Санитар

Спросить ещё кого-то? Сто раз уже спрашивал...

Хорошо, что поняли меня тут некоторые. Один из десяти, а остальные только глазами хлопали. Общий язык далеко не все знают, да на нем и много не пообщаешься, так, только на примитивно-бытовом уровне. Коммуникатор — основное средство общения.

Ответ один — не бывает такого. Идентификатор — вечный, не убиваемый. Испортить его как-то невозможно.

Если бы я ещё тут со своим отрядом был, с нашими, с землянами, тогда — беды никакой нет. Тут же я — один, леший знает где. Кругом — сплошные инопланетники.

Подтвердить даже мою личность некому.

А может, ты голубок, вообще на стороне онейцев воевал? Пока мне такого вопроса не задавали, но могут.

Наши раненые с линкора — в медицинских капсулах где-то в госпитале, командир группы, в которую я входил — на небесах, десантники-штурмовики — куда-то умотали, а я один по плитам космодрома туда-сюда вышагиваю.

Даже выйти отсюда никуда не могу — идентификатора у меня нет.

Скоро меня, подозреваю, загребут под белые рученьки. Шляется тут непонятная личность, ещё и странные вопросы задает.

Идентификатор де у него сломался. Не бывает такого, он — не убиваемый, вечный.

Есть ещё хочется. Пить — тоже. Спать — само собой...

Это ещё чего?

От какого-то большущего ангара куда-то раненых на носилках тащили. Много. Носильщики по трое в ряд нескончаемой вереницей шли. Тут такое бывает — кого на носилках, кого на гравитележках — одновременно могут и примитивные, и высокие технологии использоваться. У штурмовика в руках лазерное ружье, а на поясе — допотопный нож.

Почему раненые в ангаре оказались — мне совсем не интересно, но вот куда их тащат? Да без разницы, лишь бы с космодрома. Выберусь отсюда и сориентируюсь, а здесь, точно скоро в клетку упакуют.

Я бочком-бочком пробрался к быстровозводимой модульной конструкции, затесался между индивидами, что по двое носилки с раненым брали и в общий поток пристраивались.

Кого только среди носильщиков не было — как у Ноя на ковчеге.

За ручки цап и вперёд. Мой напарник даже что-то прошипел по-своему. Типа — осторожней надо. Тебя только я не спросил, зелененький...

Выходящих с носилками не проверяли, люди при деле, важной работой заняты.

Тут, видно, не только трофейные линкоры ремонтируют, но и крупная госпитальная база имеется. Вот туда мне и надо. Попробую куда-то пристроиться. Тем же санитаром, опыт у меня имеется.

Носилки с ранеными аккуратно грузили на крытые транспортные платформы, а сами носильщики там же у бортов на лавки присаживались. Скоро и я свободное место занял. На меня даже не покосились, похоже тут мало кто друг друга знал.

Ехали с наш земной час, лежащие на носилках уже первично были обихожены, так что дорогой никаких происшествий не случилось.

Ага... Прав я оказался — вдали замаячили стандартные помещения армейской госпитальной базы. Сам я, не помню уж сколько раз в горизонтальном положении в такие попадал, а потом на своих двоих выписывался. И рубленный был, и колотый, и стреляный, и отравленный... Чем только прокси Черных не пытались меня со света сжить.

Платформа остановилась и всё повторилось в обратном порядке. Раненых сгрузили и мы их в приемник потащили. Там их рассортируют кого куда следует.

Вот тут-то на меня и начали косо посматривать. Это что за чучело в десантном комбинезоне носилки таскает?

Вопросы начали задавать, а у меня идентификатор-то не фурычит.

Коммуникатор-то у нас где? Опять же там, в браслетике...

Я ни бельмеса не понимаю, только в наручный свой браслет пальцем тыкаю — сломан де он у меня.

Сломан? Не бывает такого, он — вечный, не убиваемый.

Тут я с расстройства материться начал. Громко, но непонятно для окружающих.

Вот и пристроился в госпитале...

Всё это в приемнике происходило, кругом — раненые, а я принципы медицинской этики и деонтологии грубо нарушаю — коллег иномирных матом крою из-за их непонимания.

Тут мне и свезло. Один из страдальцев на носилках голову поднял.

— Земляк. Повтори ещё разок, с первого раза я не запомнил...

Наш!!!

Мля!!!

Во чудо...

Да, какое чудо, не то ещё случается.

Глава 65

Глава 65 Труд должен быть оплачен

Наши, даже раненые и почти при последнем издыхании, своих не бросают.

Чем могут, своим помогают.

Кто — словом, кто — делом. Кто — тем и другим.

Всегда так было.

Есть.

И — будет.

Семен, так звали встреченного здесь мною земляка, пояснил насчёт меня тупорылым. У него-то коммуникатор в идентификаторе прекрасно функционировал.

Плюс — руки работали.

Левая нога — в хлам ниже колена, правая — до средины бедра.

Руки — целенькие.

Впрочем, это беспроблемно тут лечится. У меня самого правая нога уже три раза отращена. Про такую мелочь, как пальцы я уже и не говорю.

— Говорят, не бывает такого. Не верят, — Семен выступал в роли переводчика между мной и местными. — Идентификаторы вечные и не убиваемые. Не может идентификатор из строя выйти.

Из строя...

Если чуть подумать — интересное словосочетание. Не думая мы его произносим, а если пристальнее приглядеться...

Из строя...

В строй-то, кто становится?

Ратовать — у нас в генах.

Нет, не даром Белые нас как нашли, так двумя руками и вцепились. Ну, это образно. Есть ли у них руки или что-то подобное — загадка с пятью неизвестными. Воины с Земли любой параллели — армейская элита. Результаты наших боестолкновений в игре так свидетельствуют, а против фактов не попрёшь.

Вот я — затыка гражданская, а возьми меня сейчас...

Все мои трансформации и модификации — первичная подготовка к игре, обязательное требование для того, чтобы пешку на поле выставить.

Обсери, то есть — серой липучей с сосны или ёлки свои руки покрой, а потом брать будешь — выскользну... Изловчусь и в писельный орган пну.

Ну, и так далее по всему списку.

Который раз я это сегодня уже слышу... Да-да — про вечность и неубиваемость идентификатора. Они, что, сговорились?

— Спроси, отремонтировать его можно?

Семен перевел мой вопрос. Вернее, не он, а его коммуникатор.

— Знаешь, а я тоже не слышал, что они ломаются.

Вот... Ещё один Фома неверующий.