Санитар

Не ответила, глаза опустила и даже вздохнула, не сдержавшись.

– Знаешь, я всегда к тебе по-особенному относилась.

– А сейчас?

– И сейчас, Паша. Ты всегда был честным и справедливым. И, кажется, не изменился. Но не дай войти в тебя злости.

Подняла на него глаза, в уголках блестели слезинки.

– Вы плачете?

– Нет. Просто я очень за тебя переживаю.

– У меня все хорошо.

– Да.

Кивнула, а по глазам видно было – не верит.

– Честное слово!

– Да, – опять кивнула она.

Вдруг взмахнула рукой, обозначая прощание, и пошла прочь.

Паша в пансионат вернулся, когда уже темнеть начало. Поднялся на второй этаж, заглянул в номер к Подбельскому. Тот голову от бумаг поднял, спросил односложно:

– Что?

– Я вернулся, – доложил Паша.

– Виталия Викторовича предупреди. Пусть он тебя на ночное дежурство определит.

Начальника охраны искать не пришлось, как раз по коридору вышагивал, к шефу направляясь.

– Подбельский сказал, чтобы я в ночную смену заступил.

– Хорошо, Паша.

Это первый случай был, когда Виталий Викторович Пашу по имени назвал. Скользнул по Пашиному лицу взглядом каким-то особенным и в номере Подбельского скрылся.

– Мэр звонил, – сказал Подбельский, когда Виталий Викторович вошел. – Интересуется, как работы по заправочным станциям продвигаются. Заботу отеческую проявляет, – засмеялся. – Умыли мы их, Виталик. С интервью этим здорово придумали. Теперь бы еще Ачоева дожать.

– Я давно поговорить о нем хотел, – откликнулся Виталий Викторович с готовностью.

Тема Ачоева была для него больной, и он давно хотел в этом определиться. Но Подбельский руку поднял, его останавливая, сказал коротко:

– Позже об этом поговорим.

Значит, не созрел еще.

– Вы о жене Барсукова узнать просили, – послушно переключился Виталий Викторович на другую тему.

– И что же? – вскинул голову Подбельский.

– После развода с Барсуковым она уехала к своим родителям в Саратов.

– А дальше?

– Спустя полгода она была убита при невыясненных обстоятельствах. Вместе с престарелыми родителями.

– Ая-яй! – покачал головой Подбельский скорбно. – Как жестоко все в этом мире устроено.

Почти искренне сейчас говорил.

– Убийца не найден, – сказал начальник охраны.

– Да, сейчас это обычное дело, – согласился со вздохом Подбельский.

Он отвернулся к окну и долго смотрел, будто хотел что-то увидеть сквозь жалюзи там, над верхушками близких деревьев.

– Ты Пыляева от меня убери, – попросил неожиданно, вне связи с предыдущим разговором.

– Почему? – почти оскорбился Виталий Викторович.

– Ну не охранник он. Ты понимаешь? Его уровень – ларьки громить.

– Он институт окончил, между прочим.

– А институт ума не прибавляет, – сказал Подбельский. – Знаний – да. А ума – ни капли.

Начальник охраны стоял, губу закусив накрепко.

– Ты мне характер свой не демонстрируй, – попросил Подбельский. – И чего ты за Пыляева этого держишься так?

– У меня людей в охране не хватает, Дмитрий Николаевич.

– С уходом Пыляева не убудет.

Подбельский в лицо собеседника всмотрелся и рассмеялся, сдержаться не сумев.

– Брось! – сказал. – Ну что ты распереживался, в самом-то деле?

68

Полковник Мухатов примчался в пансионат глубокой ночью. Паша на втором этаже дежурил, возле номера Подбельского, как вдруг за окном, где черным-черно было прежде, замелькало что-то ярко-синее, вроде на молнии похоже, но без раскатов грома. Паша в окно выглянул и увидел милицейскую машину с включенной «мигалкой» на крыше, а вокруг машины – суета непонятная. Люди в отсветах «мигалки» двигались призраками, перетекли вдруг в корпус, и через минуту Паша увидел на экране Виталия Викторовича и милицейского полковника. Они еще до номера Подбельского дойти не успели, как вдруг открылась дверь, и сам Подбельский выглянул – он в майке был и в наспех надетых брюках, щурился сонно.

– Что случилось? – спросил.

Полковник Мухатов руку Подбельскому пожал, произнес отрывисто:

– Плохие новости!

– Прошу! – Подбельский шаг в сторону сделал, гостя в номер приглашая.

Мухатов вошел, Виталий Викторович следом, Паша в коридоре оставался, но Подбельский совершенно неожиданно и ему показал – войди. Паша переступил порог и так и остался стоять, прислонившись неприметно к косяку, а Подбельский следом вошел и дверь за собой закрыл плотно.

– Итак, – сказал он. – Плохие новости. Какие же?

Мухатов взглядом скользнул по Виталию Викторовичу и Паше, и тогда Подбельский руку поднял и произнес успокаивающе:

– Все нормально, при этих людях можно говорить.

Дверь в соседнюю комнату была открыта. Паша видел неприбранную кровать и стоящий в углу телевизор.

– Такие дела, – сказал Мухатов медленно, будто с мыслями собирался. – Сигнал к нам поступил…

Голову повернул и посмотрел на Подбельского исподлобья.

– Сообщили нам, Дмитрий Николаевич, что в вашей охране человек служит, который намеревается вас убить.

Тишина в комнате такая густая повисла, что Паша почувствовал – нечем дышать. Медленно, словно это ему с трудом давалось, повернул голову и на Подбельского посмотрел. Тот почти невозмутимым выглядел, только губу нижнюю закусил. Можно было подумать, глядя на него со стороны, что он в глубокой задумчивости пребывает.

– Кто? – спросил он вдруг отрывисто.

И Паша от его вопроса вздрогнул, только никто этого не заметил.

– Не знаю, – ответил Мухатов. – История эта случайно всплыла. Пару дней назад в один из райотделов неизвестный позвонил. Сказал, что в охране у Подбельского работает человек, который своего хозяина убить хочет. И все, разговор прервался. Со стороны это так выглядело, будто кто-то пошутил и вдруг своей же шутки испугался. И еще накладочка вышла – дежурный, на звонок отвечавший, не знал, кто такой Подбельский. Ничего ему не говорила ваша фамилия, Дмитрий Николаевич.

Мухатов даже руками развел, словно извиняясь за своего незадачливого подчиненного.