Санькя

Едва не вырвав суставы, Саша бросил ограду в их сторону. Она загрохотала на асфальте, не долетев до бегущих. Саша видел, что остановившиеся омоновцы кричат ему что-то злое, но слов не разобрал. Они снова двинулись на него, и тогда Саша схватил еще одну секцию.

Брошенная ограда накрыла одного из омоновцев, он криво завалился под рухнувшим на него железом. Двое других стали его вызволять.

–  Сохраняем спокойствие!
– выкрикивали с трибуны.
– Продолжаем митинг! Ребята рванули вперед, по проспекту. Милиция бессильно стояла, словно почетный караул, пропускающий в город юную, ревущую от счастья ораву. Площадь перетекала в пешеходную улицу, но первым, на что налетели вырвавшиеся на свободу, оказались стоянка такси у дороги и торговые ряды с цветами.

Продавщицы отбегали, хватая цветы в охапку. Впопыхах, еще не нарочно, еще по случайности бегущие сшибли одну урну или корзину с розами, тюльпанами и гвоздиками - и сразу понравилось, сразу зацепило. Когда к торговым рядам подлетел Сашка, вся улица была усыпана алым, желтым, розовым, бордовым. Все это хрустело под ногами, и стебли ломались.

Зачем-то Саша схватил несколько, наверное, три или четыре букета из еще не сброшенной наземь стойки с цветами и недолго бежал с ними, сразу поняв ненужность своего поступка. Пробегая мимо автостоянки, он видел, как испуганный таксист дал по газам и несколько метров вез по дороге уцепившуюся за дверь, еще не успевшую усесться пассажирку, завизжавшую истошно. Другие такси, сигналя и ежесекундно тормозя, срочно разъезжались. Саша осыпал цветами сидящую на асфальте нищую беженку из тьмутаракани с неизменным младенцем на руках и едва не сшиб остановившегося у витрины, как видно в поисках подходящего орудия, Веню.

Веня приметил мусорную урну, и спустя мгновенье она обрушилась на стекло, раздался грохот.

В это воскресное утро людей было еще мало. Редкие прохожие расходились, торопясь и даже не оглядываясь. Мужчина в синем плаще выбежал из магазина и затрусил вверх по улице. Ненадолго появился охранник в черном пиджаке и сразу же исчез в дверях, что-то крича в сотовый телефон.

На другой стороне улицы стояла красивая иномарка - кто-то, презрев стражей дорог и права пешеходов, припарковался здесь. Машина давно уже верещала сигнализацией, чем, скорей всего, и вызвала раздражение бушующей толпы. Несколько парней со странной легкостью перевернули машину набок и затем завалили ее на крышу.

Выше по улице стояло еще несколько машин - и вскоре на их крышах, с дикой, почти животной, но молчаливой радостью прыгали парни и девчонки. Ища, что бы такое сломать, - причем сломать гром¬ко, с хрястом, вдрызг, - двигались по улице, впервые наедине, один на один с городом.

Ребята делали свое дело без крика, злобно и почти спокойно.

С жутким железным лязгом упало на асфальт несколько уличных игральных автоматов.

Кто-то изловчился расшатать и выломать оградку летнего кафе - с оградки сняли красивые черные цепи, оградка полетела в ярко раскрашенные окна кафе. Кто-то порезался и намотал на располосованную руку кусок атласной шторы, извлеченной из кафе вместе с гардиной.

Костя Соловый, высокий, странной красоты, удивительный тип - в белом пиджаке, в белых брюках, в белых остроносых ботинках, которые удивительно шли к его заостренным ушам вампира, - схватил черную цепь и, ловко размахивая ею, обивал все встреченные фонари.

К нему не подходили близко - цепь делала красивые, тяжелые круги, и если бы не дурной гам вокруг, можно было бы слышать создаваемое цепью при круговом движении тихое подвывание.

За витриной магазина одежды стояли тонкорукие, с маленькими головами манекены - изображающие красавиц в коротких юбках и ярких кофточках. Расколотив витрину, красавиц извлекли и порвали на части. Бежавшие последними не без испуга натыкались на валяющиеся на асфальте изуродованные, безногие или безголовые тела.

Похоже, милиции все-таки удалось отрезать и удержать за оградой часть колонны "Союза" - Саша видел, что ребят осталось меньше, может быть, всего человек двести. Многие уже уходили во дворы, понимая: долго праздник не продлится.

"Менты!" - выкрикнули где-то, и орава рванула по улице вверх, роняя урны, обрушивая лотки.

Раздавался беспрестанный звон разбиваемого стекла. Неожиданно яркими стали в это утро смешавшиеся и мелко перемолотые цвета города.

Среди бегущей толпы сновали с видеокамерой журналисты - деловитые и даже, кажется, счастливые от происходящего.

–  Туда! Скорей!
– погонял оператора человек с микрофоном.

Саша делал свое дело с ясной головой, отгоняя иные чувства, помимо желания разбить и сломать как можно больше.

На асфальте, увидел Саша, лежали плюшевые игрушки, служившие призами в разбитом и поваленном стеклянном игровом автомате, - розовые и желтые, жалкие, будто потерялись.

Невесть откуда, навстречу ребятам, выбежал невысокий майор пенсионного возраста.

–  Стоять!
– выкрикнул он, и в его вскрике сразу же почувствовалось, что ему самому страшно, и он не очень хочет, чтобы кто-нибудь его послушался. Навстречу ему бежал Веня, не останавливаясь, он подпрыгнул и ударил майора ногой в грудь. Тот упал, раскинув руки.

Саша резко встал возле старого майора, борясь с желанием поднять его, помочь ему встать, даже извиниться.

Майор судорожным движением хватался за кобуру, но не затем, чтобы извлечь пистолет, а из страха потерять оружие, лишиться его.

Он закричал нехорошими, матерными словами на Сашу, и тот передумал помогать упавшему, и даже прыгнул на фуражку майора, валявшуюся поодаль.

–  Что делаешь, ты?
– спросил майор, усевшись на зад. Он очень глупо смотрелся - сидящий на асфальте, без фуражки, уже старый, казалось, человек.

–  Вы сами во всем виноваты!
– сказал Саша зло. Он развернулся, чтобы бежать дальше, и был тут же подхвачен за рукав Веней, который повлек его в обратную сторону.

–  Там "космонавты". Давай… куда-нибудь надо…

Пробежав мимо вывески "Дары природы", на которой отсутствовали три оборванные, свесившие ножки, буквы "Р", мимо разбитой красивыми зигзагами витрины, они влетели в зассанный дворик, и тут же попали в тупик.

–  Бля, я не знаю этого района!
– сказал Веня, улыбаясь. И добавил, без паузы и тоже весело: - Там мочат всех наглухо, эти "космонавты". Затаптывают на хер. Они объехали нас по соседней улице, теперь сверху сгоняют вниз, к ментам…

Саша осматривал стены, надеясь обнаружить лаз.

–  Лестница, - сказал Саша.

Вверх, на четырехэтажный дом вела пожарная лестница, но допрыгнуть до нее было невозможно - высоко.

–  Давай ты встанешь мне на плечи, - предложил Веня.

Саша посмотрел на него, улыбаясь, и даже, наверное, с нежностью. Потому что Веня не сказал: "Давай я встану тебе на плечи".

–  А ты здесь зароешься в песок, - ответил Саша.

–  Прикинусь шлангом, - продолжил Веня и загоготал глупо.
– Ой, теть!
– он резко оборвал смех, приметив что-то.

Веня подбежал к окну первого этажа и забарабанил в стекло.

–  Теть, не уходи!

Женщина вернулась к стеклу, взмахнула головой: "Что надо?"

–  Нас догоняют! Там! Бьют и догоняют! Откройте окно! Догоняют!
– Веня начал безумно жестикулировать. Он явно еще не решил, кого ему изображать: плаксивого юного идиота, и давить на "тетенька, пожалейте!", или серьезного молодого парня, у которого проблемы с законом: "Помогите, женщина! Со всяким может случиться!" В итоге две эти личины бессистемно менялись на лице у Вени, не вызывая у стоящей за окном женщины никакого доверия.