Сборник "Приключения Томека на разных континентах". Компиляция. кн.1-5

Приказ Целинского поднял арестантов еще в нескольких местностях. В Лиственной Шрамович, а в Култуке - Арцимович разоружили стражников и направились вдоль Байкала на соединение с группой Целинского. В качестве арьергарда они выслали вперед восемьдесят кавалеристов во главе с Леопольдом Эльяшевичем. Адъютантом у Эльяшевича состоял Эдвард Вронский, гимназист из Вроцлава, настоящая фамилия которого была Сконечный. По пути в Мишиху отряд Эльяшевича встретил командира конвойных войск полковника Черняева и инженера Шаца, руководителя работ. Эльяшевич взял обоих в плен. Бывшие при них деньги он конфисковал, выдав пленным квитанцию с подписью: Сибирский легион свободных поляков. И тем самым выдал название польской военной организации.

Эльяшевич вскоре объединился с группой вождя восстания Целинского, но тот, не имея возможности слишком долго ждать прихода Шрамовича с пехотой, приказал Эльяшевичу немедленно занять Посольск. По дороге Эльяшевич встретился с русским отрядом под командованием поручика Керна. Поляки потеряли нескольких человек убитыми, часть попала в плен. В Посольск прибыли русские подкрепления под командованием майора Рика, поэтому Эльяшевич отступил в Мишиху, куда вскоре подошел и Шрамович во главе двухсот, плохо вооруженных, пехотинцев. В этих условиях рискованно было пойти на решительное сражение. Целинский советовал вернуться в Култук, где не было русских войск, и оттуда направиться к китайской границе. Повстанцы не приняли его план, так как считали, что русские уже заняли все местности на южном берегу озера. Целинский сложил с себя полномочия, и командование повстанцами взял на себя Шрамович.

Известие о восстании быстро дошло до русских властей в Иркутске, которые со всей энергией стали собирать силы для его подавления. Желая возмутить население против восставших, они распространили ложные слухи о том, будто бы взбунтовавшиеся арестанты намерены уничтожить русских и туземцев. Таким образом, кроме русских войск, против горсточки поляков обратилось местное население. Повстанцы попали в окружение. Во главе небольшого отряда Целинский попытался перейти китайскую границу. Шрамович у которого осталось всего лишь сто пятьдесят человек принял решительное сражение под Мишихой. Истратив патроны, повстанцы бросились в рукопашную, но все же, в конце концов, были вынуждены отступить в тайгу. Рассредоточившись, они пытались небольшими группками пробиться в Китай. Донельзя измученные, истощенные голодом, они попали в руки русских войск.

– Бедняги, разве они не знали, что должны проиграть эту неравную борьбу?
– перебил его Томек, тяжело вздохнув.

– А что случилось с теми, которые попали в плен?
– спросил боцман.

Красуцкий насупил брови, словно пытаясь что-то вспомнить, и ответил:

– Вы, господа, найдете лучший ответ в стихотворении, написанном одним из поэтов в честь польских повстанцев с берегов Байкала [426] . Послушайте, пожалуйста:

"Лучше уж пуля, чем жизнь такая!" Решили, восстали, страх разогнали! В руках берданки. Страна родная Их не дождется - в слезах, в печали! В глуши таежной - голода муки. Лишь тот был счастлив, что пал в сраженьи! А им?
– Им выпало пораженье, Опять сковали оковы руки. И суд неправый... И строй пехоты... И залпы - первый... третий... четвертый!

426

Из стихотворения поэта Корнеля Уейского (1823-1897) "На смерть расстрелянных и Иркутске". (Перевод В.Э. Арцимовича).

Боцман достал из кармана клетчатый платок. Стал шумно сморкаться. Томек повернулся лицом к окну, пытаясь скрыть слезы, появившиеся у него на глазах. Смуга вбил в Красуцкого испытующий взгляд, словно хотел до конца прочесть его скрытые мысли. После длительного молчания закурил трубку и сказал:

– Царизм уже не раз применял метод разжигания вражды между завоеванными народами. Впрочем, то же самое делают с успехом и другие государства, ведущие политику завоеваний. Однако, в данном случае, ложь царских чиновников была, видимо, быстро разоблачена. Ведь несчастные узники желали только своей свободы!

– Вы, конечно, правы! Даже жители Иркутска искренне сочувствовали повстанцам. Во время суда обнажилась подлая роль царского правительства, которое обвиняло польских узников в намерении уничтожить русских в Сибири, - признал Красуцкий.

– Как вытекает из стихотворения, к расстрелу приговорили четверых повстанцев, - вмешался боцман.

– Что сделали с остальными?

– Из семи человек, приговоренных к смерти, расстреляли четверых: Шрамовича, Целинского, Рейнера и Котковского. Около четырехсот человек приговорили к многолетней или даже вечной каторге, некоторых отдали под надзор полиции.

– Как был приведен в исполнение приговор?
– спросил Томек.

– Казнь состоялась близ берегов Ангары у подножия диких гор, на предместье Ушаковка. Несмотря на то, что стояли морозы и туманы, жители Иркутска собрались в пригороде. Не было только поляков, проживавших в городе. Власти запретили им показываться на улице в течение нескольких дней. Ответственность за поведение поляков была возложена на домохозяев.

– Вот подлецы!
– возмутился боцман.

– И все же нашелся человек, который нарушил суровое распоряжение властей. Переодевшись в одежду чалдона, то есть сибирского крестьянина, один из поляков, Болеслав Ольшевский, пробрался на место казни. Он мне рассказал, как все это происходило, - продолжал инженер.
– Четверо поляков смело шли на смерть, как и положено героям. Их сопровождал иркутский ксендз, поляк, тоже из ссыльных, Кшиштоф Швермицкий.

Увидев, что у ксендза дрожат руки, Шрамович сказал ему: "Ты, святой отец, вместо того, чтобы поддержать наш дух, и тем помочь нам смело принять смерть от руки этих рабов царизма, дабы показать им, что поляки умеют умирать за свободу, ты сам ослабел и требуешь утешения, потому что у тебя дрожит рука, которой ты должен нас благословить! Выше голову, польский пастырь, молись не за нас, а за будущее Польши! Нам все равно, погибнем ли мы на своей земле за ее свободу, или в изгнании! Идея, которой мы посвятили свою жизнь, не погибнет!" [427]

427

По книге Владислава Евсевицкого: "В сибирской ссылке", Варшава, 1959 г.

Шрамович попрощался с товарищами. Остановился у столба, вкопанного в землю. Когда на него надели саван, он подбросил вверх шапку и умер с возгласом: "Еще Польша не погибла..."

Его шапка упала около царского полковника. Он отбросил ее ногой. Тогда в толпе, собравшейся на месте казни, раздались крики: "подлец!" Под грохот барабанов раздался ружейный залп...

Взволнованный Красуцкий умолк.

Первым вышел из состояния задумчивости Смуга. Он вытряхнул пепел из погасшей трубки и взглянул в окно вагона. На востоке поднималась заря. Таким образом, ночь в поезде прошла среди страшных воспоминаний.

– Уже светает, мы подъезжаем к Нерчинску [428]– громко сказал Смуга.

Услышав слова Смуги, Томек очнулся и выглянул в окно. В розоватом свете раннего утра простирался холмистый пейзаж, напоминающий пустыню. Монотонность дикого края кое-где прерывали узкие и глубокие овраги с высокими, крутыми каменистыми склонами, иногда поросшие карликовой растительностью. Время от времени среди сухих оврагов и долин появлялись окруженные горами острова зеленых лугов, поросших всеми видами степных и луговых трав. В таком разнотравьи в изобилии встречаются мятлик, келерия, осока, ковыль, скабиоза и типчак.

428

Нерчинск - город, расположенный близ реки Шилки в Юго-Восточной Сибири; в прошлом город был известен торговлей мехами, чаем и скотом. Основан в 1654 г.

Вид обширных степей взволновал Томека, так как это значило, что они приближаются к цели экспедиции - Нерчинску! Неуверенность, надежда и тайный страх попеременно овладевали сердцем юноши. Они перенесли столько трудов, преодолели столько опасностей, чтобы добраться наконец до места ссылки Збышека! Удастся ли им его освободить? В поисках ответа на этот вопрос Томек невольно посмотрел на своих друзей. Смуга пыхтел короткой трубкой-носогрейкой и ленивым взглядом следил за клубами дыма, поднимавшимися в воздух, боцман опустил голову на грудь и, как ни в чем ни бывало, дремал. Их случайный попутчик Красуцкий просматривал какие-то бумаги. Томек повеселел и облегченно вздохнул. Их рискованная экспедиция должна была окончиться успешно, раз в ней участвуют такие умные и бесстрашные люди, как Смуга, отец и боцман!