Саньяси

Останавливаться перед видимостью переправы я не стал, лишь сбросил скорость до минимума. Осматриваться и тому подобное тоже. Смысла не было, а засечь могли запросто. Включив ближний свет, аккуратно въехал на первые доски.

– Закрой глаза. – Посоветовал я девушке, разглядывая в зеркальце её побелевшие костяшки пальчиков, намертво впившиеся в ремень безопасности.

Она промолчала. И правильно сделала. Мне было не до ответов. Стараясь не очень трясти хлипкое сооружение, мы медленно продвигались к середине пролёта. Пока всё шло относительно хорошо. Колёса никуда не соскакивали, машина не прыгала, доски не ломались. Хотя парочка штук улетела вниз, в воду. Это я понял по кругам, разошедшимся по поверхности. Однако, вполне возможно, это сомы игрались. Не знаю, оглядываться как-то совсем не хотелось. К тому же в темноте могло и померещиться!.. Руки буквально впились в руль. Застыли, как гипс, в одном положении, не разогнуть. Напряжение росло, переправа подходила к своему завершению. И, конечно же, каверза поджидала в самом конце. В нескольких метрах от прочного бетонного перекрытия зиял чёрный провал. Две тонюсеньких досточки, шириной не более чем в ладонь каждая, соединяли этот берег с противоположным. В неясном свете слабых ближних огней трудно было рассмотреть толщину досок, определить их разбросанность. Оставалось лишь уповать на небеса и на свою ловкость. Последней меня господь явно обделил. Хотя судя по прежней переправе именно всевышний к нам благоволил. Я и так сидел замороженной статуей, а тут вообще превратился в нерушимую гору плоти. Машина подкралась к дощечкам, передние колёса вкатились на них. "Значит, попал, не промахнулся! – Подумал я, ещё яростнее молясь всевышнему. – Только бы длины хватило, чтоб не всем весом навалиться!". Вот передние колёса коснулись бетона, зацепились за него. Рука непроизвольно потянулась к рычагу скоростей, коего здесь, разумеется, не было. Пальцы сами собой рванули рычаг переключения мостов, определяя ведущим передний, освобождая второй от ненужной нагрузки. Сзади послышался треск ломающихся досок, но машина пока что не наклонилась. В последний момент нервы всё же сдали. Нога сама дёрнулась, выжимая газ до упора, буквально вылетая на твёрдое покрытие единственного сохранившегося пролёта. Выбравшись на твёрдый грунт, я съехал на обочину, погасив свет, заглушил двигатель. Руки откровенно тряслись. Я сложил их на руле и опустил голову. Надо было прийти в себя. Напряжение последних суток дало знать. Перед глазами плясали разъезжающиеся доски моста, чёрный провал, зева пропасти… Обнажённая женская фигура манила из темноты… Потом громадный каменный фаллос высовывался и хохотал над периллами моста… Рогатая коровья морда, жующая тот самый каменный… В общем, всякая чертовщина. Потом всё исчезло. Чья-то мягкая, тёплая рука гладила меня по голове. "Мама"- Подумал я. Господи, сколько лет я её не видел?! и тут же очнулся.

Юля осторожно гладила меня, едва касаясь гривы.

– Спасибо. – От всей души поблагодарил я её, отрывая голову от баранки. – Спасибо, мне уже легче.

Девушка нехотя, как мне показалось, убрала руку. Я запустил двигатель и выехал на трассу. Нам предстояло ещё много дел.

Город вынырнул как-то сразу, стоило нам лишь выскочить из Аранского леса. Он возник пятнистой светящейся змеёй за мостом через безымянную речку. Даже не речку, так себе, ручеёк шириной не более пяти, шести метров. Гаишников у въезда в город не было. Видимо, пост сняли за ненадобностью, или может быть, ночью он здесь просто опасен. Не знаю, но я на всякий случай притормозил перед поднятым шлагбаумом. Ничего не произошло, и мы выкатили на ближайшую улицу. Сделав правый поворот, решил объехать городское кладбище более простым путём. Хотя встретить патруль голубых касок шансов было больше. Но мне почему-то казалось, что сейчас и здесь их просто нет. Так оно и было. Миновав хлебозавод и свернув за консервным, мы очутились в частном секторе города. Пропустив пару улочек, я завернул в тупичок и заглушил мотор у зелёных с голубым ворот.

– Сиди здесь, как мышка. – Посоветовал я девушке. – Сквозь тонированные стёкла тебя никто не увидит. Пробить их не сможет даже пуля. А вскрывать двери никто не станет. Слишком много шуму будет.

– Она согласно кивнула в темноте, и я вышел, заблокировав двери.

Слева на воротине, точнее на балке, в углублении обнаружилась кнопка звонка. Достав из кармана носовой платок, обернул им палец, и утопил квадратную пуговку. Некоторое время ничего не происходило. Потом раздался щелчок и прямо надо мной загорелась галагеновая лампочка, а из динамика донеслось недовольное:

– Какого чёрта?..

Прямо под плафоном блеснул объектив видеокамеры наружного наблюдения.

"Ну и сволочь же ты!.. "- Подумал я о хозяине, но вслух сказал:

– Толстяк, ты, видимо, мне не рад? Али не ждал?

– А! Это ты. Какого чёрта? Я по ночам не принимаю. – Отозвался хозяин.

– Толстячок, у меня товар имеется. Тебе он понравится. – Многозначительно подмигнул я.

– Откуда ты знаешь, что мне нравится, а что нет?

– Тебе здесь объяснять, или?

– Чёрт с тобой, заходи. – Нехотя пригласил толстяк. – Только не долго.

– А это уж как получится. – Ответил я, толкая калитку. Лампа над звонком тут же погасла.

Во дворе стояла кромешная тьма.

"Ну же тварь! Специально ведь выключил там, а здесь не включил"- Выругался я про себя. Пользуясь лишь своими прежними знаниями расположения внутри, добрался до невысокого крыльца, выложенного цветной плиткой. В полуоткрытых дверях стоял хозяин этого жутковатого бунгало. Толстый, неопрятный, с залысинами на голове, в мятой, давно вылинявшей футболке с надписью "ЦСКА", в шерстяных спортивных штанах неопределённого цвета.

– Ну, чего припёрся? – Спросил он, не уступая мне дороги.

– Мы здесь будем базарить? – С нескрываемой неприязнью, спросил я.

– О чём? – Вяло поинтересовался он.

– О товаре.

– Я не беру хабар.

– Ого! Словечки-то какие?! Где нахватался?

– Тебе скажи и ты захочешь.

– Не, не захочу.

– Ты за словарём притащился или по делу?

– По делу, разумеется. Но ведь ты же не берёшь "хабар"!..

– Ну так иди себе с богом куда шёл.

– Без вопросов. Слово хозяина – для гостя закон. Только вот думалось мне, что эта машинка тебе понравится.

– Какая машинка? – Оживился толстяк.

– Да та, что за воротами ожидает. Чёрненькая, тридцатка… – Неопределённо пожал я плечами. – Ну, коль тебе она не нужна, то бывай здоров!

И я развернулся, делая вид, что собираюсь уходить.

– Погоди, не кипятись. – Остановил он меня. – Проходи, пошепчемся.

Он двинулся внутрь дома, особо не заботясь о том, иду ль я за ним или нет. Отпущенная дверь начала закрываться. Надо было удержать её, но вот тут-то мне почему-то не захотелось касаться её руками. Пришлось подставить ногу и последовать за хозяином. Тот прошёл через небольшой коридорчик к дверям в чулан. На самом деле это была его комната для переговоров, замаскированная под кладовку.

– Ну? – Спросил он, усаживаясь в кресло у дальней стены, предоставляя мне ближнее.

– Не нукай, не запряг. – Огрызнулся я, устраиваясь.

Он пошарил под столиком, вытащил дистанционный пульт и заблокировал дверь.

– Давай, колись. Какого чёрта припёрся?

– Я сказал, пригнал тебе чёрную тридцатку. Но не простую, а нафаршированную.

– Шрэковского выродка?

– Ого! Вижу, информация поставлена основательно. – Подмигнул я.

– Стараемся идти в ногу со временем. – Проворчал он.

– Ну-ну! Инфа из телика или как?

– Или как. – Отозвался он.

– Брешешь, толстячок.

– Собаки брешут. – Вяло огрызнулся хозяин дома.

– Или как у тебя не получается. Иначе бы ты знал, что Шрэковского гадёныша больше нет.

– Зато другие есть. – Без энтузиазма отозвался мой собеседник.

– И ты думаешь, что они станут искать его машинку?

– Не думаю.

– Тогда в чём проблема?

– В тебе. – Нехотя ответил он.

– Тебя официально уведомили о сим? – Холодея от предчувствия, поинтересовался я.

– Пока нет. Но всё может быть.

– Понял. Порекомендовали не связываться.

– Почти.

– Угу. Значит, предложили сдать меня с потрохами?..

Он неопределённо пожал плечами, мол, думай, как хочешь.

– Вот почему ты не хотел меня сразу пускать, раздумывал, чего с этого гуся поиметь можно на последок.

– Честно? – Спросил он.

– Ты и честность – вещи не совместимые. Ну, так уж и быть, попробуй. – Усмехнулся я.

– Я должен был сразу позвонить кое-кому о твоём приезде. Пригласить к себе и задержать как можно на дольше.

– Что ты, в сущности, и сделал.

– За одним исключением. Я не позвонил пока.

– Твоё многозначительное "пока", надо понимать так, что ты ведёшь свою игру. Не боишься?

– Не-а! Чего мне бояться? Машинку я у тебя возьму. А потом, когда ты уберёшься, сообщу, что ты был, но заходить не стал. Кто проверять будет?

– Толстяк, ты ведёшь себя, как малолетка. Или тебя ещё не учили вообще?

– А ты пришёл меня учить? – Обиделся тот.

– Нет. Я напоминаю.

– Сколько хочешь за машину?