Самый вкусный пирог в мире

Да, охранные вешки надо будет поставить завтра утром, они отрежут таких вот хищных красавцев на подходе.

А потом в Итайн может приехать, например, коммивояжер. Или агент по недвижимости. Или геологоразведчики. И они будут очень хорошо вооружены, сделают свое дело и растворятся, как сахар в крутом кипятке.

Мама будет плакать. А я этого не хотела.

Вернувшись с чайником и чашкой в спальню Виктора, я убедилась, что он спокойно спит, и снова села за стол. За письменным столом мне всегда очень хорошо и легко думалось – вот и сейчас я отпила чаю и снова принялась крутить в голове мысли о том, кто мог убить Моттона.

Анжен Моттон никогда не славился выдающимися магическими способностями. Да, кровное родство с ректором Хотсом дало ему некоторый минимум магических сил, но и только. Он выгонит из дома тараканов, но никогда не бросит ни боевого, ни исцеляющего заклинания. Что в нем прорезалось такого, чтобы убивать?

Если я найду ответ на этот вопрос, то постепенно выйду и на организатора. Только вот как все это выцепить?

Я убедилась, что Виктор крепко спит и дышит спокойно и ровно, и ушла в свою комнату – там я провела полчаса, перебирая свои вещи и пытаясь найти то, что было со мной в академии и могло сохранить хоть какую-то частицу ректора Хотса. И она нашлась в коробке, в которую я когда-то швырнула диплом, выданный мне, как милостыня – это была полновесная золотая крона, которую ректор вложил в книжку диплома.

Помедлив, я взяла ее в ладонь – золото тускло сверкнуло, словно говоря: вот я, здесь. Ты хотела отдать меня на благотворительность, но потом похоронила в этой коробке вместе с дипломом и своими мечтами. Поговорим?

Я закрыла глаза, и в темноте передо мной закружились бело-голубые сверкающие кольца заклинаний, то складываясь в печати, то рассыпаясь горстями искр. Заклинания ударялись в монету, пробуя оживить ее, выловить оттиск того, кто когда-то швырнул ее мне, пытаясь откупиться от собственной подлости. Хотс ведь был ректором, академия была в его полной власти – он мог бы открыть два места на кафедре, раз уж ему так горело пристроить племянника.

Но нет, он хотел меня уничтожить. И в чем-то у него получилось. Я выкинула магию из ума и души, я рухнула так, что не хотела подниматься.

Очередное кольцо заклинания ударило в монету, и она отозвалась – налилась живым теплом, окуталось облаком тумана. Я открыла глаза: теперь монета медленно кружилась у меня на ладони, и в тумане проступали очертания лиц тех, кто дотрагивался до нее прежде. Это были неразборчивые мутные наброски, но я знала, как сделать их четче и ближе.

Еще одно бело-голубое кольцо хлестнуло по золоту. Еще одно. Подумалось, что завтра я буду лежать в кровати и дышать через раз – да, наверно, стоило перенести все это на другой день, набраться сил. Я отправила третье кольцо заклинания, и лицо, которое выплыло из тумана, наконец-то обрело очертания.

Я увидела ректора Хотса. Немолодой, тощий, с каменно прямой спиной и цепким желчным взглядом, он смотрел мне в лицо так, словно мы вновь оказались в академии, и я, его студентка, стояла перед ним после подстроенного провала на экзамене, и земля уходила у меня из-под ног. Сейчас Хотс был настолько живым, что я даже не удивилась, когда он заговорил:

– Я рад, что ты поняла суть этого артефакта, Глория. Мне надо поговорить с тобой.

Глава 9

Виктор

Я проснулся от того, что где-то вдалеке прошелестел стон. Тихий, едва уловимый, он заставил мои волосы подняться дыбом – я сел в кровати и позвал:

– Глория?

Никто не отозвался. Давно наступила ночь, за окном царила густая черно-синяя тьма. Я выбрался из-под одеяла, покачиваясь от наплывающих волн слабости, и, держась за стены, побрел из комнаты.

Стон повторился – он был наполнен болью. Я прибавил шага, понимая: случилось что-то плохое. Что-то очень плохое.

– Глория!

Дверь в комнату Глории была приоткрыта. Я сказал себе, что мне, возможно, мерещится после паучьего яда, и Глория просто отправилась спать. Не будет же она сидеть рядом со мной всю ночь, ей самой надо отдохнуть после всех ее подвигов. Я втащился в комнату, и меня окатило ледяной волной – Глория распласталась на ковре без сознания, чуть поодаль лежала полновесная золотая крона, а над монетой колыхался призрак мужчины с настолько отвратительной внешностью, что я поежился.

Не знаю, откуда во мне взялись силы – возможно, из того упрямства, которое волокло меня по жизни – но я рванул к монете, дал ей хорошего пинка, и призрак качнулся и начал таять.

– Вы кто такой! – возмущенно воскликнул незнакомец. Он был похож на вампира, которому серебряная стружка помешала высасывать кровь из жертвы.

– Да пошел бы ты, - ответил я и добавил, куда, собственно, призраку следует пойти. – Глория, очнись! Что с тобой?

Рухнув на ковер рядом с Глорией, я принялся хлопать ее по щекам. Она была бледна, под глазами залегли темные тени, и я увидел, как над растрепанными волосами поднимаются струйки дымящихся золотых искр. Мелькнула мысль о том, что надо позвать Аврелия, надо вызвать врача, но предательская слабость во всем теле подсказывала, что я и до калитки не доползу.

– Лучше бы вам отойти, молодой человек, - подсказал призрак. – Если у нее сейчас снова скакнет уровень, то вас зацепит.

Я покосился в его сторону – тон, которым это было сказано, не оставлял простора для споров и сопротивления. Искры сделались гуще.

– Она не вспыхнет? – спросил я. Незнакомец мотнул головой.

– Нет. Видите сумку в углу? Откройте, там коробка с зельями.

Я пополз в угол, расстегнул сумку Глории и увидел деревянный ларчик. Под крышкой обнаружилась добрая дюжина пузырьков и склянок, и я растерянно спросил:

– Что именно брать?

– Мертвую воду, - ответил призрак и качнулся, словно его задело сквозняком. – Вон тот, с красной крышкой. Две капли ей в рот. Потом витальный эликсир, с зеленой крышкой. Тоже две капли. Шевелитесь!

Приказ подействовал как удар плетью поперек спины. Я подполз к Глории, которая сейчас выглядела так, словно стояла на пороге того света, скрутил крышку с пузырька с мертвой водой и пообещал:

– Если это ей повредит, то я тебя убью, понял?

– Найди сперва, - ответил призрак. – Я просто отключу передатчик, вот и все.

Ага, значит, золотая монета была передатчиком. Я осторожно капнул две капли мертвой воды в рот Глории и тотчас же добавил витальный эликсир. Глория содрогнулась всем телом, и золотая дымка, которая окутала ее голову, растаяла с легким похрустыванием. Глория обмякла на ковре, и на ее щеках проступил румянец – слабый, едва уловимый.

– Отлично, - похвалил призрак. – Учитесь, вот так и выглядит скачок уровня у мага. Теперь госпожа Фьярвисдоттир одна из сильнейших волшебников на материке.