Санька-умник

Тут ведь как, каждая ничтожная травка имеет чудесную силу врачества. Но, не каждая травка, полезная для мужчины, в то же время полезна для женщины. Травку от травки знахарю надо отличать строго и знать, какие именно назначены природой в лекарство женатым и вдовым мужчинам, замужним женщинам и вдовам, равно какую должны принимать в известной болезни холостые и девицы.

К тому же, для того, чтобы заниматься сбором трав, должно ещё изучить некоторые слова и молитвы, относящиеся к заготовке трав, также необходимо знать и правила, каким образом и когда должно рвать ту или иную траву. Одну травку нельзя сорвать голой рукой, к другой — нельзя прикоснуться простой рукой, третью надо рвать на утренней заре, при срывании четвертой должно читать положенные молитвы и слова, а пятую нельзя сорвать никому, кроме самого больного…

А правильно хранить собранное?

А лекарства готовить?

Тонкостей и нюансов в знахарском деле столько, что и перечислить сразу трудно. Учить и не переучить.

Всё? Кабы не так…

Чуять ещё надо.

Это как?

Ну, тут объяснить сложно.

Вот, нашел ты нужную травку. Причем — в правильном месте и в назначенное для её сбора время. Руку к ней протянул, а от травки к тебе холодок пошел… Всё! Не бери её! Пользы она не принесёт, её лучше на своем месте оставить. А если пойдет тепло — такая травка поможет и её следует сорвать…

Вот так и чуют. Это — если грубо описать.

Санька по первости на учебе у бабки долго не задержался. Она его поиспытывала, вопросы позадавала, ночью в поле и в лес сводила, а на утро следующего дня и обратно домой привела.

— Умник? — кивнула на Саньку Лукерья.

— Умник, — последовал от бабки утвердительный ответ.

— Чует? — тут же был задан второй вопрос.

— Чует, — прозвучало в ответ.

Лицо Лукерьи просветлело — всё складывалось лучшим образом.

Тут батюшка Саньки и отчебучил…

Он не только говорком был, но ещё и шутником порядочным. Такое иногда загнет — хоть стой хоть падай.

— Доброго здоровьичка, еретик… — сказал, а сам по лавке начал подальше от Саньки к сторону переднего угла сдвигаться. К иконам-защитницам.

Братья и сестрички Саньки, что сейчас тоже за столом сидели, замерли, чуть ложки у них из рук не выпали. Запереглядывались и по примеру отца тоже стали подальше от Саньки сдвигаться.

Про еретиков они знали.

Еретик — человек страшный. Это — колдун, причем — нехороший. Желающий стать еретиком должен был отказаться от веры в Бога. Он по своей воле приходил к другому колдуну, а последний уводил его за околицу. Здесь пришедший отрекался от своей религии, колдун читал заклинания и перед ними появлялась огромная жаба с разинутой пастью. Колдун приказывал пришедшему залезть в пасть этой жабы. За жабой появлялся заяц, за ним — волк, следом — медведь. Еретик должен был пролезть сквозь этих зверей, как сквозь жабу, и тогда он будет научен наукам злого колдовства, но, если кто, пролезши сквозь жабу, струсит — тот сойдет с ума…

Вишь, не испугался Санька, перед ними сейчас жив-здоров стоит…

Выражение лица Ильи было серьезно-испуганным и дети ему поверили.

— Что ты городишь! — замахала руками на мужика бабушка Лукерья. — Зачем детишек пугаешь!

А Илья уже со смеха покатывался…

Ишь, весело ему!

Бабку-травницу угостили и после обеда она Саньку обратно к себе увела. Так и началась его жизнь, как в Пугаче говорили — в людях.

Домой он приходил раз в две-три недели, а всё остальное время учился травничеству. Бабка-знахарка на него просто ненарадовалась.

Глава 11

Глава 11 Про рыбу и бабочек

Маленькие дети шуток не понимают, воспринимают всё буквально. Однако, они памятливы.

Так и сестричками Саньки случилось. Долгое время, когда он от бабки-травницы возвращался, просили они его крестик показать.

Не стал ли он еретиком? Санька, это, или уже — страшный колдун?

Александр Аркадьевич ворот рубашки расстегивал и свой крестик им показывал. Не еретик он никакой, просто Санька…

Сестрички радовались и к нему ластились.

Надо сказать, что в последние месяцы Санька дома стал чаще бывать — его помощь отцу требовалась.

Впрочем, всё по порядку.

Первомайская демонстрация Ильи с красным флагом получила неожиданные последствия. В Пугач из города вдруг приехал тот же парень, что уже здесь на 1 Мая был.

Приехал, и сразу в избу Ильи заявился. Так и так, рабочие в городе так себе питаются, не то, что совсем голодают, но и не шикуют. Недалеко от Пугача озеро имеется, вот и принято решение советской власти его в аренду Илье сдать. Он — мужик правильный, политику партии поддерживает. Может, и не двумя руками, но всё же…

Должен Илья на том озере рыбу ловить и установленную норму в город привозить. Если больше наловит — остаток его. Может он с этой рыбой всё что угодно делать. Хоть варить, хоть — жарить, хоть в пирогах съедать. Даже продать имеет право. Дается ему на это полное разрешение.

Илья в затылке почесал и согласился. Когда ему ещё такое счастье выпадет? Не только в городе голодновато было, в Пугаче народ хоть и на земле жил, а всё равно в животе у них поуркивало.

Съездил Илья в город, бумаги подписал и приступил к делу. Морды изготовил и ловлей занялся. Мог он это делать круглогодично, даже во время нереста — рыба в пруду кишмя кишела.

Польза от этого была всем — и рабочим в городе, и семье Саньки. Правда, работать приходилось много…

Получалось даже рыбу на базаре в Слободском продавать. Вот тут-то Санька-умник и потребовался.

Маленький он маленький, да — умник. В семье он лучше всех считать умел. Бабушка Лукерья совсем считать не умела, мать Саньки — совсем не умела, Илья — умел чуть-чуть, но путался. Такой на базаре не то что в прибыток наторгует, но может и должен остаться. Ну, не совсем, но всё же…

Как Санька ловко считать научился, про это никому было не ведомо. Не умел, не умел и вдруг стал. Удивляться тут было нечему. Он же умник! С ними и не такое бывает.

Поэтому Санька сейчас в обязательном порядке Илью на базар сопровождал. Что со свежей рыбой, что зимой — с мороженой. Сдавалась рыба государству тоже в его присутствии. Для порядка и надежности. Советскую власть Илья тоже предпочитал контролировать, держал с ней ухо востро. Её представители присмотра требовали, не у всех руки были чисты. Могло к ним что-то и прилипнуть, только чуть-чуть ворон начнёшь считать.

Бабка-травница таким отлучкам Саньки была не рада. Иногда перерывы в его обучении не на один день затягивались.

— Лукерья, пореже бы мальчика домой отзывать, — пеняла знахарка бабушке Саньки.

Та только руками разводила — без Саньки семья никак не могла обойтись. Умник он один, другого не имелось.

Если уж честно, то был теперь ещё один повод Саньке на базаре бывать. Летом, когда он с бабкой-травницей по полям-лугам и лесным полянкам нужное собирал, мальчик ещё и бабочек ловил. Старушка ругалась, бранила Саньку, что он от важных дел отвлекается, но Санька только бычился и своё продолжал.