Санаторий–2

– А что, уже доказано, что у нас тут шоу проходит? – хмуро перебил меня Григорий.

– Это пока на уровне предположения, – ответил я, – хотя менеджер Павлик сказал об этом достаточно уверенным тоном.

– Да пулю он прогнал, – в голосе Тамарки снова появились истерические нотки, а я порадовался, что забрал у нее винтовку, обезьяна с гранатой это не совсем то, что нам всем сейчас нужно.

– Тут два варианта, – осадил ее я, – либо он прогнал пулю, либо нет. Так что давай не будем делать поспешных выводов…

Тамарка как-то разом заткнулась и уставилась в окно, за которым качались ветки сосны возле памятника Ильичу.

– Поехали дальше, – сказал я, увидев, что порядок восстановлен, – менеджер Павлик по ту сторону экрана ноутбука предложил всем нам куда-то переправиться через подземный ход в основании памятника Ленину. Двое наших согласились, это были Толик и Вера, они и перенеслись… неизвестно куда.

– Как же неизвестно, – поправил меня врач Анвар, – когда известно – Павел же показал их, они в каких-то ванных оба лежали.

– Во-первых, это могли быть и не Толик с Верой, лично я их лиц не разглядел. А во-вторых – даже если это были и они, то будущее в ванне с розовой дрянью меня лично привлекает мало.

– Меня тоже, – не смогла удержаться Тамара.

– Потом портал под Лениным закрылся сам собой, – решил я игнорировать тамаркины ремарки, – и мы перешли к следующему акту нашей пьесы.

– Да не сам собой он закрылся, – напомнил Гриша, – а по твоей инициативе. Ты же монетку туда бросил вместо себя, сам же признался в этом…

– Можете выставить мне счет за порчу портала, – буркнул я в ответ, – потом, если выживем. Еще претензии ко мне будут?

Голоса никто не подал, поэтому я двинулся дальше.

– Следом появились эти твари, сначала пауки, потом муравьи – кто-то помнит, когда именно и откуда они полезли?

– Я помню, – тихо отозвался старичок-вохровец Афоня, – хоть и старый совсем. Первый раз про паутину толщиной в палец сообщила Ириша (он бросил взгляд на нее), в спальном корпусе она ее увидела. Что ты там, кстати, делала, Ириша?

– Не твое собачье дело, – огрызнулась она, – и потом, какое это имеет значение, что я там делала?

– Сейчас все имеет значение, – напомнил о себе сторож Валера, – каждая мелочь.

– Да, паутину я там первый раз увидела, – пропустила она мимо ушей замечание Валеры, – толщиной в сантиметр, если не полтора. Шла с крыши корпуса до самого фундамента… пауков, правда, в тот раз не заметила.

– А про муравьев кто что скажет? – слегка поправил я направление дискуссии, – и про ос с мухами тоже…

– Муравьи чуть позже появились, – ответил Гриша, – возле пруда с рыбками… кстати, надо будет узнать, что там с ними, с рыбками случилось.

– А потом мы… а точнее Тамара разоблачила Игната, как пособника наших надзирателей, – попытался поставить точку в обсуждении я. – И она же и шмальнула в него из двустволки… расскажи уж заодно, Тамарочка, зачем его надо было убивать?

– Не расскажу, – вызверилась она, – сами догадайтесь.

– Окей, – не стал я педалировать этот скользкий вопрос, – шмальнула, значит было за что. И теперь, граждане, мы подходим к реперной, так сказать, точке нашего житья-бытья…

– Что такое реперная точка? – спросил незамутненный образованием Валера.

– Объясняю, – я сел на краешек стола, вылил остатки водки типа Московская себе в стакан, после этого продолжил, – по-английски это будет дефайн оф пойнтс, по-французски пойнтс де референс. В шкалах измерений это главные показатели, на которых основывается все дальнейшее. Например, в температурной шкале это точка замерзания воды и точка кипения. Если совсем коротко и в переносном смысле, то это основа, на которой базируются все дальнейшие умопостроения. Так доступно?

Народ слегка затупил, но возражений не последовало, поэтому я и продолжил.

– Итак, в нашем конкретном случае реперной точкой будет диалог менеджера Павлика и кота Васьки с дальнейшим убиением обозначенного кота из двустволки… Тамара, зачем ты в него оба заряда-то всадила? Когда и одного достаточно было…

– Не скажу, – зло ответила она.

– И на второй вопрос тоже ничего не скажешь?

– На какой?

– Зачем вообще в него стрелять-то было… когда у нас вроде бы наметился свет в конце туннеля.

– Какой еще нахер свет? – еще раз вызверилась Тамара, – какого нахер туннеля? Да все, что сказал этот хер из твоей коробочки, сплошным гоневом было? Неужели этого кто-то не понял?

– Ну я не понял, – подал голос Гриша, – объясни тупому на пальцах, почему это гонево?

Тамарка неожиданно успокоилась и даже выдала что-то, похожее на улыбку.

– Легко, Гришенька… значит, слушай сюда и не говори потом, что не слышал…

Разбор полетов-2

Тамара молча потянулась ко второй бутылке, а я помог ей и набулькал в стакан чуть больше половины. Она основательно приложилась к нему, закусила конфеткой и начала излагать свои глубокие мысли.

– Значит так, кореша вы мои санаторные… – начала она.

– Санаторские вообще-то, – не выдержал я ее лингвистики, на что она даже огрызаться не стала, а просто продолжила.

– Пусть будут санаторские, мне пох… так почему этот манагер с замашками пидора нам слепил дуру…

– Как-как? – тоже не выдержал ее лексики старичок Афоня.

– На современном молодежном сленге это означает «говорить неправду», – пояснил ему я.

– Правильно, – благосклонно кивнула она мне, – а если это выражение не нравится, могу заменить его на «прокрутил варганку» или даже «забайтил»…

На это совсем уже никто не нашелся, что ответить, поэтому Тамара начала, наконец, развивать свою основную мысль.

– Видели задний фон, на котором сидел этот Павлик?

– Видели, конечно, – ответил за всех я, – что-то переливающееся там было на этом фоне.

– Да это-то понятно, – поморщилась она, – но в один момент переливание затормозилось, видно сбойнуло что-то у него программе, и вместо задника появилось что? – и она обвела взглядов всех своих санаторских корешей по очереди.