Самый лучший комсомолец. Том 5

– Тоже, – подтвердил дядя Петя. – Да ты не переживай – мы тебя на полный рабочий день на производство устроим, не пропадешь.

От «производства» Клавку передернуло.

– Тьфу, тунеядка! – приложил ее Елисей Семенович.

– Я все расскажу, только этого отсюда уберите! – выкатила она условие.

– Елисей Семенович, пойдемте с вами где-нибудь пообедаем? – спросил я. – Видите с какими несознательными гражданами работать приходится, – развел руками с виноватой улыбкой.

– Да чего «где-нибудь», ко мне и пошли, – взяв меня за запястье, дед повел в прихожую. – Мясца с лучком сейчас сообразим, да с картошечкой!

Дядя Петя отправился с нами – положено по инструкции за процессом приготовления следить, но он пошел дальше, взяв всю работу на себя. Получилось, впрочем, шикарно, и Елисей Семенович даже предложил по такому поводу «по маленькой». Увы, нельзя.

Дядя Витя прервал идиллию под звучащего над столом «Черного ворона» – на трезвую голову не так прикольно, но все равно приятно – и мы душевно попрощались с Елисеем Семеновичем, оставив ему премию в тысячу рублей с советом отложить и через годика два купить внуку «Одиссею 2», которая потихоньку разрабатывается в Зеленогорске – с собой всю группу и оборудование заберу, на Дальний Восток, с прицелом освоить железо и игры от Atari 2600, сразу оторвавшись от конкурентов на несколько лет. Да, быстро появятся конкуренты, но это нам даже на руку – на фоне наводнившей рынок халтуры «Одиссея 3», которая аналог NES, будет смотреться еще выгоднее.

– Схема простая, еще со времен дела «Союзмяса», – поведал дядя Витя. – «Несуны» с рынка и предприятий общепита сносят мясо Клавке, а она по утрам обходит кооперативные столовые.

– А что с любовниками?

– Да врет – все сама купила, на «левые» доходы – до этого так же промышляли, но мясо таскала на рынок. Теперь, получается, повыгоднее стало.

– Поехали лицензии у кооператоров отбирать значит, – предложил я.

– Поехали, – согласился дядя Витя. – Капульник этот в каждой бочке затычка – по ее словам и барыг местных «крышует», и кооператоров, и парочку борделей даже. Передали, – кивнул на мой вопросительный взгляд.

– Чисто на всякий случай интересуюсь, – улыбнулся я. – Понятно, что куда следует передать не забудете.

– Контролируй на здоровье, – улыбнулся он в ответ.

С кооператорами даже не интересно – левые накладные примитивнейшие, по принципу «предъявлять с вложенной между листочков «соточкой»». Извините, граждане, вы попали под показательную порку и подлежите выселению из закрытого города Саратова как «ненадежные» с запретом на торговую деятельность.

Когда мы закончили, уже почти стемнело, и дядя Петя запросил по рации дальнейшие ЦУ, коими стало приглашение отужинать и переночевать в гостях на даче у главы местного КГБ – генерала Ярослава Вячеславовича Щукина. Ладно, послушаем как будет оправдываться и рвать на себе волосы от того, что «не уследил».

Глава 3

Как для «генеральской», дача товарища Щукина оказалась слабовата – один деревянный этаж плюс мансарда, краска на заборе и резных ставенках потрескалась, а печная труба недосчитывалась пары кирпичей. Легкий дух запустения царил вокруг, выражаясь не только в отсутствии света в окошках соседних домиков – это как раз объяснимо, рабочая неделя в самом разгаре – но и в обилии сорняков на участке, в жалкой горке поленьев в поленнице, в покосившемся сарае с вросшей в землю навсегда полуоткрытой дверью и давно не крашенном заборе. Калитка скрипнула, и хозяин такой-то недвиги пригласил нас внутрь.

– Ярослав Вячеславович, у вас тут… – генерал Федин пережил внутреннюю борьбу вежливости и честности, закончившуюся ничьей. – …Колоритно!

– Да времени нет, Григорий Валентинович, – начал оправдываться начальник Саратовского КГБ. – Город оборонный, капиталисты спят и видят, как бы сюда лазутчика заслать. Еще и Капульник этот – сволочь самая настоящая, оборотень! Наворотил, а нам теперь лет пять отмываться!

– Не отмываться нужно, а работать, – заметил Федин.

– Только честной работой позор и смывается, – поддакнул Щукин. – Я вообще думаю от дачи отказаться – стоит вот, разлагается что наш ОБЭП, – ловко размазал ответственность и по смежникам. Совершенно заслуженно, впрочем – глава ОБЭП по итогам рейда привычно для меня отправился в СИЗО. – Пропадает, словом, а кому-то радость будет приносить.

– Если что-то не нужно, можно и отдать, – одобрил акт нестяжательства Григорий Валентинович.

Пока мы топали на зады участка, осматривать «удобства», я покосился на тихонько переговаривающихся о чем-то Виталину и местного КГБшного капитана по имени «дядя Семён». Не из ревности кошусь – мужику уже под полтинник, и несмотря на благородные седины, особой привлекательностью не блещет, а Вилка – она Вилка, с ней за такое переживать вообще не стоит. Просто они давно знакомы, и дядя Семен энное количество лет назад преподавал Виталине с подружками экстремальное выживание – это типа тебя в тундру в одном исподнем высаживают, а ты превозмогаешь. Дядю Семена я, если он захочет, заберу с собой – такой точно пригодится, если не для прямых «выживательных» обязанностей, то хотя бы для передачи типа как у Беара Грилза.

Еще с нами дяди Петя, Витя и трио «девяткинцев» – мою персону усиленно охраняют. Присутствует и пара Фединских адъютантов. А вот местные в меньшинстве – кроме Семена и генерала Щукина присутствует только «технический персонал» в виде парочки поваров-официантов мужского пола. Не доверяет Григорий Валентинович силовикам на местах, перестраховывается. Может оно и правильно, но я спокоен – после показательных порок чинов средних, чины высшие некоторое время активно демонстрируют образцово-показательную лояльность.

Уличный сортир нареканий не вызвал – он на всем участке самая крепкая постройка, провалиться и умереть позорной смертью никому нынче не грозит – и мы отправились в дом.

* * *

Миновав сени, переобулись в предложенные тапочки и пошли на экскурсию – настолько бедненько, что невольно закрадывается мысль о склонности генерала Щукина к юродству: кровати с тонкими матрасиками поверх сетки, скрипучие полы, кое-как прикрытые убитыми паласами, стол с потемневшими от времени ножками в столовой под замершими навсегда «ходиками» рядом с растрескавшимся, почти пустым древним гарнитуром и полное отсутствие техники, включая холодильник и даже радио.

– Скромно, зато своя скважина есть, – похвастался Ярослав Вячеславович. – Я бы вас в квартиру пригласил, товарищи, но тесно там будет – одна комната на двоих с женой.

– Сгодится, – проникся духом юродства и генерал Федин. – Все не в блиндаже ночевать. Клопов-то нет?

– Какие клопы, что вы! – возмутился генерал Щукин. – Даже тараканов не водится.

Пока товарищи накрывали на стол, мы с Вилкой сходили в выделенную комнату, где полюбовались инвентарными номерами на матрасах и постельном белье.

– Какой-то юродивый генерал у нас, – тихонько поделился я с девушкой соображениями.

– Очки втирает, – поморщилась она. – Знаем мы этих «однокомнатных» – чисто ради хвастовства прописался, а живет где-нибудь за городом, и не в такой, – она окинула рукой окружающее пространство. – Халупе. Мутный он какой-то.

– С другой стороны – и помутнее видали, – пожал плечами я.

– Видали! – согласилась девушка.

Воссоединились с товарищами в столовой, уселись за стол, и взрослые накатили за встречу. Мы с Вилкой (она взрослая, но особенная) ограничились яблочным соком. Немного поругав «оборотней», выпили за торжество социалистической законности, и генерал Щукин начал пространно оправдываться: