Сбежавшая принцесса

Всю его речь Лоя потихоньку закипала. С тех позиций, с каких говорил король, она чувствовала теперь себя попрошайкой и приживалкой, которую пригрели из милости, – и наверняка потребуют за это расплачиваться. В частности – расплачиваться правильной политической позицией и правильным браком.

Лоя не желала иметь ничего общего с политикой; и уж тем паче ей не нужны были какие-то женихи.

– Ваше Величество, – холодно отметила она, – я не планирую становиться двоемужницей.

Король посмотрел на неё с удивлением:

– Разве Берт вам не сказал?.. – нахмурился он.

Пронзив его ледяным взглядом, принцесса переспросила:

– О незаконном решении вашей патриархии? О, конечно, сказал, сир.

Ей пассаж вызвал у короля живое любопытство.

– Незаконном? – почти весело переспросил он, удивлённый и чуточку восхищённый дерзостью сбежавшей принцессы, позволяющей себе столь неосторожные высказывания.

– Разумеется, – спокойно встретила его взгляд Лоя и чётким, ровным голосом высказала свою позицию: – Я дала клятву в супружеской верности перед престолом Царя Небесного. И не царям земным спорить с этой клятвой, – взгляд её вполне красноречиво отражал, что она думает о самоуправстве своего царственного собеседника. – Я принцесса из райанского королевского рода Се-Ролов, сир, – добавила она, – а принцессы нашего рода не нарушают данных ими клятв.

На этом месте королю очень, очень сильно захотелось ехидно отметить, что, кабы на месте Берта был какой-то неприятный Лое человек, то, очевидно, она и думать забыла бы о своих принцессиных клятвах, и от души радовалась бы аннулированию неудачного брака.

Однако он усилием воли удержал это ехидное замечание при себе, и лишь лёгкий его оттенок лёг усмешкой на уголки его губ.

Ему стало со всей очевидностью ясно, что брак Лои и Берта не был всего лишь вынужденной мерой, и что союз их скрепила взаимная симпатия. Сделалась ясна вчерашняя странная реакция брата – король всё не мог понять, что настолько выбило того из колеи, – да и само решение о заключении брака, которое король тоже всё не мог себе объяснить. Теперь картинка сошлась: в деле оказались замешаны чувства.

«Могу его понять!» – про себя хмыкнул король, разглядывая Лою совсем уж весело.

Она, гордо выпрямившись, смотрела на него с ледяной твёрдостью во взгляде, и на лице её было написано самое решительное упрямство – было очевидно, что она не уступит, и будет бороться за свой брак вопреки всему.

Восхищение Лоей, впрочем, почти сразу сменилось в короле досадой на брата.

Эта была привычное монарху мучительное чувство, которое возникало в нём всякий раз, когда дорогой его сердцу человек не решался прямо высказать ему свои мысли и чувства, остановленный страхом и почтением перед его высоким статусом.

Король ценил Берта особо именно потому, что он был искренен и открыт, и говорил с ним, как с братом, а не как с абстрактной политической фигурой. Было крайне досадно, что в той ситуации, когда дело было для Берта по-настоящему важным, он вдруг изменил своему обыкновению и вздумал корчить из себя послушного верноподданного.

«Ну, устрою я ему!» – прищурился король, позвонил в колокольчик и велел появившемуся на зов слуге:

– Вызовете ко мне графа Вирольского!

Долго ждать не пришлось, потому что и Берт, и глава дипломатического корпуса находились в приёмной короля на тот случай, если потребуется срочно решать какие-то связанные с принцессой международные дела.

– Ваше Величество! – поклонился Берт, входя.

«Устрою, устрою!» – с ехидным предвкушением подумал король, рисуя на своём лице официальное представительное выражение.

– У нас имеется некоторое недоразумение, граф, – соответствующим лицу тоном отметил он.

Берт всем своим выражением изобразил внимание; со стороны Лои исходила холодная настороженность.

– Её высочество, – король встал и сделал несколько шагов по направлению к застывшей перед ним паре, – отказывается признать ваш брак недействительным.

Смятение, которое на миг мелькнуло в глазах Берта, король заметил только потому, что тщательно вглядывался.

– Полагаю, – ровным тоном привыкшего ко всему дипломата ответил, наконец, Берт, – это неотъемлемое право её высочества.

Лоя отвлеклась от благородного дела просверливания в короле дырок взглядами и краешком губ улыбнулась супругу. Тот, хотя вроде бы не смотрел на неё, ответил симметричным жестом, чем весьма позабавил короля.

«Вот так спелись!» – с восхищением подумал он.

Обида на брата стала сильнее, потому что обидно сделалось и за Лою тоже – как он мог отказаться от неё и даже слова не сказать! Нашёл тут тирана и деспота, которому и возразить не смеешь!

– Вот как! – приподнял брови король и мстительно заявил: – Но вы же понимаете, граф, что я никак не могу одобрить подобный мезальянс!

Фраза, однако, получилась скорее язвительной, чем гневной, и Берт, конечно, эту разницу сразу уловил.

Вскинув на короля удивлённый взгляд, он заметил, что, несмотря на каменно-официальное выражение лица, в глазах его явно прячутся смешинки.

Он понял, что король нарочно отыгрывает ту роль, которую Берт для него придумал, и что на самом деле роль эта весьма далека от реальности.

Тут краем глаза он отметил, что Лоя уже набирает воздуха в грудь – видимо, планирует высказать всё, что она думает по поводу всяких там мезальянсов и одобрений.

Чуть наклонив голову набок, Берт с упрёком спросил у короля:

– Издеваешься, брат?

Лоя, кажется, поперхнулась набранным воздухом: явно не ожидала такого резкого перехода на фамильярный тон.

Король, впрочем, довольно рассмеялся, и Берт понял, что он уже давненько сдерживал себя, чтобы не портить сцену.

– Ты первый начал! – отмахнулся от него король, возвращаясь к своему столу и уже оттуда обвинительно продолжая: – Почему вчера не сказал?..

Берт бросил на Лою виноватый взгляд – та на секунду возвела глаза к потолку, мол, всё с вами понятно.

– Не хотел создавать проблем, – со вздохом признался Берт.

Король сел и сложил пальцы домиком перед собой.

– Каких? – любезно побудил продолжить он.

Берт снова посмотрел на него с упрёком – но получил в ответ только весёлое любопытство.

«Ну как есть, издевается!» – уловил он за этим поведением обиду брата и признал её справедливой.

– Политических, – в тон королю ответил он.

– Политических? – восхитился тот, и по его тону Берт понял, что его сейчас разделают, как ребёнка. Ожидания эти тут же начали оправдываться, потому что король достал из ящика карту мира и принялся демонстративно тыкать в неё пальцем, приговаривая: – Мариан и Даркия, конечно, встанут на сторону принцессы чисто из христианского человеколюбия, так что в их глазах мы будем героями и спасителями. Ньон… – король восхищённо прицокнул языком. – Ньон скажет, что наконец-то хоть кто-то из А-Риолей повёл себя как настоящий мужик – взял и украл понравившуюся девицу! А что принцесса – так даже и больше героизма! А что бастард – когда ньонцев это волновало? Ещё и отца твоего сочтут своим, тоже настоящий мужик, взял несколько жён, как и положено! – Берт начал краснеть. – Анжельцы… – продолжил свой экскурс в картину мира король. – Анжельцам только дай повосхищаться очередным фееричным побегом. Они из её высочества героиню баллад сделают. Джотандцы рады всему, что насолит Райанци, мелкими странами можно пренебречь… так что у нас остаётся из политических проблем? – он демонстративно поразглядывал карту и восхищённо заявил: – Ну конечно, собственно Райанци! – хлопнул по карте рукой, встал и подошёл к брату. – Райанци, с которой у нас так и так теперь отношения похолодеют, с таким-то с королём.