Сборник Попаданец

Да, дел было невпроворот. Один только уход Гарича был серьезным ударом мне под дых, капитана здесь знали, уважали и любили, посему найти подходящую кандидатуру на его место было делом чрезвычайной важности. Ну и нелегкой задачей, в конце концов решенной банальным переводом Семьдесят Третьего на эту должность.

Не буду утверждать, что это был наилучший выбор, но на тот момент он был чуть ли не единственно верным. При всей его темности и диковатости, этим душегубом нельзя было не восхищаться. Всего пару лет назад его вытащили грязного и вшивого из загона для рабов, буквально из петли вынули, а уже сегодня эта груда мышц прыгнула на заоблачные высоты карьерной лестницы. Признаться, даже не знаю, что именно меня в нем цепляло. Что-то в нем есть монументальное. Молчалив, исполнителен, немного язвителен, конечно, но при всем при этом потрясающая работоспособность и полное пренебрежение к человеческой жизни, причем не только к своей. Я четко помню полное отсутствие страха в его глазах во время военной кампании в Когдейре. Когда, чего уж там говорить, временами я не был уверен в собственной безопасности, не говоря уже о моих людях.

Плюс в этом назначении был. Армия в лице моей гвардии также требовала реконструкции, уж слишком большое послабление им давалось, не в пример легиону, который на данный момент, на мой взгляд, являлся самой профессиональной и наиболее подготовленной частью военной силы всего королевства. Это был плюс, что весь контингент гвардии, по большей части состоящий из кавалерийской группировки, подпадал под новые правила и новый устав несения службы. Это серьезная мощь, которая не подпадала в случае чего под юрисдикцию короны, и ее требовалось подтянуть до более высокого уровня, причем не только в плане дисциплины, но и банально влив энную сумму в звонкой монете.

В общем, приходилось вертеться как белка в колесе. При всем этом держа тупо пальцы крестиком, в надежде, что хоть Энтеми промолчит в данной ситуации и останется на своем месте. Разговора с ним я боялся чуть ли не больше смерти, встречаясь с ним каждый день и поэтапно шаг за шагом передавая свои дела и бразды правления. Но он молчал, хоть я и видел его немое неодобрение. Спасибо ему за это.

Да. Дела. Почти весь остаток лета ушел на возведение новой дамбы в месте прорыва старой навками. В этот раз делали земляной вал без всяких створок, уж слишком были все еще напуганы минувшими событиями. В спешном порядке со всего баронства собрали все помповые ручные и тягловые насосы, чтобы откачать эти неимоверные кубометры воды из котлована моего былого величия. Воду качали и днем и ночью, организуя по три смены в сутки, чтобы хоть как-то ускорить этот процесс, в конце концов, принесший свои результаты. Постепенно уровень воды стал спадать, глубина становилась все меньше и меньше, а из воды стали появляться верхние остатки строительных лесов и частично выложенных стен с огрызками фундаментных плит. Печальное зрелище, это был крах, чуть ли не начало всего с нулевого цикла.

— Бегут, — подслеповато щурясь, молвила Априя, вглядываясь, как и я, в поисковые группы, по пояс в воде среди руин рыскавшие по моему наказу вдоль всего периметра дамбы.

— Ваше благородие, ваше благородие! — Ко мне подбежал чумазый мужичок в промоченных водой портках. — Нашли, ваше благородие, сейчас принесем!

Принесли.

Это был он. Вернее то, что от него осталось. Обглоданный скелет с жалкими ошметками плоти в изодранной мантии. Мой Дако. Мой учитель и наставник. Одежда, пару украшений и амулетов, вот и все, что осталось от него.

— Здравствуй и прощай, Валентин. — По щекам старушки побежали слезы.

Мы похоронили его в последний день лета. Хороший день. Солнечный, с высоким и ясным небом. Не много было народа на прощании, саму могилку сделали в саду Лисьего рядом с пышными шапками роз, неподалеку от той лавочки, где он любил коротать деньки, поучая нерадивую молодежь и наставляя ее на путь истинный.

Спасибо тебе, старик, за твою науку, ты открыл для меня новый мир, ты один для меня сделал больше, чем бы я этого заслуживал. Спасибо тебе. Я буду, пока жив, помнить тебя и ценить все те слова, что ты успел вложить мне в голову, ты был достойным человеком, и я лишь жалею об одном, что не успел тебе сказать этих слов при жизни.

Спасибо.

Прощай.

— Ульрих, подожди. — После похорон ко мне подошла Нона, беря под руку. Невзирая на километры, она не поленилась прибыть ко мне. — Я хотела бы поговорить с тобой перед твоим отъездом.

— Что-то важное? — Я с трудом, но шел уже на своих двоих, тяжело опираясь на презент со стороны Десмоса в виде красивой черной трости.

— Не знаю. — Она потупила взор, явно смущаясь. — Реши сам.

— Говори, Нона. — Я кивком показал на одну из лавочек в саду, где мы присели рядышком.

— Я хотела бы, прежде всего, сказать тебе спасибо, — начала она, не поднимая головы. — Я много думала о том, что произошло со мной за последнее время, и должна попросить у тебя прощения за свое не слишком-то хорошее поведение.

— Не надо, Нона. — Я положил свою руку на ее. — Не надо просить прощения, я ведь понимаю, что мы оба в данной ситуации были заложниками. Увы, не все и не всегда получается в жизни так, как нам бы хотелось.

— И все же! — Она блеснула глубиной своих карих глаз. — Я вела себя недостойно по отношению к тебе! Если бы не ты, кем бы я была до сих пор? Мелким уродом, жалким огрызком человека, достойным только жалости или презрения! Я не жила по-настоящему все эти годы, я выживала, постепенно скатываясь в темную бездну своей души! Прошу, не перебивай! Я хочу, чтобы ты понял меня и принял. Лишь здесь, рядом с тобой я по-настоящему стала свободной и за долгие годы впервые и вновь стала учиться жить счастливо и с удовольствием.

— Спасибо, Нона. — Я сдержал улыбку, чтобы не блеснуть зияющей дырой во рту в том месте, где когда-то у меня были зубы. — Мне приятно слышать эти слова, и еще больше удовольствия я испытываю оттого, что мы стали с тобой друзьями. Я думаю, нам обоим это нужно будет в будущем.

— Будущем? — Она вновь опустила взгляд. — Ты ведь уезжаешь.

— Это ведь не значит, что я не вернусь. — Я тяжело вздохнул, сам понимая, что возможен и подобный исход дела. — Впрочем, и мне, наверно, в этом случае стоит сказать тебе, что я горд быть твоим, пусть и случайным, мужем. Что бы тебе ни говорили, что бы ты сама ни думала о себе, тебе стоит знать, я считаю тебя очень умной и красивой девочкой. Ты действительно молодец, ты не простой человечек, ты сильная и волевая, а еще я верю в тебя. Я верю тебе, и потому совершенно спокойно оставляю все это, всю свою землю в твоих руках.

— Спасибо, Ульрих. — Она обняла меня, приложившись мягкостью нежных губ к моей щеке. — Для меня важно было услышать твои слова.

Ну а через день все наполнилось хлопотами сборов и суеты. Барон Ульрих фон Рингмар покидал свои земли, собирая длинную вереницу телег со всевозможным своим скарбом, коего, надо сказать, было предостаточно. Еду-то ведь в столицу, да и сам по себе путь неблизкий. По самым оптимистическим прогнозам, месяц чистого пути, если успеем до осенних проливных дождей, ну а если нет, то еще путь растянется недели на три, если не больше.

Суета, правда, пока не касающаяся меня. Сижу себе тихо в саду вспоминаю, думаю, что-то даже по привычке чиркаю и записываю на будущее. Грустно, в эти последние дни мне стало как-то грустно и одиноко, я опять вынужден был покидать то место, где, казалось бы, пусть и не надолго, обрел какие-то призрачные крупицы счастья, возможно даже надуманное тепло домашнего очага, где бы меня кто-то ждал и любил. Многого хочу? Наверно.

— Смотрю, барон, вы тоже наконец-то разжились новыми ногами? — Красивый бес, что ни говори, а есть в Десмосе грация и возвышенность, что обычно люди приписывают аристократии. Он, как и я, вновь возвращался к жизни после полученных травм. Заботливый уход бабуль за этим вампиром принес долгожданные плоды, папа вампирского гнезда вновь обрел свои конечности, свою учтивость, манеры и способность подкрадываться ко мне в самый неожиданный момент, благодаря моей утрате незаменимого помощника Мака.

— На вечернюю прогулку вышли, граф? — Я ответил ему улыбкой. — Прошу, присаживайтесь, всегда рад вашему обществу.

— Благодарю, мой юный друг. — Он элегантно присел рядышком, закинув ногу на ногу. — Вы позволите, барон, затронуть некоторые аспекты последних дней и последней истории, случившейся в этих землях?

Вот чертяка языкатый, умеет же, шельма, словами играть красиво! Может, и вправду граф какой-нибудь в далеком прошлом?

— Давайте попробуем, — киваю я ему. — Потрогать эти самые ваши аспекты.