Сандаловое дерево

— У вас, мисс, такие красивые зеленые глаза.

— Пожалуйста, называй меня Аделой.

— А вы будете называть меня Кэти?

— Кэти…

Адела улыбнулась, и Кейтлин покраснела. Время сбавило шаг, ветерок с шорохом пробежал по листьям каштана, и их губы встретились, просто и естественно. Кэти прижалась ртом к шее Аделы, и два сердца застучали в унисон. Руки сами нашли путь через крючки и блумерсы, поцелуи сделались настойчивее, и Адела застонала. Кейтлин будто знала, что и как делать, и огонь под ее пальцами разгорался все сильнее. Давление нарастало, и Адела металась, пока едва не лишилась сознания.

В Роуз-Холл они вернулись растрепанные и разрумянившиеся, что, наверно, могло показаться не совсем обычным после недолгой прогулки, но в доме, затаившем дыхание в ожидании новостей от Фелисити и Перси, никто ничего не заметил. Парочку видели в беседке — молодые люди разговаривали, взявшись за руки, — и теперь всех интересовало, какое платье выберет Фелисити, когда ждать свадьбы и где может состояться это событие, если дом Уинфилдов будет признан недостаточно величественным.

Уже и сама Фелисити стала подумывать, что брак с Перси неизбежен, если только ей удастся высечь из него хотя бы искорку. Разве мужчины не похотливы? Не предприимчивы и авантюрны? Все это определенно присутствовало и в Перси, но все же, прежде чем делать ответственный шаг, ей хотелось убедиться в своей правоте.

Однажды вечером в беседке Фелисити, кокетливо выгнувшись, подалась к Перси с закрытыми глазами и для верности приоткрыла губы. Поначалу ничего не происходило, что немало огорчило и разочаровало девушку, но потом его рука скользнула по ее талии и опустилась ниже. Подвинувшись ближе, она ощутила его теплое дыхание, уловила запах свежевыстиранной рубашки. Платье зашуршало… Вот оно! Фелисити слегка подалась к Перси, и… все. То есть ничего. Она открыла глаза и увидела, как он, отстранившись, поправляет шарф и разглаживает саржевый жилет.

— Простите. Это никогда больше не повторится.

Фелисити выпрямилась и в упор посмотрела на него. Этот человек до конца жизни будет связан приличиями и ее повяжет ими.

— Думаю, что нет. Не повторится.

Позже, уже в спальне, Фелисити сказала Аделе:

— Представь себе, этот ханжа не пожелал меня поцеловать.

— Не могу даже представить.

— Такие вот гнусные намерения.

Адела бросила многозначительный взгляд в сторону Кейтлин, и та густо покраснела, выронила платье, которое пыталась заштопать, и торопливо вышла из комнаты.

— Что это с ней? — спросила Фелисити.

— С Кэти? О, думаю, у нее месячные. — Адела подобрала платье, отряхнула и понесла к шкафу.

Фелисити немного удивилась тому, что Адела в курсе столь интимных деталей, но благоразумно промолчала.

Повесив платье, Адела как ни в чем не бывало опустилась на край кровати и сложила руки на коленях.

— Раз уж ты порвала с Перси, что будешь делать дальше?

Перемену в теме разговора Фелисити встретила с непонятным ей самой облегчением.

— Ты же знаешь. Если девушка не обручена после двух первых сезонов, на нее смотрят немного косо. — Вынув из волос заколки и булавки, она тряхнула головой. — Думаю, спасусь от скуки еще одного сезона и присоединюсь к Рыболовецкому Флоту. [15]

— К Рыболовецкому Флоту? Ты имеешь в виду, что хочешь вернуться в Индию? Плохо представляю тебя в компании отчаявшихся девушек, которые плывут за полсвета, чтобы поймать на крючок мужа. Разве что ты думаешь, будто британские офицеры проявят большую заинтересованность, чем та компания, которую прогнала перед нами матушка. — Адела вдруг вскинула голову, и глаза ее вспыхнули. — Или Рыболовецкий Флот всего лишь повод, чтобы вернуться в Индию?

15

Рыболовецким Флотом (Fishing Fleet) — называли женщин, которые, не найдя мужа в Англии, отправлялись в Индию, дабы попытать счастья с молодыми людьми, посланными туда служить.

— А как еще одинокая молодая женщина может попасть в Индию? Мне не нужен муж, но я люблю Индию. Может быть, стану учительницей. Ты же знаешь, там сейчас открывают школы. И приюты. Мой Индостан вернется. Уверена, я еще пригожусь.

— И не выйдешь замуж?

— Думаю, что нет. Но тогда мне придется стать настоящей мемсаиб. — Фелисити тряхнула волосами. — Я видела, как скука съедает мою мать. А выходить замуж… Нет, не хочу. И не выйду.

— Никогда?

— Может быть. Перси заставил меня о многом задуматься. Полагаю, прожить всю жизнь с одним мужчиной ужасно скучно. Я бы предпочла менять мужей по меньшей мере через каждый год или два.

Она взяла Аделу за руки и села рядом:

— Вспомни, что Фанни Паркс говорила о долге перед собой. Вот что мы обе должны делать.

— Но…

— Я незамедлительно телеграфирую родителям, что отплываю в сентябре и присоединюсь к ним в январе. В Калькутте будет разгар сезона. Теперь я совершеннолетняя, и они решат, что я приехала искать мужа, и с радостью помогут. Нисколько не сомневаюсь, что мне предложат несколько вариантов. Выиграю время до марта, а в марте начинается жаркий сезон, когда все на шесть месяцев убегают куда-нибудь поближе к горам. С сентября по март бесконечные танцы и обеды в клубе. Все в расчете на то, чтобы избавиться от самых безнадежных. Но осенью, когда родители вернутся в Калькутту, я намерена остаться в Симле. Найду себе небольшое, милое бунгало где-нибудь в сельской местности. Там так красиво — террасы чайных плантаций, горные речки, полевые цветы и вдалеке могучие Гималаи. И там я смогу делать все, что только захочу, как Фанни и Гонория. О, Адела, поедем со мной.

— Я? — Адела удивленно вскинула брови. — В Индию?

— А что тут такого?

— Индия. — Глаза у Аделы как будто вспыхнули. — Вот было бы… О боже. Мы вдвоем… и Индия. Свет в глазах потух. — Родители никогда меня не отпустят. Такие расходы…

— Я могла бы попросить отца…

Адела рассмеялась:

— Ты представляешь, что скажет моя мать, если я вдруг ни с того ни с сего объявлю, что собираюсь в Индию? Рыболовецкий Флот хорош для девушек с двумя-тремя неудачными сезонами или для таких, как ты, у кого там семья. А я? Нет, никогда. Матушка считает, что мужчины, служащие в Компании, это что-то вроде мирской приправы к миссионерским крокетам. Мы с тобой болтаем о Фанни Паркс, а она думает, что женщин там похищают и прячут в гареме. Представь меня в гареме.

Фелисити не ответила. Адела в гареме? Смешно. И в то же время не смешно.

Адела погладила подругу по изящному запястью:

— У меня за спиной всего один сезон, и матушка еще не потеряла надежду. Может быть, через несколько сезонов, если ничего не получится, она отчается и отпустит меня на все четыре стороны.

— Но это же столько лет!

— А как еще? — Адела опустила голову. — Ох, что же я буду без тебя делать.

Фелисити закрыла глаза, словно у нее разболелась голова.

— Я никуда не поеду. Останусь и подожду, пока ты не сможешь поехать со мной.

— Нет! — Адела резко выпрямилась. — Так нельзя. Этого я тебе не позволю. Подумай, сколько предложений тебе придется отвергнуть. Ты уедешь, а я присоединюсь, когда смогу. У каждой из нас долг перед собой, не забыла?

— Ты серьезно?

— Да. — Беспечный тон давался Аделе нелегко. — У каждой свой путь, к тому же у меня есть сейчас Кэти. Знаешь, я ведь учу ее читать.

Фелисити вздохнула:

— Как же мне будет недоставать тебя.