Санклиты. Кара Господа

— Дошли! — мой спаситель забрался в вертолет, что стоял в саду и протянул руку. Когда задница опустилась на сидение, я едва не разрыдался. — Уходим, ребята, быстрее! — парни в камуфляже запрыгнули в вертушку, и она взвилась в воздух.

— Кто вы? — пришлось сильно постараться, чтобы голос не дрожал. — Охотники?

— Нет. — Мужчина в вышитой безрукавке, больше похожий на продавца с турецкого рынка, улыбнулся. — Наблюдатели. Меня зовут Музафер.

Вертолет приземлился, меня отвели в какое-то здание. Музафер помог смыть кровь и долго обрабатывал мои раны. Я шипел сквозь зубы от ужасных ощущений, но у него были волшебные руки — боль утихла, едва мужчина закончил перевязку.

Когда он собирал в пакет для мусора пропитанные кровью ватные тампоны, в комнату вошла женщина. Невысокая, в возрасте, с фиолетовыми волосами. Окинув меня взглядом, она изогнула бровь и уставилась на Музафера.

— А где Саяна?!

— Ее там не было. — Ответил он.

— Но как же маячок?

— Маячок был у него, Лизавета, — мужчина кивнул на меня и, достав что-то из моей грязной одежды, что лежала на полу, протянул ей. Кажется, это тот стеклянный синий глаз, что сунула мне в карман Саяна, до того, как меня утащили слуги Лилианы.

— Кто вы? — вмешался я. — Откуда знаете мою сестру? Что вам от нее надо?

— Поменьше вопросов, молодой человек! — женщина поморщилась. — И пора нам уже перейти на «ты».

— С какой стати?

— С той стати, что я — твоя бабушка! — рявкнула она и тут же предупредила, — все расспросы — потом! Музафер, отправь кого-нибудь за вещами этого идиота!

Саяна

Горан ушел. Я долго сидела на кровати, глядя на окровавленный осколок кости. Моя злость на таинственного хорвата стихла. Ничего не добавилось в понимании того, что происходит, но пришло четкое осознание — во мне нет страха перед ним. И, главное, в глубине души, даже не желая признаваться себе самой, я доверяю этому мужчине.

Но это не отменяет жгучих вопросов, что крутятся в моей голове, и кусают, кусают, кусают — как оголодавшая мошкара. Где Глеб? Кому Горан его отдал? Что с ним сделают? Увижу я его когда-нибудь? Могу ли чем-то помочь? Какая судьба ждет меня саму? Что мне делать? Ждать или предпринимать какие-то пока неведомые действия? Почему все так?

Писк двери развеял туман мучительных раздумий. Руки сами собой укутали окровавленную костяную занозу из груди хорвата в медицинские салфетки и накинули сверху легкое покрывало. Это было сделано на инстинктах, без участия разума. Почему, зачем? Какую тайну Горана я пыталась сохранить, защитить от посторонних глаз? Без понятия.

В приоткрывшуюся дверь бочком, опасливо поглядывая на меня, протиснулся мужчина. Осторожный маневр он проделал с грацией гориллы, что пытается влезть в смокинг — живот больше, чем у Паваротти в самые «круглые» годы, норовил застрять и оставить своего хозяина сучить конечностями, как жук, попавший в ловушку между стеной и плинтусом.

А ведь это тот самый Эркюль Пуаро! Помню его смешное лицо — круглое, просто идеальный круг, маленькие карие глазки прячутся в складках, нос-пуговка, а под ним роскошные усы с кокетливо закрученными вверх кончиками. Мужчина склонился надо мной, когда Горан внес меня в дом и положил на кровать в этой комнате. Наверное, это и есть доктор, о котором упоминала Нюргюль.

— Здравствуйте, госпожа Саяна, — произнес гость неожиданно высоким для такого массивного существа голосом.

— Здравствуйте.

Его дрожащие руки поспешно закрыли дверь. Я усмехнулась, поняв причину суетливых телодвижений. Боится, что пациентка сбежит. Что ж, спасибо за поданную идею, учту на будущее как вариант.

— Здравствуйте. — Мужчина вернул на место галстук, скособоченный во время маневров с дверью, и одернул пиджак. — Я доктор. — Словно в подтверждение своих слов прижав к животу черный саквояж — как у врачей в средние века, он замер, глядя на меня.

— Рада за вас. — Облегчать ему задачу я не собиралась.

— Эм-м… — Пуаро вновь засуетился.

Сначала сделал пару шагов к кровати, потом посмотрел на столик и направился к нему, по пути вновь передумал и, все же поставив сумку на край кровати, щелкнул замочком.

— Не возражаете? — запоздало попросил разрешения забавный субъект, замерев над раскрытым саквояжем, который теперь напоминал распахнутую пасть голодного чудища.

— Возражаю. — Я не смогла отказать себе в удовольствии немного потроллить его.

Что ж, он отлично знает, что меня здесь держат незаконно и без согласия — кодовый замок на двери весьма красноречиво об этом свидетельствует, так что имею полное право.

— Простите. — Мужчина сконфуженно покраснел и сгреб сумку в охапку.

Он вновь хаотично перемещался по комнате с прижатым к груди раскрытым саквояжем, как бильярдный шар по зеленому сукну стола, получив знатный пинок от беспощадного кия, пока не поставил сумку на подоконник.

— Туда тоже нельзя. — С трудом сдерживая смех, уточнила я, но его несчастное лицо вынудило прекратить издевательства, — простите. Можно, это просто шутка.

— А, ясно. — Растерянно пробормотал Пуаро.

Чтобы скрыть замешательство, мужчина вновь запустил руки по локоть в саквояж. Вооружившись тонометром — надо же, с «грушей» для нагнетания воздуха, и фонендоскопом, он явно стал выглядеть более уверенным в себе. Наверное, сработала привычка — ведь пациент почти всегда находится в подчиненном положении относительно врача, который является хозяином ситуации. Осторожно закрепив манжетку на моей руке, он ловко надул ее, работая кулаком, и повернул клапан, позволив воздуху с шипением выйти.

— Так. — Маленькие глазки вгляделись в циферблат тонометра. — Давление в норме. — Сунув в уши кончики фонендоскопа, Пуаро погрел кругляш с мембраной о ладонь и лишь потом приложил к моей груди. — Сердцебиение хорошее. Позволите? — его пальцы оттянули вниз мои нижние веки. — Отройте, рот, пожалуйста. — Прямоугольник смотровой одноразовой «ложки» нажал на корень языка. — Вы в полном порядке. Есть какие-либо жалобы? — уже вполне деловито осведомился мужчина напоследок, убирая инструменты в саквояж.

А вот успокоился ты рано, доктор!

— Жалобы есть. — Я широко улыбнулась. — Самая главная — на незаконное лишение свободы. Учитывая тот факт, что у меня гражданство другой страны, инцидент носит международный характер. Вы со мной согласны?

Спасибо просмотренным тягучими зимними вечерами бесконечным сериалам — нахваталась юридической терминологии!

— Госпожа Саяна, простите, это не моя компетенция. — Забормотал врач, отступая. — Не знаю, что…

— Вы соучастник преступления! — перебила я. — Даже интересно, где вас будут судить? В Турции или России? Надеюсь на последнее. Русские тюрьмы вам точно не понравятся!