Санька-умник

Идет бедолага сейчас по бараку и выкрикивает — «доктор козлов», получается — козлами пациентов нашего отделения называет. Оскорбляет их, а за это ему прилетит, ой прилетит…

Могут и убить. Бывало уже такое.

Вот какое дело…

Шуточки в лагере порой очень плохие бывают. Жестокие, с нехорошими последствиями.

— Молчи!

Я выскакиваю из-за загородочки, за которой у нас устроена якобы ординаторская. Ну, если ординаторы есть, то — должна быть и ординаторская.

— Быстро пошли отсюда!

Буквально выталкиваю пришедшего из барака, где размещено наше отделение. Он ничего не понимает, глазами только хлопает.

А в самом бараке уже шумят, матерятся…

— Быстрее уходи отсюда! Котов я, не Козлов.

До посланца, похоже, доходит, что он накосячил. Побледнел, руки затряслись.

— Где я понадобился?

— В бухгалтерии… — уже на ходу, через плечо бросает посланный за мной.

Придурки бухгалтерские!!!

Пошутили они! Поразвлекались! Человеку жизнь, можно сказать, испортили.

Я тяжело вздохнул и отправился в бухгалтерию.

Зачем я там понадобился?

Оказалось — моя очередь за деньгами в Медведки идти. Есть тут такая практика. Заключенного же в Медведки не пошлёшь за зарплатой для вольнонаемного персонала лазарета.

— Сколько там будет? — уточняю сумму, которую мне выдадут на руки.

— Двадцать семь тысяч.

Сколько? Двадцать семь тысяч! Это же такие деньжищи!

Столько за один раз я никогда в руках не держал.

Главное — никакой охраны. А, вдруг, нападут на меня? Деньги отнимут? Убьют? Кстати, запросто могут…

В Медведки, в Медведки… В деревню, где родился Кузнецов Николай Герасимович, нынешний Народный комиссар Военно-морского флота СССР.

Такое, да не знать. Местные нам об этом в первый же день поведали с величайшей гордостью. Ну, что у них в деревне сам Кузнецов родился. Кузнецов! Целый Народный комиссар! СССР!

Тогда я эту информацию к вниманию принял и всё, а сегодня меня как обухом по голове ударило. Торкнуло, как в Кирове говорят. Сдвинулся с места камешек, покатился и вызвал лавину…

Кузнецов! Флот! Корабли! Ослепляющий камуфляж!

Очередной кусок, или как там правильно назвать, памяти у меня восстановился!

Были в последнее время звоночки, мелькало что-то, а тут — раз и полная картина в голове.

Между тем, ноги независимо от головы как бы сами несли меня к реке. Что называется — «на автопилоте». Бараки нашего лазарета № 2 — на одном берегу Северной Двины, а Медведково — на другой. Севдвинлаг не просто так Севдвинлагом называется.

Как я дошел до реки — не помню. На мост зашел — тоже.

Шел и шел по шпалам, пока они не кончились.

Шпалы кончились и только две узкие ленточки металлических рельсов были перекинуты дальше.

Как уж так мост строили… Кто бы мне раньше сказал — не поверил. А вот так и было! Это каким идиотом надо быть!!!

Был кто-то. Причем — не один. Одни — разрешили так делать, а другие — рады стараться. Самые настоящие враги народа…

Внизу, под мостом, вокруг опор пенилась и бурлила северная река. Почему, не знаю, но нисколько не задумываясь, я шагнул на узенькую ленточку рельсов, и, не глядя вниз, прошел так над ревущей рекой метров пятнадцать.

Я не цирковой артист, не канатоходец. Как смог пройти этот опаснейший путь, объяснить не могу. Но прошел и тут только понял, что сделал что-то совсем не то…

Я присел на рельсы. Меня затрясло. Так, что зубы застучали.

Во дурак! Мог ведь вполне и погибнуть!

Или — выплыл бы?

Бог мой! О чем я думаю!

Ишь, вспомнил про ослепляющий камуфляж для кораблей… Да, это сейчас очень актуально, но кому бы польза была, если я сегодня погиб?

Надо скорее очередное письмо Шванвичу готовить и умудриться его незаметно отправить. Самому не попасться, а то много вопросов будет семнадцатилетнему фельдшеру, спасающему от бед советский военно-морской флот.

Возвращаться уже не было смысла, да я бы и обратно по рельсам над рекой не перешел. Схлынуло с меня затмение.

Я продолжил путь. Получил в Медведково деньги. Попросил перевезти меня через реку в лазарет на лодке.

— А, сюда-то как, ты, добрался? — недоуменно посмотрел на меня перевозчик.

— По мосту.

— По мосту?

Выражение лица мужика в лодке надо было видеть…

Глава 34

Глава 34 Изменения в жизни Александра Котова

15 августа сорок второго в судьбе Александра Котова произошел резкий поворот.

Всё для фронта… Всё для победы.

Лазарет № 2 Севдвинлага НКВД лишился ординатора терапевтического отделения. Лечение заключенных сегодня — не главный приоритет, люди на фронте нужны.

Зеки, если к житью, сами выздоровеют. Как Санькина бабушка говорила, все болезни делятся на смертные и не смертные. Последние сами пройдут, а смертные — лечи или не лечи, а всё равно толку не будет… Конец всё одинаково один, только мучения человека дольше продлятся.

Александра Котова, хоть ему ещё и восемнадцати лет не исполнилось, зачислили в Велико-Устюжское пехотное училище.

Приказ пришел и всё, кончилась моя работа в лагере.

Кто так решил? Почему?

Более рациональным было бы меня в роли медицинского работника в Красной Армии использовать, а тут всю мою предшествующую подготовку и полученный опыт просто перечеркивали.

Правильно это? Нет, конечно. Но, это — с моей точки зрения, а наверху — виднее.

Четвертый батальон, четырнадцатая рота — вот моё теперешнее место житья и службы.

Училище готовило командиров взводов минометчиков, пулеметчиков и просто для стрелков.

Ранее, в прошлой жизни, я в Великом Устюге не бывал. Не пришлось как-то. Сам городок мне нравился. Украшали его многочисленные церкви, стоящие на берегу Сухоны. Местные жители гордились своими земляками — первопроходцами Сибири — Дежневым, Хабаровым…

Впрочем, на город удавалось полюбоваться редко. Нас учили, учили, учили… Фронту командиры взводов требовались. Была в них огромная потребность. Надолго командира взвода не хватало.