Санклиты 2 и 3. Охотница. Ангел Губитель

– Не оставляй… – я разрыдалась, спрятав лицо у него на груди. – Не хочу быть одна… Пожалуйста!

– Я всегда с тобой! – простонал он.

– Прости. – Надо успокоиться.

Да, умирать безумно страшно. Но нельзя, чтобы еще и эта ноша легла на его плечи.

Горан отнес меня обратно в постель. Я прижалась к нему и, стоило прикрыть глаза, вновь уснула.

То, что было дальше, помнится смутно, обрывками, размазанными картинками. Что из этого было явью, а что навеяно сном, не знаю. Единственное, что не менялось – горячие руки моего санклита, которыми он бережно прижимал меня к себе, и его грудь под моей щекой.

Полутьма, мы в самолете, кажется. Огромная желтая луна в иллюминаторе.

– Смотри, как красиво, – говорю я Горану, но расслышать ответ не успеваю, заснув.

Каппадокия, гробница Лилианы, холод, несмотря на меховой плед, укутавший мое тело. Белоснежный резной камень кружится, но руку любимого, которую опять вспарывает кинжал, я вижу отчетливо, также, как слышу его горячий шепот, умоляющий о помощи.

Опять самолет.

Голос Горана. Кажется, он говорит по телефону.

– Это не для меня, Анна! Понимаю. Да, знаю, о чем прошу. Но я умоляю тебя на коленях! Да, жду.

Пение птиц. Жемчужный свет. Скоро рассветет.

– Отнеси меня на балкон, пожалуйста, – прошу я санклита.

На него больно смотреть, но нельзя упустить и мгновения – ведь счет пошел на минуты.Рассеянный свет пробивается на востоке сквозь алое полыхание, густеет, набирается силы и наполняется красками.

Мой ангел баюкает меня, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

– Обещай, что справишься. – Прошу я, заглядывая в его глаза.

– Не могу.

– Горан, умоляю!

– Прости, но знаю, что не смогу. – Он печально улыбается сквозь слезы. – Не буду врать тебе, любимая.

– Значит, Шерхан победил, моя смерть останется напрасной и принесет миру только зло?

– Саяна, мне все равно, что будет с миром, если в нем нет тебя.

Его слова разрывают душу в клочья. Но я это заслужила. Ему все равно больнее сейчас. Но самая страшная боль впереди.

– Прости, родная, – шепчет он. – За все.

– Прощаю. – Эхом откликаюсь я. – И ты меня прости.

– Прощаю.

– Спасибо.

Лучи восходящего солнца победоносно вспарывают небо, все вокруг заливая янтарно-медовым светом. Даже вода сияет всеми оттенками желтого.

Рассветы жили до меня, и будут жить после. Хорошо.

– Как красиво! – шепчу я и поспешно перевожу взгляд на лицо Горана.

В мои последние секунды на земле хочу видеть только его глаза – так и неразгаданного мной оттенка. Они прекраснее всех рассветов и закатов, вместе взятых!

– Я люблю тебя, жизнь моя! – шепчет он и целует меня.

– И я люблю тебя! – как же не хочется оставлять его! Ну почему все так?!

Но картинка перед глазами уже начинает предательски выцветать.

Я ухожу.

– Прости меня. – Одновременно шепчем мы.

Не отрывая взгляда от моего лица, он достает откуда-то кинжал. Тот самый, из гробницы Лилианы. Но мне уже не удается удивиться или задуматься. Мысли не задерживаются в сознании. Все плывет.

Горан осторожно расстегивает верхние пуговки на моей рубашке и, приставив клинок к груди, помедлив, резко нажимает на рукоять.

Его крик и вспышка боли сливаются с моим недоумением, когда лезвие входит в сердце, и я с последним выдохом растворяюсь в лучах моего последнего рассвета.

В детстве мне часто снился один и тот же сон – демон толкает меня в прорубь, надо мной огромная толща воды, наверху виднеется размытое пятно света, я торпедой лечу к нему, чтобы сделать спасительный вдох.

Вот и в этот раз я пробкой, пулей, ракетой вырвалась на поверхность из ледяной воды, хватая ртом воздух и широко раскрыв глаза.

Сияющий свет.

Лицо Горана.

Седая прядь чуть выше виска в его волосах. Откуда?

Водоворот мыслей, ощущений, чувств, воспоминаний, бесконечная череда вопросов.

– Саяна?.. – в его глазах протаивает робкая надежда.

Он несмело улыбается искусанными губами.

Солнце высоко. Я жива. Как так?

Последнее, что удалось удержать памяти – кинжал, входящий в сердце.

Дрожащей рукой я прикасаюсь к груди. Пальцы осторожно ощупывают запекшуюся корку крови. Значит, не привиделось. Второй рукой я отодвигаю наполовину расстегнутую рубашку. Раны нет. Кинжала тоже. Но я жива. Смутные подозрения, еще не оформившись в четкое понимание того, что произошло, заставляют меня изумленно ахнуть.

– Что ты со мной сделал? – шепчу я, глядя на моего ангела.

– Вернул тебя. – Шепчет он в ответ.

По страху в его глазах понимаю, что это лишь часть правды.

– Кем ты меня вернул? – уточняю я.

– Саяна…

– Горан, кто я теперь?!

– Бессмертное существо.

Глава 7 Будь ты проклят!

Рассмеешься в ответ на слова, опалившие горло,Так легко и хрустально, заставив ладони дрожать.Между нами уже не стекло – полировка ножа,И рисунок по стали муаровый матово-черный.Пальцы встретятся там, где не ждал, обхватив рукоять.Это лишнее чувство. Мешает. Кровит. Беспокоит

Удалить и уйти, навсегда попрощавшись с тобою,Крепко шелковой нитью стянув свежей раны края.

К. Гасников

– Не подходи. – Голос задрожал.

– Родная… – Горан звучал не лучше.

– Как ты мог?!

– Не представляешь, чего это стоило! – он сделал шаг ко мне.

– Не подходи! – я попятилась, налетела спиной на стул и, вспыхнув яростью, отшвырнула его одним ударом.

– Выбора не было, любимая, – мужчина отступил. – Я до последнего не верил, что вообще способен…

– Убить меня? – потрясенно прошептала я. – Ведь именно это ты сделал!

– Ты умирала на моих руках! Я ухватился за призрачный шанс!

– Дело не в этом, Горан!

– А в чем, любовь моя?

– Ты не спросил, хочу ли я этого. А ведь это моя жизнь! Прежде всего – моя! Ты все решил один. Но никто, кроме меня, не имел права решать, хочу я становиться санклитом или нет!

– Саяна…

– Ты сам понимаешь, что сотворил это для себя, а не для меня? – я сделала шаг к нему, буравя его взглядом. – Могу даже сказать, почему мое мнение тебя не интересовало. Ты понимал, что я могу отказаться. А этого ты допустить не мог!