Сбежавшая попаданка, Вернуть невесту дракона

Оттого моер-бегун в саду был для моего перемещения совершенно бесполезен. Такие мини-версии могли позволить себе сильные маги, пожелавшие заполучить какой-нибудь предмет из другого мира.

Для их открытия тоже требовалось разрешение. Правда, не столь невозможное для получения – так как за несколько попыток Бурегун его все же добыл. Координаты давались интуитивные и волшебник имел в запасе всего полчаса, за которые надеялся заполучить из моера что-нибудь интересненькое.

Существовало важное условие. Чтобы моер смог вытянуть предмет из другого мира, тот должен был быть бесхозным. Ненужным или потерянным. Когда я об этом услышала, то хмуро уточнила у мелкого сорванца, стоявшего рядом:

— То есть ты считал, что я каким-то образом вышла из этого микро-озера невостребованных посылок?

— Ну, вдруг ты там была никому не нужна, — бессовестно пожимал плечами собеседник, но затем немедленно добавлял, — И попала прямиком туда, где нужна… Очень сильно нужна, тыковка!

Надо ли говорить, что после этих слов я ему тут же прощала все шалости, которые заносились в мысленную книгу «Товли – Поганец. Поймать и защекотать» на протяжении дня.

Сам мэтр Бурегун очень гордился своим моером. Тот, по странности, так и не закрылся, спустя положенные ему полчаса и уже на протяжении двух лет спокойненько себе булькал и иногда, крайне редко, плевался находками из других миров. Волшебник естественно решил, что не обязан сообщать об этой особенности мини-портала содружеству магов и лишний раз не показывал свое чудо редким приезжим гостям. Он закрывал его специально пленкой, а сверху накладывал иллюзию.

1. Рассказ Рэя Бредбери “Были они смуглые и золотоглазые”

Я называла чудо-озеро «мутной лужицей цвета принцесс» - но, конечно, делала это исключительно про себя. А вот его жена не одобряла ноу-хау мужа открыто. И часто - вслух. Считала опасным и лишенным здравого смысла баловством, хотя мэтр каждый раз повторял, что нет причин волноваться, если не засовывать в него руки, ноги и весь свой остальной любопытный организм.

Дело было в том, что большие порталы для перехода между мирами и их мелкие братья по вытягиванию исключительно неодушевленных предметов различались между собой концентрацией мойи и используемыми заклятиями. Считалось, что вторые могут причинить вред и обжечь человеческое тело. Однако, они были безвредны для представителей расы драконов и тех, кто на досуге успел совершить межмировой переход и чья кожа тесно контактировала с мойей – то есть для меня.

У волшебника имелась скромная коллекция иномирных предметов, которую он с любовью демонстрировал. Они почетно лежали на отдельном маленьком столике в его кабинете. Там была виниловая пластинка, зубная щётка и зеленая фигурка Йоды.

Персонажа «Звездных войн» мэтр Эвлин по незнанию относил к пантеону божеств чужого мира, но я зачем-то решила открыть ему глаза на правду.

И кто, спрашивается, меня только просил… Потом еще долго объясняла, что такое кино, как возник кинематограф (насколько позволяли собственные знания) и какие жанры существуют.

Маг очень воодушевился услышанным. Даже предложил хорошенько обдумать идею и возможность привнесения кинематографа на Иллот.

— Отец, чур, я получу все главные женские роли. — шутливо предложила я.

— Без сомнения, Эль. — с самым серьезным видом волшебник одобрил мечты дочери о великом успехе, а потом, расслышав в коридоре шаги своей жены, тихо шепнул мне, — Маме ни слова.

Я поднесла большой и указательный палец губам. Изобразила, как закрываю рот на замок и эффектно выбросила ключ в окно. Почти в ту же секунду до нас донесся шутливый голос Синтии:

— Почему-то мне кажется, что эти двое там в кабинете что-то замышляют! — мы с мэтром одновременно рассмеялись. — Товли, сходи-ка пошпионь за отцом и сестрой. — нарочито громко произнесла она, насылая на нас шпиона, и разговор о филиале Голливуда закрылся как-то сам.

— Не хочу, чтобы приезжали Мудэи, — Товли пнул маленькой ножкой круглый камушек и раздосадовано надул щеки.

В моменты недовольства он предпочитал перенимать привычки матери. И получалось у него намного лучше, чем со смехом мэтра.

Несколько дней назад отец сообщил — кстати, как ни странно, я абсолютно спокойно смогла называть совершенно чужих для меня людей папой и мамой и не ощущать при этом никакого дискомфорта — что получил письмо от каких-то своих дальних родственников.

Мудэи намеревались отправиться в столицу и по пути в город выказывали желание остановиться у нас на ночлег.

Приемные родители не планировали столь скоро демонстрировать меня обществу, но, когда это общество вдруг само мчится к тебе навстречу, выбора особо не остается. К тому же так или иначе однажды это все равно должно было случиться. Уж лучше комкать первый блин среди «родственников», чем среди совершенно незнакомых людей.

Да и отец уже привычно для меня усмехнулся, махнул рукой и уверенно произнес:

— Справимся.

— Прорвемся. — улыбнулась я в тот вечер в ответ.

А теперь вот в замешательстве смотрела на мелкого и задавала резонный вопрос:

— Почему не хочешь?

Но он только сильнее надул щеки и запыхтел.

Тогда я тихо сказала:

— Они, может, страшные? Похожи на маринованные огурцы? Или, — наигранно схватилась за сердце, — На твой обожаемый репей?

Тактика сработала, мелкий прыснул, весело захохотал и потряс головой, отчего светлые кудряшки на его голове пустились в дружный пляс.

— Нет. Они просто… вредные. — смех прервался, голос чуть задрожал и превратился в горький шепот, — Она снова будет издеваться над моим происхождением….

— В каком смысле?

Это какими недалекими родственниками надо быть, чтобы смеяться над ребенком? И что не так с его происхождением?

Эти дальняя родня, будь она хоть трижды самая ближняя, мне уже совершенно не нравилась.

— А ты, правда, до сих пор не поняла? — он посмотрел на меня с огромной надеждой, затаенной в глубине голубых глаз, — Родители разрешили мне самому открыть тебе правду, когда я сам того захочу. Но я все не решался…

— Правда, — напрягаясь, честно ответила малышу. — А что я должна была понять, Товли?

— То, что я… — он опустил на секунду глаза, чтобы затем вновь поднять их и посмотреть на меня с плохо скрываемой грустью, а после очень тихо шепнуть, — Я же не настоящий мальчик, глупая ты, тыковка…

Глава 11

Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить информацию. Я даже недоверчиво улыбнулась, надеясь, что малыш в итоге засмеется и признается в глупой шутке.

Но он молчал. И смотрел слишком серьезно. С ощутимым и нарастающим волнением мелкий ждал мою реакцию.

А я никак не могла взять в толк…

Что значит ненастоящий?

Он же не какой-то там виртуальный персонаж? Вполне себе реальный.

Ведь я не раз дотрагивалась до него, щекотала и никогда не замечала никаких фантастических отклонений в поведении.

Кроме…разве что…

Товли очень редко ел за семейными завтраками-обедами-ужинами. Эту особенность я уже успела подметить, но не придала ей значения.