришла в себя, поднялась на ноги и мутным взглядом сканировала округу, соображала: окончательно топтать военных или валить из двора подобру-поздорову. Я же, оставляя за собой алую писанину и косо поглядывая на директора рынка, приковылял к двум армейцам и паре девчонок-силовиков, бывших подопечных гром-бабы. Обе они сейчас выли и рыдали, лежали носом в землю и готовились отправиться в мир иной. Парочка озверевших солдафонов держала бедолаг на мушке и вот-вот, казалось, готова была спустить курок.

— Мордой в пол!! Мордой в пол я сказал! Руки за голову! За голову, говорю!

— Да пристрели ты их! — дернул плечом один из вояк, полез отбирать у рыдающих девчонок телефоны. — По пять «влиятельности» получим.

Я поработал монтировкой. Кривая фомка из темноты для военных оказалась сильной неожиданностью. С дыркой в башке на землю упал сначала один, потом второй вояка и теперь уже я полез выворачивать армейцам карманы и забирать у холодеющих трупов все имеющиеся телефоны.

— С-с-спасибо! — шмыгнули носом у меня над головой

Я и заметить не успел, как вусмерть перепуганные дамы уже стояли на ногах, вытирали слезы и были вполне себе ничего. В следующую секунду эти девицы выхватили у меня из рук свои мобильники и ринулись на спасение других девчонок.

— Сейчас же их там… на крыше, — зачем-то сообщила мне одна из девушек, — упыри эти!

Чего «их там» и чего «упыри» осталось загадкой, потому что девчонки взяли разгон и мощнейшим прыжком взмыли под небеса.

— Стой…! — только и успел я крикнуть, прежде чем мои несостоявшиеся пленные оказались на соседней девятиэтажке. — Вот мля!

Дурацкая ситуация получилась. Я никого отпускать не собирался и пара лишних девиц моим голодным чертям была бы сейчас очень кстати. Ещё и телефоны свои позабирали. Считай, украли у меня два процента скидок в «Полярнике». Нахалки.

— А потому что меньше таращиться на них надо было! — отчитал я самого себя, припоминая стройную спортивную внешность сбежавших.

Обе девчонки, как и остальные из группы Настасьи Павловны, своими формами хочешь, не хочешь, а взгляд притягивали. Хоть в чем-то нынешний апокалипсис отличался в лучшую сторону с его виртуальной «силой» и её воздействием на женские организмы.

Я перерезал ближайшему армейцу горло. Подхватив труп за ноги, потащил намеченным маршрутом. Рисуя таким образом кровавые линии между алыми каракулями, протянул военного метров тридцать. Во дворе ярко полыхнуло.

— На крыше, на крыше!

— Вы двое, мигом в подъезд! Найдите мне этого сраного поджигателя!! — проорали среди солдафонов.

Я задрал голову к облакам. С небес на землю летело пять бутылок молотова — кто-то закидывал к нам во двор зажигательную смесь. И закидывал с любопытной техникой — перебрасывал из соседнего двора через крышу девятиэтажки. То, что бутылки метают аж с самой земли я даже не сомневался, ибо траектория полета для зажигательных снарядов была достаточно характерная — по широкой дуге.

— А ещё загадочный «пиромант» использует телекинез, — оценил я угодивший в одного из лысых каннибалов зажигательный коктейль.

В последний момент летящая стекляшка резко изменила свою траекторию и приземлились кровососу аккурат на голову. Истошно вопя и полыхая беглый рецидивист из Лепехово горящим факелом полетел на землю. С человеческой ногой в зубах кровосос намеревался было скрыться от прицельного огня разозленных военных, карабкался по отвесной стене на крышу. Не получилось. Я вновь подхватил труп за ноги.

Протащив мертвеца ещё десяток метров, бросил того в сугроб и совершенно без сил повалился рядом. Таскать за собой кровоточащее тело задачей оказалось непосильной и тактику требовалось срочно менять. Жадно глотая ртом воздух, кое-как встал, поднял мертвяка, усадил и сунул ему в руки каску. Оставив тело пускать кровь из шеи в собственный шлем, побрёл к говорящим кустам неподалеку. Вытащив фомку из рукава, продрался сквозь живой заслон, мрачной фигурой замер над головой ничего не подозревающего солдата-радиста. Весь какой-то перепуганный и в грязи вояка меня в упор не замечал, без остановки кричал в трубку позывные, крутил на рации ролики и жал тумблеры, пытался откачать мертвого товарища неподалеку, перезаряжал автомат и делал ещё миллион других дел одновременно.

— Вода, Вода, это Земля, ответь! Вода, как слышишь?! Вода, ответь, это Земля! Вода, вода…

Позывной «вода», вероятно, принадлежал второй группе армейцев и судя по обрывкам эфира в этот самый момент у них там шел ожесточенный бой возле городского водохранилища. У того самого, куда один безухий гад настоятельно рекомендовал мне "больше не соваться". Эфир то и дело прерывался из-за помех, из рации доносились звуки стрельбы и грохот взрывов, слышалось непонятное бульканье, истошные человеческие вопли и громкий детский смех. Смеялись, такое чувство, аж всем детским садом. Ещё радист из второй группы постоянно хрипел и кашлял, кому-то молился, стонал и просил «Землю», «Технику» и «Дорогу» за ними не возвращаться. Периодически к этому дурдому прибавлялся звук пожарных сирен и я сделал вывод, что в беду угодила бригада спасателей. Быть может приехали закачать воду в машины, а тут началось. Конец радиоэфира ознаменовался прощальной речью. Связной из «воды» попросил передать его жене, что он её очень любит и под маниакальный детский смех отключился.

От услышанного я малость прифигел. Замер с монтировкой в руках, ожидая продолжения. Стоял, думал, что у вояки на том конце провода чего-нибудь заклинило и сейчас поломку устранят и передача возобновится. Наш связист в происходящее тоже не верил, и как заговоренный всё нашептывал и нашептывал в трубку:

— Вода, вода, это Земля… Вода, ответь. Вода, вода…

Прошла, секунда, вторая, пятая. "Вода" на связь не выходила и я уже собирался проломить голову своей следующей жертве как рация внезапно ожила. Кривляясь и коверкая человеческую речь из трубки полился тоненький детский голосок, ехидно повторяя: