Сбившись с пути. Том 2

— Дойдем до тех, кто живет ввосьмером, — продолжил я. — Посмотрим, как у них обстоят дела. Вдруг им не слишком это нравится?

— Все же решил сходить?

— Но не всей толпой.

— Собрание окончено? — Крол уже схватился за ручку двери. — Мне ведь еще работать надо.

— Всем надо работать, — привстал Отшельник.

— Ония пойдет со мной. И Аврон тоже. Мы не пойдем все, — продолжил я. — Прочие могут возвращаться к своим делам.

— А гильдии? — спросил Отля.

— Послезавтра в это же время, — уточнил я. Все заспешили к выходу, кроме Аврона и Онии. — Это правда, что сейчас сказали? — спросил я, надеясь услышать другой ответ от тех, кто все же больше времени проводит с народом, чем я.

— Самая что ни на есть правда, — кивнула мне Ония. — Есть люди, которые живут вчетвером, впятером. Редко, когда больше, но крупные семьи, которые сами по себе представляют общину, живут вместе. Иногда по-дружески кого-то зовут. Ты же был в Полянах, Бавлер.

— Был. Но я не заходил в дома к людям.

— И зря. Очень зря, — поспешила ответить Ония. — Ты не представляешь, как тесно они там живут. У тебя комнаты какого размера получаются?

— Около тридцати метров. Может, чуть меньше.

— А там человек лег в кровать и все, он меж четырех стен, — проговорила девушка. — Иногда кому-то удается пожить более свободно, более просторно — но это означает лишь поставить еще одну кровать для супруги. Или для ребенка.

— Ты шутишь? Я же видел дома! — почти крикнул я.

— Надо не смотреть, а заходить, — снова повредничал Аврон.

— Но я… — и тут на ум пришла история с бабкой. — Слушай, я же когда с Фелидой там был, бабка выходила… Дом и правда маленький.

— И скорее всего два входа. Или четыре, с разных сторон. Комната такая же, как у тебя здесь, в Рассвете, но там еще стоят перегородки. И живет по восемь совершенно разных людей.

— Это… — я не вспомнил ни одного подходящего ругательства. — И люди живут там?

— Да как ты не поймешь, — горячо произнесла Ония. — У людей в том мире, по ту сторону реки нет ничего. Они за жизнь цепляются. Денег мало, еды чуть больше, но если вдруг родится ребенок, то семья не протянет и года!

— Это в Полянах?

— Везде! Поэтому люди идут в солдаты. Чтобы заработать на хлеб. Нет там никакого патриотизма. Им и не пахнет. Жалование платят семьям солдат, чтобы те могли хоть как-то существовать. Зачем деньги солдату, которого и так кормят?

— Ты-то откуда это знаешь? — нахмурился Аврон.

— Слышала напрямую от солдат, отряда, который отходил на пару дней к Полянам. На отдых.

— Хороший отдых, — продолжил мой помощник. — Шлепать от фронта на отдых в такую даль!

— Зато у нас было спокойно. Но суть не в этом. Бавлер, люди в Рассвете не из-за того, что нет войны или не нужны деньги.

— Я думал, что у них есть все, о чем они мечтали.

— А ты знаешь, о чем мечтали люди в Пакшене? — Ония буквально наседала на меня.

— Я… я… нет.

— Люди хотят мира, — сказал Аврон.

— Свободы, — продолжила Ония и тут же добавила еще: — А свобода для большинства, если не всех — твой Рассвет. Если нужно жилье, а для жилья надо работать двадцать лет — это не свобода. Свобода, это когда тебе дали жилье, пусть не идеальное, но хорошее, а ты делаешь то, что тебе хочется, но на пользу людям. Есть выбор из хорошего. Приложить силы к тому, чтобы, если ты сам хорошо живешь, хорошо жили и другие.

— Вот теперь ты перегибаешь, — ответил ей Аврон.

— Даже я никогда так не идеализировал Рассвет, — поддакнул я.

— Ребята, вы чего! Даже мой отец здесь счастлив, — сказала Ония. — Кирот по-своему счастлив, хотя живет отдельно от всех.

— У него свое мировоззрение, — сказал я.

— Пускай! Люди могут работать, не думая о заботах. Они выбрали дело по вкусу и на нем сосредоточились. Не все.

— И все же, — я не удержался и перебил Онию, — я бы очень хотел посмотреть, как живут люди. А еще нам придется найти стекольщика, чтобы тот плавил песок. Стекла нам понадобится очень много.

— И новые рабочие места, — продолжил Аврон.

— Да уж… Похоже, что план придется немного подкорректировать, — я достал свою карту Рассвета и пересчитал дома.

С десяток двухэтажных домов. Это больше ста помещений. Если в каждом живет по пять человек, выходит, что пять сотен могут разместиться уже в них. Но строится еще и едва ли понадобятся те десятки домов, как я того хотел.

— Нет, не будем менять планы, — отказался я. — Сперва смотрим, потом делаем.

Глава 7

Быт и бытность

— Бавлер, раз уж мы начали говорить начистоту, — Аврон, не успели мы выйти из дома, решил высказаться: — По стандарту производства строятся в два этажа.

— С чего ты взял? — спросил я.

— Я общаюсь с людьми, — коротко добавил он. — Изучаю, исследую.

— Похвально, — кашлянул я. — Но почему в два этажа?

— Чтобы сверху жить, а внизу работать.

— И стеклодувы тоже? Кожевники? — я взялся перечислять те производства, в которых обилие ароматов может навредить. — Тебе бы хотелось жить в таких ароматах?

— Не очень-то, — нехотя признался Аврон, — но все же так было бы правильно…

— Правильно, потому что так делают в других местах?

— Ну… да.

— Так, — к нам вернулась Ония, которая успела выйти. — Вы чего застряли?

— Мы обсуждаем, что есть правда, — отозвался я.

— Давайте наружу, здесь надышали… душно! — и она оставила открытой дверь.

— Нет, такие вещи не стоит обсуждать на улице, — добавил я. — Скажи, ты бы хотела жить над комнатой, где занимаются кожей? Или металлом?

— Будет пахнуть, — наморщила переносицу Ония. — И другие не захотят.

— Но… — начал Аврон.

— Нет! — перебил я.

— Погоди, — попросила меня Ония. — Дай ему высказаться. Пожалуйста.

— Хорошо, — смирился я. — Слушаю тебя.

— Но все равно ведь не сделаешь?

— И объясню почему, — добавил я, не выражая никаких эмоций.

— Ладно, — сказал Аврон. — Чтобы не добираться до рабочих мест. Плюс там всегда тепло. И печи наверху не нужны!

— Ты точно учился, общаясь со знающими людьми? — спросил я.