Санклиты 2 и 3. Охотница. Ангел Губитель

– И какой же? – Рапунцель насмешливо посмотрела на меня.

– Все выживут, например.

– Интересно будет посмотреть. – Она прислонилась к бетонному столбу и скрестила руки на груди.

– Конечно, зачем помогать, ведь речь идет всего лишь о жизни полусотни человек! – пробурчала я, отходя от нее.

Неприятная девица!

Итак, раз уж вибриссы привели меня сюда, значит, не зря. Что можно сделать? Позвонить и сообщить о бомбе? Рассказать кому-то, надеясь, что поверят и отменят рейс? Броситься в ноги к водителю и умолять не садиться за руль, иначе пассажиров ждет смерть?

Все до единого варианты приведут меня в цепкие руки местных полисменов. Освободиться труда не составит, но автобус к этому времени станет громким заголовком в газетах.

Покружив вокруг злополучной «гусеницы», я пришла к выводу, что нужно проколоть колесо. Дурацкая идея, не отрицаю, но попробовать-то можно. В связи с этим жаль, что не взяла санклитский кинжал, из которого Горан вынул следящее устройство.

Да уж, это как с зонтиком – стоит забыть его дома, как обязательно пойдет дождь. А с другой стороны, хотела бы я посмотреть на лицо Драгана, лицезреющего момент, когда редчайший раритет вспарывает автобусное колесо! Это словно яйцом Фаберже орехи колоть!

Кстати, надо с этим поторопиться, время поджимает. Не с орехами, конечно, а с автобусом.

Стараясь не замечать презрительной насмешки Рапунцель, я окинула людей взглядом. Мои вибриссы сработали на мрачном парне с руками, сплошь покрытыми татуировками. Подойдя к нему, мне удалось вполне реалистично изобразить подвернутую ногу и рухнуть в его объятия.

Отошла я от него порядком облапанная за все места, но довольная – потому как новый санклитский орган чувств и на этот раз не подвел – в кармане наглеца обнаружился складной охотничий нож, незаметно перекочевавший в мою сумку. Похоже, мисс Хайд успешно совершенствует свои воровские навыки.

Улучив момент, я присела у колеса со стороны багажного отделения и, делая вид, что застегиваю ремешок босоножек, пропорола бедное колесо в нескольких местах. Кстати, это оказалось намного сложнее, чем казалось! Хорошо, что никто не заметил. Может, мне просто повезло. А может, и нет.

Я отошла в сторонку. Пока что ничего не изменилось. Покрытые «вуалью смерти» пассажиры сели в автобус. Неприятная девица подошла поближе.

– А может, именно проколотое колесо и станет причиной аварии, вы не думали об этом?

У меня внутри все заледенело. Ведь она права! Я рванула к водителю и, изображая «блондинку на всю голову», начала причитать о том, что у автобуса мальчишки прокололи колеса, ай-ай-ай и ой-ой-ой.

Побегав вокруг, изрыгая проклятия, расстроенный толстячок начал выгонять пассажиров из салона.

– Вот как-то так. – Сказала я, встав рядом с Рапунцель и с удовлетворением наблюдая, как пропадают черные мушки, стоит людям выйти из автобуса.

– Занятная ты. – Процедила она сквозь зубы.

– Завидуйте молча, девушка! – парировала мисс Хайд, но повернув голову в ее сторону, никого не увидела.

В воздухе она, что ли, растворилась?

Да и черт с ней. Просто случайная знакомая. Хотя вибриссы мои настойчиво подсказывают, что мы еще увидимся…

Глава 2 Сейчас

Металл Фонтанки змеится в камне…Я режу вены – течет любовь!А волчий город глядит в глаза мне,И скалит зубы, и лижет кровь…А. Белянин

Питер принял меня в холодные, пахнущие дождем объятия, как старый добрый друг, которому всегда можно выплакаться. Прохладным воздухом он нежно, бережно обдувал кровоточащие раны в моей душе. Слезы на щеках смешивались с легкой моросью из неба – сизого, как голубиные крылья.

Только сейчас пришло осознание, что все это всерьез – Горана больше нет в моей жизни, и это навсегда. Мы разошлись в разные стороны. Возврата к прошлому нет.

Боль, такая сильная, что не удалось вдохнуть, сжала меня в пылающих объятиях. Я встала у парапета, глядя на Неву, и медленно, выдох за выдохом, через всхлипы, начала отпускать прошлое в ее воды.

Встреча на скале, заноза из его груди, первый поцелуй, стальное кольцо рук, волшебная ночь, кинжал в его сердце, глаза так и не разгаданного оттенка, полные любви, дрожь, стоны, торжествующее рычание…

– Прощай. – Тихо сорвалось с губ. – Навсегда.

Вода приняла мою боль и понесла дальше, растворяя драгоценные воспоминания в потоке других судеб.

Мудрый город молчал, бережно обнимал и понимал все. Я улыбнулась сквозь слезы, передала ему привет от Стамбула и подставила руку ветру, что нетерпеливо дергал за рукав.

– Ну, пойдем, шалун.

Это так просто – довериться древней душе, позволить ей вести тебя, как когда-то турецкая культурная столица вела меня к Глебу. Слезы выплаканы, пожар потушен. Боль стихнет, мы привыкнем друг к другу, притремся, как говорится. Пусть будет, что будет. Без загадываний наперед, просьб, надежд, планов.

Просто шаг за шагом.Просто в новую жизнь.

Ведомая ветром, я шла по мостовым под присмотром пристальных взглядов статуй и памятников, сворачивала под изящные арки, гладила шершавые стволы вековых дубов, улыбалась скалящим зубы каменным львам, ловила редкие лучи солнца, проскальзывающие в прорехи между тучами.

Время текло сквозь меня. Колокольный звон неземными переливами подслушанного разговора звезд рвался обратно в бескрайнюю ширь небес, но, равнодушно ими отвергнутый, покорно падал на лица людей колким дождем, навсегда становясь частью души прекрасного града. Звон был одинок и предан, как и я.

Ветер отпустил мою руку возле католического храма и улетел ерошить перья чайкам, устраивать шоу из танца поднятых в воздух бумажек, бросаться брызгами, искупавшись в Неве, грозно завывать в подворотнях, как злобное привидение, и задирать юбочки юным модницам, заставляя их визжать и хохотать.

Побродив вокруг небольшого бледно-желтого здания, я набралась смелости и зашла внутрь. Полумрак, запах, как ни странно, ванили, негромкий шум голосов. Похоже, подходила к концу служба по умершему. Вернее, месса. Я села на деревянную скамью в задних рядах, чтобы не мешать, и только потом подумала, можно ли вообще санклиту заходить в подобные места.

Мне не удалось подавить усмешку. Ну, потолок не обрушился, святая вода не вскипела, кожа дымиться не начала. Будем считать, все в порядке. В конце концов, и у них похороны, и я прощаюсь с собой прежней. И пытаюсь поближе узнать новую Саяну.