Саркофаг

Если бы Огюст не вырывался, а продолжал смотреть на реку, он бы увидел, как после выстрела, голова анаконды взорвалась красными фонтанчиками и стремительно ушла под воду. Воспользовавшись тем, что прожорливая водяная тварь оставила его в покое, Константин подплыл к дереву и, уцепившись за него, пытался отдышаться. Сил на то чтобы самостоятельно выбраться из воды у него уже не было.

В это время кусты на берегу затрещали на берег вышли несколько человек. Один из них сжимал в руке пистолет. Судя по всему, он и являлся спасителем Константина. Этот человек и тот, который крепко держал, продолжавшего вырываться Огюста были явно европейцами. Остальные четверо, судя по смуглой коже и темным волосам, были южане. С равным успехом они могли быть испанцами, арабами или турками.

Но все это не имело большого значения, потому что оба белых улыбались, а их черноглазые спутники были также наострены явно дружелюбно. Огюст, к тому времени понявший, что несколько поторопился, записав незнакомцев в фашисты, успокоился. После этого белобрысый крепыш сразу же отпустил его и, спустившись вниз по дереву, к самой воде, протянул Константину руку.

– Держи пять!
– пробормотал он на чистом русском языке.

Константин не смог скрыть своего изумления:

– Вы кто, партизаны?
– машинально спросил он, выбираясь на шершавый древесный ствол.

– Ба, так ты земляк?
– расхохотался белобрысый.
– Влад, ты только погляди кого ты спас! Это же наш парень!

– Ребята, а что это вы так чудно одеты?
– спросил Влад, пряча пистолет в кобуру.
– Что за полосатые костюмчики от Алькатраса?

– Ни говори, ни дать ни взять беглые заключенные, из колонии особого режима!
– поддержал его Сенсей.

– А мы и есть заключенные, - исподлобья посмотрел на него Константин.
– Сбежали из концлагеря Дахау.

– Чего?
– вытаращился на него Сенсей.
– По-твоему, какой сейчас год?

– А что, неужели, не сорок пятый?
– в свою очередь уставился на него Константин.

– Эй, вы идите-ка сюда, что-то второму парню совсем худо!
– позвал их Влад.

Действительно, Огюст, к этому времени, побелел, словно мел. Все его тело сотрясал сильный озноб, несмотря на то, что стояла страшная жара. Он сидел прямо на траве, а Хулио уже выспрашивал у него, что-то на английском языке.

– Он говорит, что его укусил большой черный паук, и еще у него сильно болит место укуса, - поднял голову на подошедших коротышка.
– Если это то, что я думаю, то дело плохо. По описанию - это очень опасный водяной паук, местные называют его 'портной сатаны'. Это довольно редкое насекомое. Как этот парень исхитрился найти его, ума не приложу? Видимо он очень большой везунчик!

– И каков прогноз?
– спросил Константин, переходя на английский.

– Неутешительный, господин доктор!
– внимательно посмотрел на него Хулио.
– Я угадал, ты имеешь отношение к медицине?

– Профессорскую степень по биохимии, а мой друг Огюст профессор физики.

– Ну, судя по всему, ему это не очень помогло, - пробормотал Хулио, внимательно разглядывая место укуса, которое, к тому времени, сильно опухло.
– Возвращаясь к вопросу о прогнозе. На базе я бы мог попытаться спасти его. Но здесь в джунглях? У бедняги француза есть где-то двенадцать часов, чтобы успеть закончить все свои земные дела.

– Между прочим, я все слышу, - пробормотал Огюст.
– Скажи, друг, мои дела действительно так плохи?

– А чего ты хотел?
– пожал плечами Хулио.
– Едва оказавшись в джунглях, первое, что ты сделал - это поздоровался с 'портным сатаны', а твой друг напросился на обед к анаконде. Ребята, скажите мне, как два таких конченых ботаника оказались здесь посреди джунглей? Вы же шагу не можете ступить, чтобы не вляпаться в какую-нибудь хрень! Вы чисто теоретически не смогли бы добраться до того места где мы с вами сейчас находимся. Откуда вы здесь взялись, с луны свалились?

– Может быть, ты перестанешь болтать и сделаешь хоть что-нибудь для спасения этого парня?
– прервал его Сенсей.

– Я же уже сказал, что у него нет шансов, - обиженно пожал плечами Хулио.
– Я же не создатель всего сущего, чтобы творить чудеса! Можно попытаться в какой-то степени нейтрализовать действие яда прижиганием. Но в организме этого парня его такое количество, что можно слона убить!

– И что ты предлагаешь?
– хмуро спросил Влад.

– Я знаю от этого лишь одно средство, но оно тебе не понравится!

– Ну и какое же?

– Пристрелить, чтобы не мучился, - честно ответил Хулио.

– Я лучше пристрелю тебя, чтобы не мучиться, слушая твое нытье!
– возмутился Сенсей.
– А ну, разводи костер и прижигай ему укус!

– Как скажешь, мой белый господин!
– смиренно склонив голову в шутовском поклоне, ответил Хулио.

– Бессердечная скотина!
– воскликнул Сенсей и принялся собирать хворост для костра.

Вскоре на берегу весело трещал сырыми ветками костер, а Хулио присев возле него накаливал на огне нож.

– Это плохо, - Влад кивнул в сторону стелящегося вниз по реке дымного облака.
– По воде запах дыма разносится на многие километры. Томиноферы по нему нас вмиг вычислят! Нужно уходить отсюда как можно скорее.

Неожиданно за спиной у них раздался низкий стон, в котором угадывалось нечеловеческое страдание. В воздухе явственно запахло горелым мясом. Это Хулио прижигал французу укус.

– Ну вот, потерял сознание!
– недовольно проворчал коротышка, бинтуя сожженное место на руке Огюста.
– Придется тащить его на себе. Самое обидное, что все это бестолку, я же предупреждал!

– Заткнись, нравственный урод!
– прикрикнул на него Сенсей.
– Если в следующий раз, какая-нибудь ядовитая тварь цапнет тебя, я сразу начну тебя закапывать, не дожидаясь, когда ты окочуришься!

Движение отряда существенно замедлилось из-за Огюста, которого попеременно несли на наспех сделанных их жердей носилках. Состояние его ухудшалось буквально на глазах. Место укуса распухло и почернело. Кисть и предплечье, по мере распространения яда, стали синюшного оттенка и вздулись до пугающих размеров. Малейшее прикосновение к ним вызывало сильнейшую боль. Джунгли время от времени оглашались тоскливым стоном Огюста, когда его носилки подпрыгивали на очередной кочке. Если бы томиноферы находились где-нибудь неподалеку, они непременно обнаружили бы отряд.

Ближе к ночи, когда стали готовиться к ночлегу, опухоль у Огюста перешла на плечо и уже стала подбираться к шее. Все понимали, что от шеи совсем недалеко до головы. Даже такому заправскому оптимисту, как Сенсей стало понятно, что француз не жилец и его уход, всего лишь вопрос времени.

Надо отдать должное Хулио, он благоразумно молчал и даже оставил свои дурацкие комментарии относительно целесообразности спасения заведомо обреченного Огюста. Более того, он потратил уйму времени на то чтобы отыскать в густых зарослях какую-то хитрую травку листья которой, разжевав, наложил на рану француза. По его словам, таким образом, местные индейцы пытались лечить укусы 'портного сатаны'.