Санек 4

В итоге мы всё-таки решили идти к знакомому еврею, с которым отец когда-то имел какие-то дела и о котором отзывался как о надёжном человеке с которым можно работать. Кстати, этот еврей в свое время изготовил довольно интересное колье, которое отец подарил маме на свадьбу. И, наверное, этот момент по большей части стал решающим в определении, к кому мы будем обращаться.

Закончив разговор об изумрудах, я начал расспрашивать маму о делах в имении и новостях за время моего отсутствия. А послушать было что.

Так, в имении с появлением изготовленных зимой сеялки и косилки случилось много интересного. Благодаря сеялке с посевной у нас справились если уж не быстрее, то точно гораздо качественнее, а вот косилка перевернула местную жизнь с ног на голову.

Кто-то из крестьян чисто для тренировки попытался косить обычную траву и от результата аж потерялся.

В итоге сена в этом году заготовили чуть не в три раза больше необходимого, да и ту же кукурузу на силос скосили вообще без напряга, не в пример прошлому году.

Мама, глядя на это все, поначалу хотела продать лишнее сено, а потом резко передумала. Просто кафешки пожирали все выращенное в имении со страшной скоростью, так что приходилось покупать много всего недостающего и, как нетрудно догадаться, главное, чего не хватало заведениям, — это мяса. Собственно, с оглядкой на эту проблему мама и начала действовать.

В итоге в имении за прошедшее лето построили ещё две фермы, коровник со свинарником и купили у соседей-помещиков всю необходимую для расширения живность.

В целом все у нас здесь благополучно, у мамы даже получилось рассчитаться с крестьянами сразу после сбора урожая, не дожидаясь, как раньше, полной продажи выращенного. Естественно, народу это понравилось, а значит и работать они продолжают, что называется, с огоньком.

За всеми этими разговорами засиделись мы с мамой далеко за полночь. Несмотря на это, подъем был ранним, и меня со страшной силой закрутили дела по организации переезда в город, который мы не стали откладывать, решению кучи накопившихся проблем в имении, а главное — поиску места, пригодного для хранения большей части добытых камней. Тот ещё квест на самом деле — все спрятать, притом надёжно и не засветившись. С трудом я справился с этой задачей.

Заныкал я все в подвале для хранения овощей, где просто прикопал мешочек с камешками, что сделал без проблем благодаря земляному полу.

В этот день отправиться в дорогу у нас не получилось из-за подготовки, а вот на следующий отправились в путь уже утром, пусть и поздним. Всё-таки погрузка всего нужно в городе заняла довольно много времени, собственно, как и разгрузка уже нам месте.

Честно сказать, меня ещё в прошлом году напрягала необходимость возить с собой туда-сюда все имущество, включая мебель, и сейчас я твёрдо для себя решил в первую очередь укомплектовать усадьбу в имении всем необходимым, чтобы избежать в будущем этого геморроя с перевозкой целой кучи габаритным вещей.

По прибытии сразу заняться серьёзными делами не получилось. По настоянию мамы в первую очередь пришлось решать проблемы, связанные с моей учёбой. Из-за этого, отложив все и вся, мы оперативно приобрели для меня новую одежду и отправились объясняться с руководством гимназии. Всё-таки пропустил я немало, поэтому маме не осталось ничего другого, кроме как просить нас простить и обещать, что больше такое не повторится.

В целом, ничего страшного не произошло, поэтому нам хоть и прочитали нотацию, но разрешили продолжить обучение. Тут немаловажную роль сыграл и тот факт, что, по мнению преподавателей, учёба давалась мне легко, поэтому наверстать упущенное проблемой не станет.

Из-за всех этих дел, связанных с гимназией и, если можно так выразиться, моей адаптацией после путешествия, к ювелиру мы с мамой собрались только через неделю.

Всё-таки евреи во всех мирах и эпохах одинаковы, по крайней мере эта их хитросделанность и желание намахать ближнего у них в крови, и мне это пришлось учитывать во время разговора.

Соломон Сроэлович, как он представился при встрече, был типичным представителем богоизбранного народа.

Лысый, как бубон, краснощекий пожилой дядька с ногами кавалериста всеми силами изображал радушие и приветливость, из-за чего казалось, что при такой широкой улыбке упитанные щеки могут лопнуть от напряжения.

Он всеми силами пытался казаться этаким простаком с душой нараспашку, но вот внимательные и холодные глаза, смотревшие на нас словно через прицел не давали в полной мере воспринять его лицедейство так, как он старался нам внушить. Да и начало разговора намекало, что ухо с ним надо держать востро.

Перед тем, как отправиться к ювелиру, мне пришлось долго убеждать маму, чтобы она позволила провести переговоры мне, но она, похоже, забыла о всех наших договоренностях и изначально повела себя неправильно. Растаяв от еврейского обаяния, она не мудрствуя выложила перед Соломон Сроэловичем пять небольших изумрудов и спросила, сколько это может стоить.

Еврей, пряча загоревшиеся огнём глаза, внимательно осмотрел камни и произнес безразличным тоном:

— В таком виде, сударыня, за эти камни я готов дать не больше трехсот рублей. И то только из уважения к вашему погибшему мужу, которого я безмерно уважаю.

Мама попыталась что-то сказать, но я не позволил, начав говорить, словно размышляя вслух, при этом взяв маму за руку и слегка её сжав:

— Ваше предложение, Соломон Сроэлович, в высшей степени щедрое, но, боюсь, оно нам не подойдёт. Сейчас я вам объясню почему.

Еврей с интересом посмотрел на меня, когда я начал говорить, и нахмурился, когда я обозначил, что такая сделка нам не интересна. Но при этом перебивать не стал, так что я продолжил свой монолог.

— Учитывая, что предоставленные вам на оценку образцы даже в таком виде стоят, как минимум в три раза дороже, а продавать их необработанными мы не собираемся.

На этих моих словах мама попыталась вмешаться, но я не позволил, сильнее сжав её руку, а еврей ещё больше нахмурился. Я между тем продолжил говорить, свободной рукой доставая из принесенной с собой кожаной сумки несколько листов бумаги.

— Поэтому давайте попробуем поговорить немного в другом формате. В первую очередь меня интересует, сможете ли вы сделать огранку камней, как на этом рисунке, — с этими словами я передал ему рисунок, на котором заранее изобразил, что хочу получить после обработки камней.

Еврей отвечать не торопился. Сначала он внимательно изучил переданный ему рисунок, при этом задумчиво поглядывая на меня исподлобья. Потом ещё раз осмотрел изумруды, в этот раз используя для этого монструозного вида лупу, и наконец — после продолжительной паузы — произнес.