Самый лучший демон. Трилогия
Шрифт:
Нормальности в таких рассуждениях было немного. Привыкать к страху – это не в рамках нормы.
Рогатый налил и себе. Сел на диван, откинув голову на спинку и вытянув руку. Близко сел, но в стороне. Помолчал.
– Ты не знаешь, как начать разговор умнее, чем: «Я тут много думал»? – хмыкнул хаш-эд.
Арха помотала головой, прихлёбывая вино, оказавшееся сладким, да ещё и пузырьки смешно и довольно приятно щекотали в носу после каждого глотка.
– Тогда прядётся по классике. Заранее прошу прощения за пафос. Я тут много думал. И вот что я надумал. Про «необитаемый остров» –
– Иногда к нам будут приезжать Тхия с Ю и выводком детей. Для которых ты будешь запускать фейерверки, – в тон ему, мечтательно, продолжила Арха. – Шай тоже будет заглядывать, но без детей. А для Ирраша мы выстроим отдельный флигель, если у тебя ещё его нет. Адин поселится, конечно, в библиотеке. На Новый год я буду украшать дом остролистом и фонариками. На первый майский день мы станем танцевать вместе с крестьянами возле столба. И ты заведёшь привычку на ночь надевать колпак.
– Издеваешься? – снова помолчав, поинтересовался Дан.
– Мечтаю, – призналась ведунья. – Только прежде чем бредить, ты, может, скажешь, что тебя действительно волнует?
Тишина между паузами никого не удивляла и ничему не мешала.
– Ты не перестаёшь меня поражать. Обычно наивная до изумления, порой становишься потрясающе мудрой. Откуда это, а?
– Опять песня про то, что все вранье и когда я настоящая?
– Нет, просто удивляюсь. Я знаю, что ты всегда настоящая.
– А ты прекращай удивляться. Лучше объясни, что случилось.
И снова молчание.
– Да ничего не случилось. Ничего особенного не случилось. Я просто не смог тебя защитить. Опять.
Тонкий стеклянный бокал жалобно всхлипнул и осколки тихо, будто извиняясь, звякнули о каменный пол.
– Не порезался? – Арха потянулась к руке Дана, но он помешал.
Толкнул ведунью так, что она на спину завалилась, и навис сверху. В темноте его глаза казались черными. Но ведунья знала, что в зрачках у него пляшет отблеск пламени. Когда-то это её пугало.
– Я только обещаю. Но каждый раз, раз за разом, снова и снова что-то происходит. Что-то, с чем я не могу справиться, – прорычал взбешённый демон. – Я устал бояться тебя потерять. Я устал быть беспомощным. Ты – это единственное для меня по-настоящему важное. И как будто в насмешку меня постоянно тыкают носом, что ты можешь просто исчезнуть. Мне это надоело!
Арха, улыбаясь, обняла его за шею, даже не пытаясь притянуть демона к себе. Знала, что бесполезно, если он сам этого не захочет. Поэтому просто обняла.
– Я тебе люблю, – негромко сказала ведунья и тихонько подула в нахмуренное лицо, будто паутину сдувала.
– Я не об этом! – мотнул рогами Дан. – Я говорю, что…
– А я об этом, – не дала ему закончить девушка. – Я тебя люблю. Как ты можешь меня потерять? Этом мире, в другом, я тебя все-равно дождусь, понимаешь? Но сейчас-то мы тут, в твоём месте, куда ты никого и никогда ещё не приводил. Так надо ли думать о дряни?
– Ты не понимаешь!..
– Думаешь? – Арха прикусила губу, чтобы не засмеяться. Пожалуй, хаш-эд
в данный момент веселья не оценил бы. – Интересно, а что я чувствую каждый раз, когда ты уезжаешь и пропадаешь? Какие ужасы я себе представляю и чего боюсь? Нет, Данаш, правда только такая и есть: я тебя люблю. И, как ты любишь говаривать: «Это не обсуждается!».Ведунья подтянулась сама и легонько, едва касаясь, провела губами по губам демона – ещё не целуя, только лаская. Ей казалось, что воздух пахнет яблоневым цветом.
Хотя яблони, даже если они тут и росли, давно уже должны были отцвести.
Глава тринадцатая
«Мир полон идиотов, стратегически рассоложенных таким способом,
что ты непременно сталкиваешься за день хотя бы с одним из них»
(Из наблюдений мистрис Шор)
Арха так напугалась, что едва не выронила переполненную корзину, из которой дохлыми языками свешивались испачканные бинты. Пожалуй, любой бы испугался, услышь рядом с собой нечто среднее между шипением, фырканьем и звуком, будто ногтями доски скребут. Сразу мерещится многое: то ли на ужа ты наступила, то ли на ежа. То ли кого-то похоронили заживо, и теперь он пытается выбраться обратно. Даром что под полом лазаретской каптёрки никогда никого не закапывали. Это сейчас не закапывали. А кто поручится, что такого не было, когда сарай крестьянам ещё овином служил?
– Пст! Пст! – повторился странный звук. – Да пст же, тётя Арха!
Ведунья наконец-то догадалась развернуться. Что с громадной корзиной в руках сделать оказалось нелегко. Но зато источник шипения, фырчанья и скрежетания обнаружился.
– Тьма! Ирруш, нельзя так пугать, честное слово, – облегчённо выдохнула лекарка.
И тут же спохватилась, грозно нахмурившись. Правда, её ужимки на девчонку никакого впечатления не произвели.
– А что ты не слышишь-то? Я её зову-зову, а она не слышит. Уши заложило что ль?
– Ну, когда меня таким образом зовут, я обычно не реагирую. Ты бы ещё свистеть начала.
Ведунья водрузила корзину на табуретку, и устало потянулась, опершись ладонями в поясницу. Вот, кажется, что такое бинты? Тряпки же. Однако тяжёлые, как кирпичи. А их ещё до деревни волочь, отдавать крестьянкам на стирку. Нет, спасибо, конечно, что местные согласились их полоскать. Но не могли они сами грязные перевязки забирать? В конце концов, Арха – почти дипломированный работник. Ну, или по крайней мере квалифицированный.
– Могу и свистнуть, – окрысилась Ирруш. – А могу и заорать. Вот всем-то счастья привалит, кады узнают, что сейчас дядя Псих дядю Бабника уконтрапупит. Иль ещё чего похуже.
– Какой псих какого бабника должен укантропупить? – ничего не поняла лекарка.
– Ну, ой! – махнула рукой беса. – Чего мне, лордами их что ль кликать? Да то долго и больно путанно. И со всем моим уважением и почтением – дядя, а не бродяга какой. И по именам мне их не след звать. Все ж, они меня насколько старшее-то? Я ж вежевство тоже понимаю, чай не совсем дикая. А тут то…