Самый лучший враг

– Ты ведь хотел сказать нечто совсем иное, не правда ли? – проникновенно спросил Арей.

– Да. Хотел спросить: зачем ты сюда забрался?

– Во-первых, тишина, – сказал барон мрака, с удовольствием загибая сильные, будто из железа выкованные пальцы. – Ну не считая форс-мажора… – кивок на чащу. – Во-вторых, много случаев попрактиковаться, причем в условиях нетипичных. Одно дело биться со стражем света, все маголодии которого знаешь наперечет, и совсем другое – с мавкой, болотником или глазоедлой. К каждому надо подбирать особый ключик. Всякие там posta de finestra и roverso ridoppio против глазоедлы не сработают. Он, понимаешь ли, вообще не знает, что такое диагональная атака или стойка окна. Зато прекрасно понимает, как подобраться под землей и атаковать снизу.

Кто такая глазоедла, Эрлун не знал, но переспрашивать на всякий случай не стал. Вместо этого с тревогой посмотрел на рыхлую землю под ногами.

– Глазоедлы не любят оврагов с каменистыми склонами, – успокоил его Арей. – И наконец, третий большой плюс жизни в приграничье: здесь тебя никто не дергает. Никто не шлет тебе бумаг и повесток в Тартар. Здесь я в равной степени далек от свершений света и делишек мрака.

– Но ведь здесь даже магию использовать нельзя из-за этих Запретных земель! – воскликнул Эрлун.

– Само собой, – признал Арей. – И это большой минус. Но и немалый плюс, поскольку и против тебя ее никто не использует. А раз так – то да здравствует старое доброе равенство клинков, копий, охотничьей ловкости и зоркого глаза.

– А если все же применить магию? – спросил Эрлун, борясь с искушением хотя бы раз нарушить запрет и попытаться.

– Запросто. Никаких физических ограничений не существует. Ни на руны, ни на искры. Все работает. Но никогда не знаешь, как отреагирует на твою магию первохаос. В лучшем случае не заметит. А в худшем – это все равно что плеснуть в океан водички из стакана и получить в ответ струю шириной в полноводную реку. Поэтому к магии здесь прибегают, только когда совсем нет другого выхода. Себе дороже выйдет.

Арей сел рядом с Эрлуном. Снял меч вместе с ножнами и, держась руками за гарду, опустил подбородок на навершие.

– Прежде чем ты уедешь, давай покончим с делами. Чего хочет Лигул? – спросил он.

Эрлун замялся. Возможно, затем, чтобы Арей почувствовал, что он сам не очень-то одобряет поручение, с которым его прислали.

– Ты должен будешь отбыть на Запретные земли! – ответил он.

Барон мрака цокнул языком.

– Всего-то? Но если они запретные, как я могу на них отбыть? Ведь это же означает нарушить запрет! – сказал он с насмешкой.

Эрлун напряженно рассмеялся:

– Лигул приказал тебе выдвинуться на Запретные земли и ждать в трактире «Топор и плаха».

– Чего ждать? Топора или плахи?

Эрлун перестал смеяться:

– Не могу тебе сказать. Сам не знаю.

– Но что-то же ты знаешь?

Эрлун осторожно кивнул, соображая, как много можно сказать:

– Чувствую, что дело важное. Лигул был очень озабочен и… одновременно полон надежд. Ну, как игрок, который может или много выиграть, или много потерять.

– Лигул не игрок. Он рискует лишь тогда, когда у него просчитаны оба варианта, – заметил Арей.

– Да. Но бывают игры, которые тебе навязали. Игры, затеянные не тобой, – сказал Эрлун. Сказал очень веско, словно намекая на что-то, о чем и сам едва догадывался.

– Нет, не подумай, я ничего не скрываю! – поспешно продолжал он. – Лигул не исключал, что ты откажешь, поэтому сообщил мне только часть поручения. Ты должен прибыть в трактир «Топор и плаха» и оставаться там, пока с тобой не свяжутся.

Арей хмыкнул:

– Час от часу не легче! Лигул называет земли Запретными. Строго – крайне строго! – не велит кому-либо из стражей мрака посещать их. И тут – раз! – для меня делается приятное исключение! И – два! – на Запретных землях чисто случайно оказывается трактир, который наш милый карла – опять же, заметь, прекрасно знающий, что трактир не мог возникнуть в один день, – не спешит стирать с лица земли!

Эрлун поощрительно хихикнул. Он был болтун многофункциональный. Умел не только говорить, но и слушать.

– Он говорил еще что-то? – вдруг спросил Арей.

– Лигул? Да нет вроде… Хотя… Он посоветовал тебе получше вооружиться, – словно бы случайно вспомнил Эрлун.

В глазах у Арея зажегся неподдельный интерес.

– Это еще зачем? – спросил он.

– Не знаю. Скорее всего, чтобы сражаться.

– Хм… – протянул Арей. – Горбунок почему-то считает, что воин тем опаснее, чем больше на нем навьючено оружия. Будь это так, каждый разгуливал бы с двумя мечами, несколькими копьями, топором, щитом размером с лодку, да еще в броне и с кинжалом в зубах. Противнику нужно было бы только устроить такому бойцу небольшую пробежку. Через километр он упал бы со страшным грохотом. Оставалось бы только подойди к нему и, вежливо постучав в забрало ломиком, забрать весь этот металлолом.

– Ты отказываешься? Или соглашаешься? – спросил Эрлун. – Что Лигулу-то передать?

Арей задумался.

– Нет, – сказал он. – Я, разумеется, отказываюсь, но… я засиделся на одном месте. Мне нужны здоровые спортивные забавы! Хотя бы дойду до этого трактира и напьюсь. Потом кого-нибудь зарублю и вернусь обратно… Иди к проводнику! Думаю, он уже очнулся. Поешьте и ложитесь спать. Так и быть, я впущу вас в башню. Завтра утром мы дойдем с вами до границы и там расстанемся.

Эрлун встал и пошел искать проводника. Арей окликнул его:

– Погоди!.. Слушай… давно хотел спросить, и именно у тебя… Ты ведь влюбляешься?

– Ты, надеюсь, не про ведьмочек? – уточнил Эрлун.

– Нет. Я имею в виду другое. Запретное.

Красивый страж, до того словоохотливый, стал вдруг очень осторожным:

– Один раз.

– Тебе потом было больно?

– Да. Я… должно быть, действительно вложил какую-то часть души, но она почему-то не отозвалась… Видимо, испугалась. Женщина всегда понимает: нужна она тебе на всю жизнь или просто как забава.

– Но ведь иногда женщину устраивает и второе?

– Разумеется. Но мы же сейчас говорим о запретном? Разве нет?

– Да, – признал Арей. – О запретном. Должно же действительно существовать нечто запретное, если даже в Запретных землях у нашего шустрого лидера оказался трактир!

Эрлун улыбнулся, довольный, что появилась возможность свернуть с опасной темы, и отправился искать проводника. Тот, уже очнувшийся, угрюмо стоял рядом со своим конем и с тревогой вслушивался в шорохи леса.