Сбежавшая невеста. Усадьба Белоснежки

Глава 9

В комнате стало совсем темно. Мы с моим зверем до сих пор в комнате моей мачехи.

Я слушала рассказ Хантера и ужаснулась.

Холодность Гильды вдруг стала теперь чем-то иным. Я как будто начала находить оправдание каждому из её ужасным поступков, что ранили меня и обижали в прошлом. Вот только мне было мало, я хотела узнать о том, как во всем этом замешан мой отец и почему Гильда так возненавидела меня и мою мать.

— Ты выглядишь очень уставшей. Тебе стоит поспать, а завтра мы продолжим разговор — произносит Хантер, и я тяжело вздыхаю, потому что он прав. От всего, что свалилось на меня, голова раскалывается. Осматриваюсь ещё раз и мой взгляд снова падает на кольцо. Подхожу и протянув руку, касаюсь его кончиками пальцев. Поднимаю голову к портрету и с досадой замечаю, что никогда не видела, как мачеха улыбается. — Я провожу тебя в комнату, а утром отвечу на все твои вопросы. Ты можешь и Лиму расспросить. Она твоей мачехе приходится матерью.

— Зверь не собирался делать тебе больно или нападать на кого-то из обитателей дома. Когда ты появилась в замке, я уже получил приказ от королевы схватить тебя и доставить. У нас с Гильдой ментальная связь и в обрывках её бессвязных от злости мыслей я увидел твою смерть. Её желанием было, чтобы я в ярости тебя растерзал. Но когда набросился, то не смог, будто обжёгся. Я не сразу осознал, что произошло, и обнаружил себя лишь через несколько часов в обличье человека. Ждал, что зверь снова завладеет разумом, но вместо этого обнаружил метку и непреодолимое желание тебя найти. Теперь я контролирую его, а не наоборот.

Киваю и даю понять, что на сегодня с меня достаточно.

Позволяю Хантеру проводить до двери, но в комнату не пускаю. Закрываю дверь и прислоняюсь спиной, вспоминаю, как касалась рукой его горячей кожи, закрываю глаза и вспоминаю узор его метки. Так много всего испытываю, что понятия не имею, что буду делать дальше.

Постель оказывается холодной и твёрдой, переворачиваясь с одного бока на другой, я с трудом проваливаюсь в сон и сразу же оказываюсь в жутком кошмаре.

Я на балу в самом его разгаре, корсет так плотно обтягивает меня, что каждый вдох даётся с трудом. В воздухе тошнотворный запах алкоголя и цветов. Шум гостей доносится из большой залы, пока я тщетно пытаюсь прогнать слёзы, хватаясь за каменные колоны широких коридоров дворца.

Я вижу своего отца, совсем ещё молодого, в дорогих одеждах, расшитых цветами Снежной Долины и его образ режет меня изнутри словно ножь.

Боль вспарывает грудь, разрывает сердце на ошмётки, когда он жадно прижимает к себе хрупкую женщину, шарит руками по её телу и целует так, словно изголодавшийся добрался наконец до желаемого.

— Что же ты делаешь? — произношу, и мой голос срывается, теряется в липком воздухе моих эмоций и в шуме собравшихся на бал гостей.

Я будто наблюдатель в чужом теле. Будто та, кто переживает предательство своего мужчины.

— Киллиан, — снова произношу, и он отрывается, развернувшись, мажет по мне быстрым взглядом, отмахивается короткой фразой: "после поговорим" и я всхлипываю.

Боль простреливает руку, когда меня дёргают в сторону, и я растерявшись, упираюсь ладонями в твёрдую грудь нарядной сорочки, расшитой узорами и цветами правящего дома Равенхейма.

Горячее дыхание с ароматом вишни опаляет мою щеку, а влажные губы касаются шеи.

— Птичка моя, как долго я этого ждал — звучит о дрожи неприятный голос, и я принимаюсь вырываться.—Киллиан, помоги — разворачиваюсь и пытаюсь бежать, но грубая хватка сжимает волосы, тянет на себя и как железные оковы ненавистные руки прижимает к твёрдой груди.

Мой возлюбленный не реагирует, лишь оторвавшись от той, кого только что жадно целовал, переводит взгляд мне за спину и посмеиваться, поддерживая пошлые шутки того, кого я ненавижу.

Вмиг я перестала быть любимой для Киллиана, словно и не существовала сейчас, а его равнодушный взгляд окончательно разорвал моё сердце. Когда он снова повернулся к той, что я ещё вчера считала преданной подругой, я поняла. Для меня это конец, проклятый король Равенхейма получит сегодня то, что так жаждет и я не смогу ему помешать.

Просыпаюсь и резко соскакиваю с криками, но сон всё ещё не отпускает меня. Кричу и вырываюсь, и лишь когда дымка ведения окончательно отпускает, я понимаю, что передо мной сидит Хантер.

Он поднимает руки так, словно сдаётся и кривится. Возможно, его зверь смог почувствовать мои эмоции.

Я всё ещё чувствую их как свои и образы никак не покинут голову.

Отчаяние душило меня, смешалось с отвращением, диким страхом и невыносимой болью, когда влажные холодные пальцы короля жадно блуждали по моему телу, когда он словно голодный оставлял на теле до тошноты противные влажные поцелуи, пыхтел от злости шаря у меня под юбкой, крепко сжимая мои руки над головой. Зажмуриваюсь и громко всхлипываю, словно в реальности испытываю те неприятные ощущения, когда он..

— Боги — всхлипываю я и закрываю руками лицо — Это так ужасно. Мне так больно, так плохо ... — произношу, и руки моего истинного опускаются мне на плечи, он двигается ближе, а затем аккуратно прижимает к своей груди. Запах леса и мокрой земли касается носа, и волна облегчения проходит по телу, концентрируется в груди, и я открываю лицо, утыкаюсь носом в его грудь и крепко обнимаю за талию.

— Она не была его истинной, правда? Моя мать? — спрашиваю и отстраняюсь, чтобы заглянуть Хантеру в лицо.

— Гильда была дочерью одного из важных людей этих земель. Мы ведь сейчас у самых границ с шакалами, то есть оборотнями, кем я и сам теперь являюсь. Здешние земли неоднократно подвергались набегам. И однажды отец Гильды попросил защиты у короля Снежной Долины. Увидев юную Гильду, он был очарован и собирался жениться. А твоя мать его истинной не была. Она была верной служанкой Гильды. Очевидно, что они как-то сговорились с моим отцом и под влиянием сильной магии обманули короля-дракона, сделав его одержимым этот женщиной. Он позабыл о Гильде, и она досталась моему отцу.

Тяжело вздыхаю, и Хантер снова прижимает меня к себе. Утыкается носом в макушку, глубоко вдыхает и несколько раз проводит горячей ладонью по спине.

Мне вдруг становится так горько на душе, что мои самые близкие и родные, чью память я так бережно хранила, оказались предателями.

Зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю Хантера. Запах леса теперь кажется для меня домом, покоем и комфортом.

Значит, теперь у меня никого, кроме этого мужчины, которого мне ещё предстоит узнать.

— Тебе следует отдохнуть — произносит он и отодвигается. Аккуратно надавливает на плечо, чтобы я подчинилась и когда укладываюсь на спину, укрывает меня и берёт за руку.