Сбежавшее лето

Они отлично смотрятся рядом, подумала Мэри. Оба молодые, краси­вые, без единой морщинки на лице, без единой складки на одежде. Рядом с ними дедушка и тетя Элис казались жалкими и помятыми.

— Надеюсь, это не слишком большой для тебя сюрприз, моя родная,— сказала мама. — Я хотела написать тебе до нашего приезда, но мы были так заняты. Нужно было сделать кучу вещей. А от папы ты что-нибудь получила? Он обещал писать, но ведь ты знаешь, какой он ленивый!

— Ничего я не получала, — ответила Мэри. — Он приезжает?

Она спросила просто из вежливости, не сомневаясь в ответе. И оказалась права.

— Он остается в Южной Америке, родная, — сказала мама. — Гово­рит, что ему нравится тамошний климат. — Она помолчала. — Родная, улыбнись, пожалуйста. Ты очень рассердилась?

— Нет, — ответила Мэри. Странно, но ей и вправду все это было поч­ти безразлично. — Я просто задумалась, — объяснила она. — Вы будете жить в нашей квартире?

Джефф покачал головой.

— Нет, но мы ищем похожую. С удобствами и в центре, чтобы хватило места... — Он подмигнул маме, а потом Мэри, словно у них был какой-то общий секрет. — Чтобы хватило места для тебя, если ты будешь жить с нами, — заключил он.

Мэри смотрела себе под ноги.

— Не знаю, — сказала она.

— Чего не знаешь, родная? — спросила мама.

Почему-то ее собственные ноги казались ей чужими. И голос тоже принадлежал кому-то другому.

— Просто не знаю.

— Мы, правда, еще не нашли нужной нам квартиры. Поиски займут, наверное, некоторое время, — сказала мама.

Мэри словно волной окатило: ей сразу стало легче. Значит, ее не забе­рут прямо сейчас! Как хорошо!

— Если хочешь, приезжай и помоги нам искать. Если у тебя есть желание, конечно.

Мэри посмотрела на нее. Она улыбалась своей ласковой улыбкой, но улыбка эта была какая-то заученная, словно для фотографии.

«Она просто старается быть доброй», — подумала Мэри.

На мгновение она почувствовала, что к горлу подступает клубок, и ей захотелось убежать вон из комнаты, из дома, но она посмотрела на тетю Элис и вспомнила, как та сказала: «Трусость — последнее дело», и поня­ла, что действительно, как бы быстро и далеко она ни убежала, ничего не изменится: мама, Джефф, дедушка и тетя Элис по-прежнему будут сидеть и ждать ее ответа.

— Хочешь приехать, родная? — спросила мама. И лгать — последнее дело.

— Если ты не возражаешь, я, пожалуй, останусь у дедушки и тети Элис, — сказала Мэри, не отрывая глаз от красного с блеклыми оранже­выми цветами ковра.

Послышался глубокий выдох.

Мэри подняла глаза. Мама по-прежнему ласково улыбалась, только теперь ее улыбка была более естественной.

— Конечно, я не возражаю, родная, — сказала она, и Мэри почувст­вовала, что она говорит правду. — Но прежде следует спросить дедушку. И тетю Элис, разумеется.

Мэри взглянула на них.

— Мы рады, что она живет у нас. Нам с ней веселее, — сказал дедушка и потянул носом.

— Мы ее очень полюбили.— Тетя Элис засмеялась своим пронзитель­ным, звонким смехом, который прежде казался Мэри таким глупым.— Между нами, девочками, говоря!— заключила она.

А потом они все пошли обедать в большой отель на набережной. Они ели креветки, жареную курицу с горошком и хрустящими ломтиками беко­на и лимонное мороженое. Они ели, болтали и так заговорились, что тетя Элис с Мэри на пять минут опоздали в больницу.

Саймон уже был возле Кришны. Кришна сидел в постели. На нем была красивая лиловая пижама, на грудном кармашке которой был вышит красный дракон.

— Пижаму привез дядя,— сказал он.— И виноград, и книги. Сегодня он опять приедет, потому что утром мне снимали швы.

— Было больно? — спросила Мэри.

— Ужасно!—Кришна упал в подушки и так закатил глаза, что оста­лись видны только белки.— Три врача держали меня, а четвертый, взяв в руки огромный острый нож...

— Врун! — заметил Саймон и отщипнул себе виноградину.

— Я просто хотел рассказать Мэри что-нибудь интересное. Она лю­бит разные истории,— усмехнулся Кришна и посмотрел на Мэри. — Да нет, просто было щекотно, вот и все. Хотите посмотреть мои вы­резки?

— Что?

— Вырезки,— с гордостью повторил Кришна,— из газет. Про меня. Дядя привез их.

Из тумбочки возле кровати он вынул конверт и вытряхнул содержи­мое конверта на одеяло. Некоторые вырезки состояли всего из одного па­раграфа, набранного мелким шрифтом, но в двух были фотографии: на одной была изображена Мэри, а на другой — Саймон,и над ним заголовок: «Сын полицейского участвует в спасательной операции».

— Твой папа очень рассердился?—спросила Мэри.

— Меньше, чем я думал,— ответил Саймон и взял еще одну виногра­динку.— К нему приходил мистер Патель.

Мэри покосилась на Кришну, который был занят тем, что демонстри­ровал газетные вырезки тете Элис, и спросила шепотом:

— А он был очень сердит?

Она страшилась встречи с дядей Кришны. Что ни говори, а ведь они похитили его племянника...