Сапфир. Сердце зверя

Честолюбивый, педантичный, практичный, пунктуальный,идеальный до кончиков волос, он был совершенным механизмом для любой работы, будь то научные опыты или пытки.

– Только вы способны подойти ко мне на расстоянии вытянутой руки и остаться незамеченным даже моими звериными инстинктами.

– И все же вы меня определяете, - проговорил он с явной улыбкой, оставаясь всегда в тени.
– Что же в итоге выдает мое присутствие рядом?

– Дыхание и стук сердца, - я сел на своей лежанке, глядя туда, откуда раздавался голос, лениво и скучающе, ибо знал наверняка, что он не пришел бы просто так.

– Что случилось, доктор Элерт? Опять нужно кто-то убить?

– Как неучтиво, Сапфир, - мягко улыбнулся он в темноте судя по тому, как изменился его голос, не обращая внимания на то, что я не любил, когда он вспоминал мое имя.
– Можно подумать, что я прихожу к вам только лишь по делу. А как же наши увлекательные светские беседы долгими ночами?

Я лишь криво усмехнулся, кивая головой на выход, который открывался лишь когда я был без сознания:

– Решили пойти против правил и выпустить на свободу?

– Да.

– Вы забыли сказать в каком месте вашей искрометной шутки я должен был от всей души рассмеяться, - сухо заявил я, не чувствуя в душе совершенно ничего. Во мне было так же пусто, как и в самом докторе, чьи эмоции я не смог ощутить ни единого раза за всё то время, что он был рядом.

— Это не шутка. Ты действительно выйдешь на свободу, но лишь при одном условии – что сам вернешься обратно, когда дело будет окончено.

Прищурившись, я всматривался в темноту коридора, видя, как всегда, лишь статный силуэт доктора.

– Почему именно я? В вашем распоряжении полно ручных зверьков, которые будут только рады помочь.

– Посчитал, что тебе захочется сделать это самому, - прозвучал ответ мягко и приглушенно.

– Отчего же?

– Помнишь ту девочку в гараже?..

Он мог не продолжать дальше, потому что мое сердце словно попало в мясорубку.

Я чудом не дрогнул всем телом, заставляя себя сидеть на одном месте, но не в состоянии контролировать эмоции, которые взрывались в голове и моей напрочь сгнившей душе впервые за долгие годы чем-то ярким и дарящим надежду.

– По твоим расширившимся зрачкам вижу, что помнишь.

– …она жива? – выдохнул я сипло, видя, как темная фигура подошла еще ближе, кивая.

– Жива, выросла и ждет тебя за воротами. Решай, Сапфир. Или сейчас или никогда.

– Что я должен сделать?..

– Доставить девочку до места назначения. Подробности тебе расскажут на выходе.

Прошло тринадцать лет, шесть месяцев, семнадцать дней и вот она была рядом со мной.

Всё такая же отважная и хрупкая, но теперь невероятно женственная и прекрасная.

Доктор Элерт сделал то, что сказал в тот страшный далекий день.

Он сделал так, чтобы она не помнила ничего.

Она не помнила меня.

Не помнила тот день, когда, будучи совсем юной не побоялась спуститься в грязный, темный подвал и спасти зверя из клетки, но даже несмотря на это спасала меня снова.

И вот теперь, скрытый за тьмой ночи и густой растительностью, я не мог отвести от нее глаз, наблюдая, как девушка устроилась на ночлег, но никак не засыпала. Она ждала меня, искала своими голубыми глазами, вздрагивая от каждого звука в сонном лесу, и я не мог оставить ее.

– …я думала ты ушел насовсем… - прошептала та, которую в своих мыслях я называл Микки за ее прежнюю любовь к Микки Маусу, смущенно и радостно улыбаясь мне в призрачной темноте, и не пытаясь услышать ничего в ответ, когда тут же погрузилась в тяжелый, но такой желанный сон.

– Не ушел, - выдохнул я спящей девушке, садясь рядом с ней и не боясь, что она услышит.
– Не смогу уйти…

6 глава.

Утро не было даже немного добрым.

Спасибо многочисленным насекомым, которые жужжали надо мной и ползали по всем открытым участкам тела, явно воспринимая меня, как часть леса. И это было ужасно!

Наверное, даже более ужасно, чем ощущение того, что после продолжительного сна ноги продолжали ныть и болеть, при чем, кажется, еще сильнее, чем прошлым вечером.

Правильнее будет сказать, что болело ВСЁ!

Поэтому даже простая манипуляция для того, чтобы сесть и откинуть от себя ароматные, но колючие ветки, была сродни маленькой смерти, когда я упрямо сжимала челюсти, сопела, но все-таки села, привалившись спиной к сваленному дереву и осматривая умиротворенный лес, который уже давно проснулся и словно разглядывал меня своими хвоинками и травинками.

Да, вид был просто волшебный и на минуточку стало легче, когда я чуть улыбнулась, сощурившись от солнца, которое светило и грело после холодной ночи, освещая все вокруг и превращая мрачный ночной лес в волшебное великолепие.

Еще более красивое и завораживающеезрелище предстало перед глазами, когда из его зеленых объятий вышел самый сексуальный из ныне живущих мужчин, окинув меня быстрым сосредоточенным взглядом и хмуро промолчав на мое скромное «доброе утро».

Но все волшебство этого утра с примесью боли и попыток не вспоминать прошлый день рухнуло в один единственный миг, когда к моим ногам со шлепком приземлилась тушка серого зайца.

Мертвого!

– Что это?!
– хрипло взвизгнула я, лишь в этот момент проснувшись окончательно в судорожных попытках отползти от маленького трупика.

– Твой завтрак, - сухо отозвался Франки, наблюдая за мной пристально, но не злобно, словно не ожидал такой реакции.
– Яйца с беконом или тосты по лесу не бегают.

Хотелось рассмеяться истерично, но и немного восторженно.

Почему истерично, думаю, все могут понять - все-таки тяжело смотреть на прелестного пушистого ушастика, которого убили. И было даже стыдно, что я не могу отделаться от мысли, что Франки позаботился о моем завтраке, пусть даже таким зверским способом.

 А ведь запросто мог сказать, что это не его дело и в круг обязанностей завтрак не входил!

– Я очень благодарна за твою заботу, - проговорила я на самом деле от всей души, но оставаясь на месте, и не касаясь бедной маленькой тушки. - Но я не ем живое мясо.

Франки вскинул свои дьявольски черные брови, окинув меня смешливым взглядом:

— Вот и прекрасно, потому что мясо уже мертвое. И, чтобы тебя не мучила совесть, могу сказать, что он умер быстро и не испытывая никаких мучений.

И ведь было не придраться!

Логика железная с самого утра, пока мой мозг хромал на оба полушария.